Судья Ройс давно облысел, но его лысину окаймляла довольно длинная бахрома седых волос. На остром носу с горбинкой красовались очки с толстенными стеклами. Телосложения судья был массивного, с широкой грудной клеткой и толстым животом. В семьдесят девять лет голос его звучал так же мощно и властно, как и в годы служения Фемиде.
При ходьбе его коричневые брюки из толстого вельвета развевались. На нем была рубашка песочного цвета и жилет из того же вельвета, что и штаны. С его обликом явно диссонировала цыганская серьга в правом ухе.
— Добрый день, судья. Кофе?
— Никогда не говори «нет». — С шумным вздохом он опустился на стул. — Ну и дельце вам досталось.
— По-моему, оно больше досталось властям штата.
— Кому вы мозги пудрите? Два сахара, пожалуйста. Сливок не надо. Вчера вечером у меня была Кэрри Хоубейкер.
— Нелегко ей сейчас.
— Что и говорить — муж получил пулю в висок. Злится она на вас.
Нейт передал ему чашку.
— Я его не убивал.
— Я тоже так думаю. Но женщина в таком состоянии кидается на того, кто ей принес плохие вести. Она хочет, чтобы я пустил в ход свой авторитет и добился вашего отстранения. А еще лучше — позорного изгнания из города.
Нейт сел и уставился на свою чашку.
— И вашего авторитета на это хватит?
— Хватило бы. Если бы захотел. Я тут двадцать шесть лет как-никак. Можно сказать, я из первых лунатиков в Лунаси. — Он подул в чашку и отпил. — Сроду в полиции приличного кофе не бывает.
— Согласен. Так вы пришли просить меня об отставке?
— Я своенравный старик. В восемьдесят лет положено быть своенравным, вот я и шлифую навыки. Но я не дурак. Вы не виноваты, что Макс, бедолага, погиб. И не виноваты, что у него в компьютере была предсмертная записка насчет Гэллоуэя.
Он покивал. За толстыми стеклами были очень живые, внимательные глаза.
— Да, да, она мне и об этом рассказала. Пытается убедить себя, что вы все состряпали, чтобы у вас концы с концами сошлись. Это у нее временно. Кэрри — благоразумная женщина.
— А мне вы это зачем рассказываете?
— Ей, скорее всего, потребуется время, чтобы снова стать благоразумной. А пока она может доставить вам немало хлопот. Я помогу ей пережить горе. Я выкурю сигару? — Он достал из кармана толстую сигару. — Если хотите, можете меня оштрафовать.
Нейт выдвинул ящик стола и высыпал в него содержимое жестяной коробки для скрепок. Саму коробку передал судье в качестве пепельницы.
— Вы с Гэллоуэем были знакомы?
— Еще бы. — Судья раскурил сигару, комната тут же наполнилась крепким запахом. — Симпатичный был парень. Умел расположить к себе. Но, выходит, не всех. — Он взглянул на плед. — Это у вас там стенд оперативной информации?
Нейт промолчал. Судья поочередно пыхал сигарой и отхлебывал кофе.
— Когда-то я тоже тяжкими преступлениями занимался. Вел судебные процессы по таким делам. Вряд ли вы думаете, что в шестьдесят с лишним лет я мог залезть на Безымянный и прикончить парня вдвое моложе меня, так что можете вычеркнуть меня из списка подозреваемых.
Нейт откинулся на спинку кресла.
— У вас было два привода за нападение без отягчающих.
Ройс поджал губы:
— Вы, я вижу, домашнее задание делали? Человек, который так долго живет на земле и так долго — в этих краях и ни разу не попал в переплет, был бы, согласитесь, очень скучен.
— Пожалуй. Точно так же человек, столько лет живущий здесь, сумел бы и на гору взойти, задайся он такой целью. А топор против безоружного человека нивелирует разницу в возрасте. Теоретически.
Ройс усмехнулся:
— Что ж, вы недалеки от истины. Я люблю охоту и пару раз выезжал с Пэтом в лес, вот только в горы я не хожу. И никогда не ходил. Поспрашивайте — вам это любой подтвердит.
«Чтобы убить, достаточно было пойти в горы всего один раз», — подумал Нейт. Но промолчал.
— А кто тогда? Кто с ним ходил в горы?
— Насколько я помню, Макс ходил — это как раз был его первый сезон у нас. Скорее всего, Эд и Хопп, но оба, мне кажется, отваживались на это только летом, когда полегче. Гарри с Деб. Они большие любители. Несколько раз Бинг. А чаще всего Пэт ходил в горы с Джекобом. И не только в горы — они и в лес уходили, с палатками. Иногда подрабатывали вместе проводниками у туристов. Да вообще-то в Лунаси больше половины народа пробуют в горы ходить. А уж кто поразъехался — среди тех и того больше. Я слышал, альпинист он был хороший. И зарабатывал этим делом тоже.
— Зимнее восхождение на такую вершину. Кто из местных мог на это отважиться?
— Для того чтобы бросить вызов стихии, требуется не столько умение, сколько желание. — Он опять затянулся и глотнул кофе. — Стенд свой показать не хотите?
Не найдя причин для отказа, Нейт встал и откинул плед. Судья посидел, пожевал губами. Потом поднял грузное тело со стула и подошел ближе.
— Смерть забирает молодость. Как правило. Покойник уже не воспринимается как молодой человек. А ведь у него был потенциал. Он его, конечно, транжирил по-глупому, но все равно — у Пэта был потенциал, он многого мог бы достичь. Красотка-жена, умная, очаровательная дочь. Мозги были, талант. Беда в том, что он любил строить из себя бунтаря и промотал все, что имел. Чтобы так засадить топор в грудь, надо было подойти совсем близко, правда ведь?
— Согласен.
— Пэт забиякой не был. Мир, любовь и рок-н-ролл. Вы эту эпоху не застали, но Пэт как раз вобрал всю эту чушь. Занимайтесь любовью, а не войной, суньте в волосы цветок, а в карман — косячок. — Судья хмыкнул. — Однако не могу себе представить, чтобы он стоял и цитировал Дилана, в то время как кто-то шел на него с ледорубом.
— Если это был кто-то, кого он знал и кому доверял, он мог не отнестись к этому серьезно. Тут разные могут быть варианты.
— И один из этих знакомых — Макс. — Судья покачал головой и переключился на фотографии Макса Хоубейкера. — Никогда бы не подумал. В моем возрасте уже мало чему удивляешься, но на Макса я бы никогда не подумал. Пэт был настолько физически сильнее, что прихлопнул бы его, как комара. Да вы ведь и сами так думаете, — прибавил он после короткой паузы.
— Когда комар вооружен смертельным оружием, его не так легко прихлопнуть.
— Тоже верно. Макс был довольно приличный альпинист, но я не уверен, что он бы отважился на такое восхождение в феврале без помощи мастера более высокого класса. Типа Пэта. Интересно, как он это все провернул. И как потом жил столько лет, обзавелся женой и детьми — и все время помнил, что там, в горах, лежит человек, чья смерть — на его совести.
— Вывод такой: он и не смог с этим жить.
— Очень все складно получается, правда? По чистой случайности находят тело Пэта — а через несколько дней Макс кончает самоубийством, но успевает сознаться. Ничего не объясняет, никому ничего не говорит. Просто — я это сделал, простите меня. Ба-бах.
