Рядом с ним сидел Каллидино – молодой симпатичный итальянец. Длинные черные волосы делали его облик мечтательным, как у поэта или музыканта, а не у хладнокровного, расчетливого дельца. Между тем миловидный итальянец прослыл самым приземленным и практическим из всего трио, и от него за несколько лет пострадал не один десяток банкиров Англии и Франции, которым только и оставалось, что подсчитывать свои убытки.
Третьего из присутствующих – высокого человека с мясистым розоватым лицом и лихо закрученными усами – звали Перз, и, несмотря на крупные габариты, его отличала поразительная подвижность.
Поскольку Уоллис открыл свою контору, которая, как установил ряд строгих проверок, ничем не отличалась от прочих фирм Сити и, судя по документам, занималась вполне легальным бизнесом, преступная троица не считала нужным таиться от властей. В полицейском управлении Лондона знали, что Уоллис и его подельники «разгрызают» сейфы, как орехи, но доказать это никак не удавалось. Всякий раз Уоллис вылезал сухим из воды и предоставлял столь убедительные доказательства того, что он – честный и законопослушный коммерсант, что местным властям приходилось еще и извиняться перед ним.
В итоге полиция ограничилась наблюдением и предупреждением наиболее солидных банкиров о том, что эти «предприниматели» – взломщики и громилы, и ничего невозможного для них нет. Единственным утешением служила надежда на то, что рано или поздно наглая «тройка» на чем-нибудь проколется и попадет под суд.
– Ну да, – осклабился Уоллис, услышав эти прогнозы. – Замучаются ждать! Правильно я говорю? – самодовольно подмигнул он членам своего «наблюдательного совета».
– Они что, сегодня были тут? – поморщился Каллидино. – Неужели?
– Ага, нагрянули ни с того ни с сего, – ответил Уоллис. – Обыскали наши столы, перелистали все конторские книги, шарили в бумагах. Безобразие!
– Надо пожаловаться на них в Скотланд-Ярд, – хихикнул Перз. – Так нашли хоть что-нибудь, Джордж?
– А как же! Нашли то, что и полагалось.
– Неудивительно, что они о нас вспомнили. После ограбления Бонд-банка газеты подняли такой гам! – вставил итальянец.
– Истерика со временем пройдет, – равнодушно заметил Уоллис. – Мы тоже не лыком шиты. Кроме шуток, – продолжал он, – я не очень-то боюсь полицейских, даже если им удастся что-то обнаружить. По роду своей деятельности мне доводилось общаться с детективами, и уверяю вас обоих: проницательных среди них почти нет, таких людей вообще на свете единицы, точнее, мне запомнился только один.
– Кто такой? – оживился итальянец.
– Да он и не сыщик вовсе, а чиновник из Министерства иностранных дел. Однако дьявольски умен и видит на десять футов под землей.
– А как ты попал к нему? – спросил Каллидино.
– Нас с Перзом вызывали в министерство из-за бриллиантов леди Паркингтон. Допытывались и про тебя: это ведомство занимается, кроме прочего, преступниками-иностранцами.
– Ничего себе! – насторожился итальянец. – Как же зовут того проницательного субъекта?
– Дай припомнить, – наморщил лоб Уоллис. – Его фамилия ассоциируется у меня с Южной Африкой. Точно! Стэндертон. Хладнокровный парень. На следующий день я встретил его в Эпсоме на скачках. Скажу прямо: в Министерстве иностранных дел ему нечего время терять – он талантливее любого из своих начальников. Ты не забыл, Перз, как он нас напугал?
– Еще бы! У меня прямо-таки руки затряслись. Не успел я опомниться, как он своими аргументами загнал меня в тупик и чуть не заставил признаться, что в день пропажи драгоценностей из сейфа миссис Паркингтон меня вместе с мужчиной южной внешности, то есть с тобой, Калли, видели на вокзале в Хантингдоне, где у нее поместье. Если бы Джордж не помог мне, этот сыщик-чиновник выпытал бы у меня, где лежат все деньги и драгоценности, разыскиваемые лондонской полицией.
Итальянец расхохотался, но Уоллис не поддержал его веселье.
– На твоем месте, Калли, я не скалил бы зубы, а вспомнил того парня, который застукал нас за работой в квартале Хаттон-Гарден.
– В ювелирном магазине? Того, который пожелал у нас учиться? – опешил Каллидино. – Так это он?
– Иначе я бы не волновался.
– Брось, Джордж, – усмехнулся итальянец. – Тебе ли бояться какого-то подмастерья?
– Не хорохорься, Калли, – одернул его Уоллис, – полиция развила такую бурную деятельность, что нам пора навострить уши. Мне, например, точно известно, что за мной следят, а все мои письма и бумаги просматривают.
Он не преувеличивал. Гольдберг и его сослуживцы энергично взялись за дело, пытаясь отыскать любые нити, которые позволят увязать троих известных лондонских взломщиков с совершаемыми почти каждый месяц крупными кражами.
Через полчаса Уоллис, покинув контору, вышел на улицу, закурил и едва ступил на тротуар, как к нему подошел высокий мужчина с хмурым лицом.
– Я вас поджидаю, – сказал он после сдержанного приветствия.
– Вот как? – изобразил на лице любопытство тот, кого весь Лондон именовал не иначе, как Гроза банкиров. – Зачем я вам понадобился?
– Идите за мной, пожалуйста, и лучше без возражений, – велел мужчина, окликнул напарника, и они повели Уоллиса в ближайший полицейский участок.
Не выражая ни малейших признаков беспокойства, Гроза банкиров продолжал курить и балагурить со своими конвоирами, хотя оба не питали никакой склонности к пустой болтовне.
Задержанного препроводили в допросную комнату и посадили за стол напротив дежурного инспектора. Тот встретил «гостя» с добродушной улыбкой и приветливо сказал:
– Мистер Уоллис? Чрезвычайно рад вас видеть. Не окажете ли вы нам помощь, сообщив кое-какие сведения?
– Я всегда к вашим услугам, – вальяжно произнес Уоллис и с деланным сочувствием добавил: – Неужели опять кто-то обчистил банк? Нет? Значит, магазин? Частный дом? Ой, злодеи! Какая у вас тяжелая работа, мистер Уитлинг! Я надеюсь, вы уже накрыли грабителей? – вкрадчиво осведомился он. – С вашим-то профессионализмом!
– Хватит паясничать, – отрезал инспектор. – Пока я накрыл только вас. Но меня не удивило бы, что вы и есть тот самый взломщик, кого мы ищем. Кстати, где вы были минувшим вечером?
– Ужинал с приятелем, – последовал короткий ответ.
– Его фамилия, имя, род занятий?
Уоллис пожал плечами:
– Это к делу не относится. Я ужинал с приятелем и прошу занести данный факт в протокол.
– Где именно вы изволили ужинать? – спокойно продолжал допрашивать Уитлинг.
Гроза банкиров назвал один из крупных ресторанов на Вадур-стрит.
– В котором часу это было? – терпеливо допытывался инспектор.
– От восьми до одиннадцати, и владелец ресторана, синьор Виллимичи, подтвердит мои слова.
Уитлинг усмехнулся: он хорошо знал и этот ресторан, и синьора Виллимичи, готового, если понадобится Уоллису, даже показать, что тот летал по небу. Разумеется, для суда такое свидетельство не имело никакого значения.
