— Стреляй левой. Если он ко мне приблизится — сразу стреляй. Слушай меня, Питер! Если пойдет на тебя — стреляй. Целься в корпус. И стреляй, пока не упадет.
— Шеф…
— Делай, что говорю.
Нейт отполз к задней дверце, открыл ее и скользнул внутрь. Достал оба ружья. Он слышал, как мужчина ругается в доме. Периодически раздавались выстрелы.
Эти звуки сливались с теми — давними — звуками в переулке. С дождем, криками, топотом ног.
Он ползком вернулся к Питеру и положил ему под руку ружье.
— Не отключайся! Слышишь меня? Не спать!
— Есть, сэр.
Звонить за подкреплением было некому. Тут вам не Балтимор, надо рассчитывать только на себя.
С табельным пистолетом в одной руке, с ружьем — в другой, Нейт, пригнувшись, бросился через ручей в лес. Совсем рядом пуля разнесла кусок коры. Острая щепка отскочила и поцарапала ему левую щеку.
Значит, сейчас внимание стрелка сосредоточено на нем, за Питера можно не волноваться.
Под прикрытием леса Нейт пробирался в глубоком снегу.
Шумно дыша, Нейт быстро, насколько позволял снег, огибал хижину.
Он спрятался за дерево и оценил диспозицию. Задней двери в доме нет, зато есть окно сбоку. За стеклом маячит тень — стрелок затаился и ждет, когда он себя обнаружит.
Нейт одной рукой взвел дробовик и выстрелил. Стекло рассыпалось, и под его звон вперемешку с криками и ответным огнем он бегом бросился по собственным следам назад.
В ушах еще стояли крики и огонь, а он уже преодолел ледяной поток и выскочил перед домом.
Взлетел на шаткое крыльцо и ногой распахнул дверь.
Оба дула были направлены на стрелка, и в глубине души ему хотелось спустить разом два курка. Уложить его, уложить замертво, как он сделал с тем негодяем в Балтиморе. Негодяем, убившим его напарника и разрушившим его собственную жизнь.
— Красная. — Из глубины захламленной хижины на него смотрел стрелок. Губы у него дрогнули и растянулись в улыбке. — Кровь у вас красная. — Он отбросил ружье, упал на заплеванный пол и зарыдал.
Его звали Роберт Джозеф Спинакер. Финансовый консультант из Лос-Анджелеса, в недавнем прошлом — пациент психиатрической клиники. За последние полтора года он неоднократно сообщал в полицию о нападении на него пришельцев, утверждал, что вместо жены ему подсунули ее двойника-киборга, а как-то раз на сеансе групповой терапии напал на двух других пациентов.
Три месяца назад он исчез.
Сейчас он мирно спал в камере, успокоенный цветом крови на лице Нейта и рукаве Питера.
Нейт только и успел, что запереть его в КПЗ, и помчался в больницу к Питеру, где сейчас в нетерпении вышагивал в коридоре в ожидании новостей.
Он сотню раз перебирал в памяти все случившееся, и всякий раз ему представлялось, что сделай он что-то чуть-чуть по-другому — причем это «что-то» все время было разное, — и Питер бы не пострадал.
Кен, выйдя в коридор, увидел сидящего с понурым видом Нейта.
Он мгновенно вскочил.
— Ну, как?
— Огнестрельное ранение… Что тут скажешь? Но могло быть намного хуже. Какое-то время походит с рукой на перевязи. Повезло, что дробь мелкая. Слабость, конечно, головокружение. Мы его пока здесь подержим. Все будет в порядке.
— Хорошо. — Ноги у него подкосились, он поспешил сесть. — Хорошо.
— Идите-ка сюда, я вам порезы на лице промою.
— Да, ерунда… Царапина.
— Под глазом больше на порез тянет. Идите, идите, с врачами не спорят.
— А можно мне его увидеть?
— Сейчас с ним Нита. Повидаетесь, когда я вас обработаю. — Кен повел его в процедурную и жестом показал на стол. — Вот что я вам скажу, — приговаривал он, обрабатывая порезы, — глупо вам себя винить.
— Он же совсем зеленый. Пацан. А я его потащил, не разобравшись, что там и как.
— Ну-ну… Он же офицер. А вы — «зеленый»…
Нейт присвистнул — рану на щеке защипало.
— Ребенок!
— Никакой он не ребенок. Мужчина. Настоящий мужик. А то, что вы себя во всем вините, лишь умаляет его сегодняшний подвиг.
— Видели бы вы его — встал во весь рост, раскрылся и двинулся за мной к дверям. И на ногах-то едва держится, а рвется меня прикрывать.
Кен заклеил рану пластырем. Нейт встретился с ним глазами.
— У меня его кровь на руках, а он же меня и прикрывает. Выходит, я один не справляюсь.
— Вы прекрасно справляетесь. Питер мне все рассказал. Героем вас считает. Если хотите отблагодарить его за храбрость — не разочаровывайте его. — Кен сделал шаг назад и полюбовался на свою работу. — Жить будете.
Теперь в коридоре была Хопп. С родителями Питера и Розой. При появлении Нейта с доктором все разом поднялись и заговорили.
— Он отдыхает. Все будет в порядке, — заверил Кен. А Нейт пошел дальше.
— Игнейшус! — Хопп бросилась вдогонку. — Мне надо знать, что произошло.
— Я возвращаюсь в участок.
— Тогда я пойду с тобой, по дороге расскажешь. Уж лучше я узнаю это из твоих уст, чем из слухов, которые уже понеслись по городу.
Он вкратце рассказал о происшествии.
— Ты не мог бы идти помедленнее? У тебя ноги во-он какие длинные, я не поспеваю. Как лицо-то поранил?
— Щепкой чиркнуло. Куском коры.
— Потому что он в тебя стрелял. Господи!
— Благодаря этой царапине и я, и Спинакер сейчас живы. К счастью, кровь у меня оказалась красная.
«И у Питера тоже, — про себя добавил он. — У него очень красная кровь. И ее много».
— За ним не приедет полиция штата?
— Пич с ними связывается.
— Хорошо. — Она перевела дух. — Три месяца больного человека носит неизвестно где, при этом он на грани буйного помешательства. У нас ведь он тоже неизвестно сколько прожил. Может, он и Юкона убил? Он на такое способен.
Нейт отыскал в кармане темные очки и водрузил на нос.
— Способен. Но это не он.
— Он же чокнутый, а это явно дело рук сумасшедшего. Может, он и Юкона принял за собаку пришельцев. В этом есть своя логика, Игнейшус.
— Есть. Если предположить, что этот тип незаметно проник в город, поймал старого пса, притащил его к мэрии и всадил в него нож. А перед этим еще охотничий нож похитил. По мне, Хопп, что-то уж слишком сложно.
Она остановила его, взяв под руку.
— А может, ты просто хочешь верить в другую версию? Чтобы было, где себя проявить? После всех этих драчунов и пьяниц? Тебе не приходило в голову, что ты усматриваешь между этими событиями связь и ищешь среди нас убийцу по той простой причине, что тебе хочется его там найти?
