Глава 2. Джилберт Стэндертон
Вот! Снова зазвучала она, исполненная нежности и страдания, заглушая шум людской суеты, а затем затихла, скрылась, как золотой солнечный луч, пробившийся сквозь тучи в пасмурный день. Джилберт Стэндертон напряженно вслушивался, пытаясь определить, откуда доносятся звуки знакомой мелодии.
Невидимый музыкант исполнял прелюдию фа минор Шопена.
– Будет гроза!
Но Джилберт не слышал этих слов. Он сидел разгоряченный, напряженно обхватив колени. Во всей его позе ощущалось что-то драматическое. Молодой человек был внешне привлекателен: классический профиль, высокий лоб, тонкий нос, волевой подбородок.
Взглянув на своего мечтательного друга, Линдел Франкфорт невольно вспомнил Данте. Да, пожалуй, Джилберт весьма смахивал на великого поэта, хотя тот никогда не носил котелок и не проявлял интереса к скачкам. Оно и понятно, ведь он не англичанин.
– Скоро будет гроза!
Линдел положил руку на плечо Джилберта, чтобы вывести его из состояния задумчивости.
– Да, наверное, – рассеянно согласился тот, вытер платком вспотевший лоб и, словно очнувшись, взглянул на небо, затянутое тучами, на густую толпу народа, на яркие плакаты, трибуны и палатки с прохладительными напитками.
– Что за повод, старина, хмурить брови? – недовольно спросил Франкфорт. – Того и гляди, тебя сочтут неудачником, просадившим на ипподроме все свое состояние. Ты, хоть и не делал ставок, послужил бы хорошей иллюстрацией для статьи какого-нибудь репортера из нравоучительной газетенки, агитирующей против азартных игр.
– А что, такие существуют? – улыбнулся Джилберт.
– Разумеется. Но объясни мне, откуда эта меланхолия? Почему ты уставился в одну точку?
– Просто задумался, – ответил Стэндертон. – Мне интересны все эти люди, – обвел он рукой вокруг. – Разве не забавно представить себе, что творится в их головах? Каждый из них обуреваем разными чувствами, эмоциями, надеждами, разочарованиями. Каждый способен любить, печалиться, ненавидеть. Вон, посмотри-ка туда, – указал он на одного из зрителей, уже сошедшего с трибуны.
Этот мужчина среднего роста стоял посреди лужайки, где людской водоворот образовывал небольшую лакуну. Шляпа джентльмена немного съехала на затылок, в зубах он держал тонкую длинную сигарету. Он находился на приличном расстоянии от наших приятелей, чтобы удалось разглядеть все детали его внешности, но Стэндертон дорисовал в своем воображении его облик, ибо и раньше встречал его.
Чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, мужчина обернулся и сразу же направился к экипажам. Приблизившись к Джилберту, не сводившему с него глаз, незнакомец вынул сигарету изо рта и осклабился.
– Как поживаете, сэр? – крикнул он, явно стараясь, чтобы его расслышали в гаме и суете.
Стэндертон приветливо улыбнулся, и мужчина, ответив поклоном, помахал шляпой в воздухе. Вскоре людской поток поглотил его и он скрылся из виду.
– Кто это такой? – спросил у друга Линдел.
– Грабитель, – ответил тот. – Известный лондонский вор. Да-да, в этом ремесле он преуспел. Фамилия его Уоллис. Слушай, а почему на свете так много желающих присвоить себе чужое? Человека с философским складом ума, вроде меня, это выводит из душевного равновесия.
Линдел внимательно посмотрел на приятеля.
– Не бери все близко к сердцу, – посоветовал он. – Если уж гроза действительно разразится, попробуй проложить себе дорогу сквозь нее.
– Ты рассуждаешь как практик, а я скорее мистик. Может, поэтому мы и выносим общество друг друга.
– Давай-ка пойдем отсюда, – поторопил Линдел. – Надо добраться до машины, пока все дорожки и выходы не запрудила толпа.
Джилберт с трудом поднялся со скамьи – ноги его затекли от долгого сидения – и, прихрамывая, сошел вниз. Вместе с Франкфортом они миновали площадку перед конюшнями, где толпились жокеи, конюхи, журналисты и страстные поклонники скачек, и свернули на стоянку. Несмотря на вереницу машин, они быстро отыскали свой автомобиль, а шофер уже ждал их на месте.
– Вот и отлично! – обрадовался Линдел. – Гони в Лондон, пока нас гроза не накрыла.
На горизонте блеснули первые всполохи, вдали прогремел гром. Духота стала нестерпимой. Франкфорт оказался прав: уже в Эпсоме молнии прорезали потемневшее небо, раскаты грома сделались оглушительными и с неба хлынул поток дождя.
С ипподрома точно так же разлился поток людей: те, кто не имел возможности ехать на автомобиле, – а таких было большинство – во всю прыть помчались к железнодорожной станции. Шоферам, которые везли респектабельных пассажиров, приходилось искусно лавировать среди людей, машин и экипажей, смешавшихся в кучу.
Стэндертон, сидевший рядом с водителем на переднем сиденье, был весьма наблюдательным молодым человеком и хорошим физиономистом. При вспышке молнии он успел заметить, что лицо шофера побледнело, как мел, и он периодически вздрагивал, точно от уколов. К этому времени небо стало черным, земля погрузилась во мрак. Дорога впереди почти не просматривалась из-за свинцовых туч и сплошной пелены дождя. Такой грозы в Англии давно не видывали.
Джилберт не любил дождь, но сейчас все его внимание сосредоточилось на шофере, который настолько нервничал, что тряслись его руки, державшие руль.
Неожиданно перед машиной вспыхнул огненный столб и раздался такой треск, что предыдущие громовые раскаты по сравнению с ним показались хлопушкой с конфетти. Шофер инстинктивно отпрянул назад, лицо его, искаженное ужасом, посерело, руки выпустили руль, нога соскользнула с педали.
– Господи! – взмолился он. – Я не могу дальше ехать. Это светопреставление!
– Ладно, – нахмурился Джилберт, теряя терпение, – садись на мое место, иначе с тобой мы приедем прямо в ад. Я сам поведу.
Его красивая рука с тонким запястьем уверенно легла на руль, нога в дорогом ботинке нажала на педаль.
– О, сэр, вы превосходный автомобилист, – пробормотал трусливый шофер в свое оправдание.
Стэндертон и вправду был не новичок, но ему пришлось напрячь все свое внимание, призвать весь свой опыт, чтобы выровнять ход машины. При этом дождь продолжал заливать землю, и казалось, вот-вот начнется наводнение. Колеса машины поминутно скользили и несколько раз буксовали в глинистой почве, но молодой человек за рулем не терял самообладания и, хотя и на небольшой скорости, уверенно выехал на шоссе. Здесь, в тусклом мраке, замаячили силуэты людей – странно, почему этим бедолагам не сиделось дома в такое ненастье, – и Джилберт сначала притормозил, а потом остановился.
– Что там еще? – недовольно спросил с заднего сиденья Линдел Франкфорт, опустив стекло.
– На дороге стоит старик, – ответил Джилберт. – Придется посадить его в машину. Позже я все объясню.
Линдел с любопытством выглянул в окно: у обочины он заметил две жалкие фигуры – пожилого мужчины и молодой девушки. Лица их из-за дождя невозможно было разглядеть. К тому же они повернулись спиной к дороге и пытались укрыться от тугих струй под куском брезента.
