– Парни основательно потрудились. Интересно, что помешало им довести начатое до конца?
– Сторож, наверное, спугнул их, – ответил старший инспектор Гольдберг, опытный детектив. – А вы как считаете, мистер Франкфорт?
– Теряюсь в догадках, – развел руками Линдел. – До чего ловкие, мерзавцы! А какие у них отмычки – вы только полюбуйтесь! Им цена не меньше двухсот фунтов. Грабители нынче прекрасно оснащены.
– Вы правы, орудовали профессионалы, – усмехнулся сыщик. – У вас ведь ничего не пропало?
– Не совсем так, – покачал головой Франкфорт. – Здесь лежало колье с бриллиантами, сданное одним нашим клиентом. Оно исчезло, и мне не хотелось бы предавать эту пропажу огласке. Вы меня понимаете?
– Не очень. Зачем драгоценность держат в маклерской конторе?
– Видите ли, – объяснил мистер Уоррел, – один из наших клиентов на прошлой неделе уехал за границу и за двадцать минут до отхода поезда явился сюда и попросил нас принять колье на хранение.
Уоррел не счел нужным добавлять, что колье было оставлено в залог, в обеспечение чрезмерно возросшего долга. Он также утаил от детектива, что колье лежало в конторе в ожидании, когда клиент сумеет выкупить его.
– Помимо вас и ваших компаньонов кто-нибудь знал о том, что драгоценность находится тут, в конторе?
– Не думаю, – ответил Уоррел. – Я лично не имею привычки разглашать подобные вещи.
Сыщик посмотрел на Франкфорта, и тот смущенно произнес:
– Тот, кому я рассказал о колье, не станет об этом распространяться.
– Кому же?
– Мистеру Стэндертону. Я упомянул о колье, когда в беседе мы случайно коснулись темы краж со взломом.
– Джилберту? – улыбнулся Уоррел. – Тогда все в порядке: Стэндертон не болтлив и на кражу точно не способен.
– Странное, однако, совпадение, – задумчиво промолвил Франкфорт, – всего за два дня до его свадьбы мы говорили о шайке лондонских взломщиков. Я подозреваю, – обратился он к детективу, – что вот это, – указал он на испорченный сейф и инструменты, – работа вашего знаменитого приятеля.
– В этом нет сомнения, сэр, – кивнул Гольдберг. – В Лондоне лишь одна банда способна на такое. Я мог бы арестовать ее сегодня же, но ставлю миллион против фунта: никаких улик мне не добиться.
– Вот и я сказал Джилберту то же самое, – поддакнул Линдел. – Разве не удивительно, что в двадцатом веке случаются подобные происшествия? Преступников всего трое или четверо, их имена известны сыщикам, – вы ведь сами называли их мне после ограбления ювелирного магазина, – и при этом полиция бессильна доказать причастность этих людей к кражам со взломом. Признаться, это настораживает.
Гольдберг почувствовал в этих словах упрек и немного обиделся, но не подал виду и даже улыбнулся.
– Не забывайте о трудностях, которые возникают перед нами. Эти воры – криминальные виртуозы. Они действуют с таким мастерством, что практически не оставляют следов. Мне не понятно другое: почему они позарились на ваш сейф? Что в нем такого особенно притягательного?
– Некоторое время назад наш сейф уже пытались взломать, – напомнил Уоррел. – Но тогда преступникам что-то помешало, и они сбежали.
– Так вы хотите, мистер Уоррел, чтобы в прессу не просочились подробности? – осведомился инспектор.
Владелец фирмы замотал головой.
– Вы не поняли. Мы с мистером Франкфортом желаем, чтобы это происшествие вообще нигде не упоминалось. Мы целиком полагаемся на вас в данном вопросе. Не сообщайте репортерам ни слова.
– Я и не собираюсь, – сухо заметил детектив. – Но учтите: журналисты могут сами пронюхать, и тогда вам придется объясняться с ними, хотя я надеюсь, что такого не случится. Вы поступили благоразумно, сразу же обратившись в полицейское управление.
В следующие полчаса Гольдберг тщательно изучал место преступления в надежде обнаружить какую-нибудь зацепку. Попутно он делал отметки в записной книжке, а затем вызвал из полицейского управления, помещавшегося на Олд-Джеври, двоих констеблей, которые убрали из помещения инструменты взломщиков.
По-видимому, грабители забрались в контору вчера по окончании трудового дня и провели там до поздней ночи. Они почти вырезали запирающий механизм, но что-то помешало им, и они исчезли, бросив инструменты. Это был не первый взлом в Сити. За последние полгода воры так осмелели, что совершали по одному-два нападения ежемесячно, причем в большинстве случаев удачно.
Очевидно, грабители хорошо знали, что хранилось в маклерской конторе, и это заставило полицию сконцентрировать внимание на владельцах фирмы. Однако все попытки установить связь между ними и взломщиками оказались безрезультатными.
Встретив однажды Джилберта на улице, Линдел в шутку посоветовал ему попытаться заработать вознаграждение, объявленное компанией «Уоррел энд Берд» и ее партнером тому, кто выведет на след преступников и поможет возвратить похищенные ценности.
– Поразмыслив на досуге, – сказал Линдел другу, – я пришел к выводу, что ты с твоей проницательностью и фантазией мог бы стать превосходным сыщиком.
– Или вором, – проворчал Стэндертон, пребывавший в скверном настроении и, по-видимому, тяготившийся материальными затруднениями.
Ответив на все вопросы детектива и подписав протоколы показаний, Франкфорт попрощался с Уоррелом и Гольдбергом и направился в «Просцениум» – модный мужской клуб в Сити. Там его ожидала телеграмма, прочитав которую, он нахмурился: «Надо поговорить. Встретимся в четыре – Чаринг-Кросс. Дж.».
В назначенное время Линдел приехал на вокзал и заметил своего приятеля возле больших часов.
– Что-то случилось? – поздоровавшись, осведомился он.
– Со мной? – переспросил Джилберт. – Ровным счетом ничего.
– Но вид у тебя такой, будто стряслось что-то крайне неприятное, – озабоченно произнес Линдел. – Давай рассказывай.
– Неприятное? – усмехнулся тот. – Все, что совершается вокруг меня, старина, – неприятно. Я не вылезаю из неприятностей, как крыса из подвала. А к тебе у меня просьба, – быстро добавил он. – Я так поиздержался, что должен раздобыть денег, причем срочно, – серьезно и по-деловому заявил Джилберт. – Хочу посоветоваться с тобой насчет акций, облигаций и прочих ценных бумаг. Проконсультируй меня.
– А ты полагаешь, что я много в них смыслю? – хитро улыбнулся Линдел.
К Джилберту вернулось свойственное ему чувство юмора, и, подмигнув другу, он ответил:
– Конечно, ты ни черта в них не понимаешь, но и то немногое, что тебе известно, ты обязан сообщить мне.
– Мой дорогой! – воскликнул Линдел. – Что ты вбил себе в голову? У тебя ведь медовый месяц! Кстати, где твоя супруга?
– Дома, – коротко ответил Стэндертон, который не испытывал ни малейшего желания говорить об Эдит, а у Франкфорта оказалось достаточно такта, чтобы больше не затрагивать эту тему.
