Но если он сам выбрал музыканта и назначил ему, что именно сыграть, то из-за чего так волноваться? Он не притворщик, не позер. В его характере нет ничего театрального. Да, он меломан и только музыку любит так же пылко, как свою Эдит. Подумав об этом, она ощутила легкое удовлетворение.
Со времени женитьбы он ни разу не подходил к роялю, не интересовался концертами, хотя до того не пропускал ни одного лондонского музыкального события и чуть ли не каждую неделю посещал Альберт-холл. Может, он счел, что тем памятным вечером и исполнением прелюдии фа минор закончился какой-то важный период его жизни?
Как-то она предложила ему сходить на концерт знаменитости, на котором ожидалось присутствие всех лондонских меломанов, но он ответил:
– Если ты не возражаешь, то отправляйся одна. Мне жаль тебе отказывать, однако сегодня вечером я плотно занят делами.
Она почти обиделась, поскольку никак не ожидала услышать такое от человека, неоднократно уверявшего ее в том, что ради музыки он готов бросить любые занятия. «Здесь все не так просто, – пришла она к выводу, и в ней разгорелось жгучее желание проникнуть в его тайну. – Какая связь между мелодией в фа миноре и переменами, неожиданно произошедшими в его жизни? Что заставляет его исчезать по вечерам? Почему он отказался от службы в Министерстве иностранных дел?»
Убежденная в том, что между всеми этими событиями существует некая связь, Эдит поставила перед собой задачу во что бы то ни стало докопаться до истины. Расспрашивать его о секретах, – инстинктивно чувствовала она, – не имеет никакого смысла, ибо Джилберт не принадлежит к числу людей, склонных раскрывать свои карты. Пребывая же в неведении, она не могла помочь ему, а Эдит чувствовала, что обязана это сделать, что на ней лежит ответственность за его неудачи и причиненную ему душевную боль. Разумеется, для такой миссии требовались деньги, и Эдит решила написать матери, что готова принять предложенные маклером триста фунтов и даже лично вступить в переговоры с мистером Уоррелом, если миссис Каткарт не удастся добиться своего.
В утренней газете Эдит прочла объявление частного детектива и сначала вознамерилась обратиться за консультацией к нему, но затем сочла, что ее энергичности и проницательности вполне хватит, чтобы заменить высокооплачиваемого сыщика.
Наконец-то она подыскала себе достойное занятие – раскрыть секреты мужа. При мысли о значительности своей цели молодая женщина ощутила заметное облегчение. «Джилберт не раз говорил мне: „Найди себе какой-нибудь вид деятельности, и тогда тебе не будет скучно“, – подумала она. – Вот и прекрасно, дорогой, я вняла твоему совету».
Она улыбнулась при мысли о том, как он поразился бы, узнав, чему его жена отныне собралась посвящать все свое время.
Мэй Уинг жила с дедушкой на одной из тихих улочек Хортона, где сыздавна селились музыканты и художники. Несмотря на то, что дом был маленький, а старая мебель весьма скромной, жилище сияло чистотой и опрятностью и производило очень благоприятное впечатление.
Мистер Спрингс сидел в кресле у камина в комнате, одновременно служившей кухней и столовой. Мэй присела на диван и занялась рукоделием.
– Деточка, – с нескрываемой нежностью проговорил старик, – не ходи сегодня больше никуда.
– Почему, дедушка? – удивилась внучка.
– Я, наверное, слишком эгоистичен, но мне не хочется оставаться дома одному, – ответил старик. – Я, представь себе, жду гостя.
– Какого гостя?
Мэй не случайно удивилась – гости захаживали в их дом крайне редко, разве что сборщик арендной платы, регулярно появлявшийся по понедельникам.
– Самого настоящего гостя, – подтвердил старик, – ты должна его помнить, поскольку недавно видела.
– Мистера Стэндертона?
– Нет, душа моя, – покачал головой дедушка. – При чем тут Стэндертон? Неужели ты забыла о джентльмене, который помог тебе выбраться из давки на скачках в Эпсоме?
– Да, кое-что припоминаю, – сказала она.
– Вот-вот, его фамилия Уоллис, – продолжал старик. – Я случайно встретился с ним сегодня днем.
– Уоллис, – повторила она в задумчивости, после чего спросила: – А зачем он придет, дедушка?
– Понимаешь, детка, я тут подумал, что нам следовало бы сдать одну комнату внаем…
– Что ты, дедушка! – запротестовала Мэй. – Не надо! Нам и вдвоем хорошо.
– Видишь ли, дорогая, нам дороговато обходится этот домик, – тяжело вздохнул мистер Спрингс, – а господин Уоллис – человек выдержанный и порядочный; он не станет нам мешать, а платить будет аккуратно.
Мэй расстроилась, и доводы дедушки показались ей неубедительными.
– Давай обойдемся без квартиранта, – возразила она. – Я уверена, что мы сумеем и впредь зарабатывать себе на жизнь без того, чтобы сдавать комнату. Подумай о миссис Гамедж. Зачем ей лишняя работа? Ведь ей придется обслуживать нового жильца. Она тоже попросит за это плату.
Миссис Гамедж, пожилая соседка, каждое утро приходила в дом мыть полы и стряпать на кухне. Но увидев, как дедушка огорчился, Мэй обняла его и ласково положила ему руку на плечо.
– Не волнуйся, – попросила она. – Если уж ты решил пустить квартиранта, то так тому и быть. Пожалуй, это даже к лучшему – у тебя появится собеседник, и ты перестанешь скучать по вечерам. Вы сможете вместе курить трубки и болтать.
В дверь постучали.
– Это наш гость, – объявил дедушка, и Мэй пошла открывать.
– Разрешите? – спросил мужчина, стоявший на крыльце. – Мне бы побеседовать с мистером Спрингсом по делу. Вы, очевидно, мисс Уинг?
Она кивнула и пригласила:
– Прошу вас, входите.
– Я не стану вас задерживать. Меня зовут мистер Уоллис. Я подыскиваю для друга спокойную комнату. Он тихий, скромный джентльмен, и большую часть дня, а то и ночи проводит вне дома.
– У него такая работа? – улыбнулась она.
– Конечно, – заверил Уоллис. – Он по профессии шофер. Но немного стыдится этого и предпочитает, чтобы о его занятиях не знали.
– Почему? – пожала плечами Мэй.
– Раньше он занимал более высокую должность. Свое нынешнее положение он воспринимает как спад и скрывает его от прежних знакомых.
– У нас в доме свободна лишь одна маленькая комната, которую мы готовы предложить вашему другу, – сказала Мэй. – Можете взглянуть на нее, если вам угодно.
Она провела его по коридору в крошечную, обычно пустовавшую спаленку, чистую и уютную. Уоллис осмотрел ее и удовлетворенно заметил:
– Очень мило. Я бы сам охотно поселился в ней.
Затем он предложил девушке плату – гораздо выше, чем та, которую она запросила, и настоял на том, чтобы она взяла с него за месяц вперед.
– Ваш друг переедет уже завтра? – уточнила она.
– Я попросил его прийти сюда. Если вы разрешите, я подожду его тут.
