– Вот оно что! Какому-нибудь молодому прохвосту, проигравшему отцовское наследство в карты? Нет, тогда извини.
– Я занял бы у вас всю сумму под собственную гарантию.
– Дик, я тебя не узнаю. Ты на моих глазах рос разумным, ответственным мальчиком. Немыслимо, чтобы ты влез в такие долги. За кого ты просишь? Как собираешься возвращать пятьдесят тысяч фунтов? Ты – младший сын. Гарри вот-вот женится, через год появится законный наследник земель Челмсфордов. Нет-нет, дорогой, не взваливай на себя такую ношу – тебе ее не поднять. Мой тебе совет: неси свой крест, а не чужой.
В отчаянии Дик рассказал лорду Кланфилду всю правду, не называя лишь имен. Банкир внимательно выслушал его и с мрачным видом произнес:
– Смирись, Дик. Если ты поможешь этому расточителю сейчас и вытащишь его из болота, он опять найдет, где увязнуть, а ты попадешь в беду. Бедная девушка, как мне ее жаль!
– Он осознал свою вину, он образумится…
– Кто? Артур Джин? Ты думаешь, я сразу не догадался, о ком ты так печешься?! Низкого же ты мнения о моей проницательности! Не бойся, дружок, о нашем разговоре не узнает ни одна живая душа. Не умей я хранить тайны, я не возглавил бы банк в Лондоне. Мой тебе отеческий совет: отступись от Артура, и пусть он расплачивается за содеянное. Мисс Джин поддержи на первых порах. А когда ее брат попадет за решетку и скандал поутихнет, приходите ко мне – я дам денег столько, сколько потребуется, чтобы устроить судьбу девушки. Я знал ее отца, дядю, дедушку – все были порядочными людьми, не сорили деньгами и завещали ей приличное состояние. Она не виновата, что у нее непутевый брат, поэтому ей я готов помогать. Но про Артура Джина я и слушать не желаю. Не запутывайся в долгах ради него – он того не стоит.
Итак, последняя надежда Дика рухнула. В том, что Гарри не пойдет ему навстречу и не пожалеет ни Артура, ни свою бывшую невесту, Ричард ни минуты не сомневался.
Было уже совсем темно, когда Путлер встретил его на вокзале.
– Какие новости? – устало спросил Дик.
– Томас Янг, он же Шлезер – такова его настоящая фамилия – крутится тут, по соседству; Джилдер его приютил в своем коттедже, – ответил сыщик.
– Да черт с ним! – отмахнулся Дик, которому сейчас было не до Томаса.
– Не скажите, – усмехнулся Путлер. – Джилдер не просто так явился сегодня в Уиллоу разодетый, как лорд: во фраке, цилиндре, с розой в петлице и лаковых туфлях.
– Зачем он приезжал к Артуру? – насторожился Ричард.
– Там намечается что-то важное, – уклончиво произнес Путлер. – Я видел, как Джилдер возвращался оттуда на своей машине: выглядел он так, будто сорвал крупный куш или вот-вот сделает это. Кроме того, я обнаружил винтовку.
– Где? – оживился Дик, забыв о своих огорчениях.
– На берегу. Кто-то пытался швырнуть ее с холма в воду, но промахнулся – не докинул. В стволе четыре пули. Да, это «Ли-Энфилд». Сначала вас чуть не зарезали ножом в спальне, потом преступник перешел на огнестрельное оружие. Интересно, что он придумает в следующий раз?
– Вы виделись с Гарри?
– Да, сегодня днем в библиотеке. Он зачитывал мне отрывки из дневника вашего далекого предка и толковал что-то про кирку – у него на этот счет целая теория, но у меня – своя версия.
– Какая же? – улыбнулся Дик.
– Ваш брат полагает, что киркой работали на поверхности земли, а по-моему, – где-то очень глубоко под землей.
– Любопытно, – заметил Дик. – Что же вас навело на такую мысль?
– Отдельные фразы из дневника, над которыми я постоянно думаю. Признаться, легенда о челмсфордских сокровищах захватила и мое воображение.
– С ума сойти! – воскликнул Дик. – Вы, детектив из Скотланд-Ярда, человек с аналитическим складом ума, верите в сказки седой старины?
– Почему бы нет? Верю, – спокойно возразил Путлер. – Испанское золото – не миф. В библиотеке вашего брата хранится раритет – приходно-расходная книга казначейства королевы Елизаветы. Там в некоторых статьях прихода упоминаются золотые слитки, похищенные по приказу Ее Величества с испанских кораблей, когда те следовали мимо английских берегов; золото Дрейка, морских пиратов…
– А Челмсфордов? – перебил Дик.
– Нет, про это не сказано ни слова.
– Вот видите? Следовательно, его и не было, – подвел итог Ричард. – Вероятно, мои предки выдавали желаемое за действительное, страстно мечтая обогатиться, отняв добычу у испанцев.
– Давайте вернемся к этому вопросу чуть позже, – загадочно ответил сыщик.
Глава 31. Труп у дороги
Лесли никак не могла подобрать нужные слова и сожгла в камине пять или шесть черновиков, прежде чем составила окончательный текст письма, запечатала его в конверт и указала адрес: «Фабриану Джилдеру, 35, Риджентс-апартамент, Лондон».
«Дорогой господин Джилдер!
Я принимаю Ваши условия. Деньги или равноценные названной сумме акции должны быть вложены в „Мидленд-банк“ на имя Лесли Джин. Эти средства понадобятся мне сразу же после заключения брака. Думаю, свадьбу следует назначить на ближайшие дни. Приготовьте, пожалуйста, все необходимое для церемонии и известите меня, куда и когда мне приехать. Думаю, проще всего нам встретиться в регистрационном бюро, где выдают разрешения на бракосочетание. Добавлю также, что, хотя этот брак заключается вопреки моему желанию, можете быть уверены: в моем лице вы найдете вполне лояльную к Вам супругу.
С совершенным почтением,
мисс Джин».
Корреспонденцию из почтового ящика, находившегося ярдах в ста от дома адвоката, забирал трижды в день молодой почтальон, объезжавший на мотоцикле все окрестные поместья и деревни. Но Лесли так и не решилась отправить письмо Джилдеру днем, а оттягивала до самого вечера.
Они поужинали с Артуром в полном молчании, после чего тот, взяв с собой чашку чая, ушел в кабинет, а девушка осталась наедине со своими мыслями о будущем, не сулившим ничего хорошего. Ей хотелось повидаться с Диком до отправки письма, но медлить дальше Лесли не могла – сгущались сумерки, а Джилдер просил дать ему ответ сегодня же, и она пообещала. Что скажет Дик? Она зажмурилась, отгоняя от себя его образ. Губы ее задрожали.
– Прочь слабости, Дантон! – произнесла она свой любимый с детства афоризм, который всегда выручал ее в те минуты, когда слезы наворачивались на глаза.
Вынув запечатанный конверт из сумочки, Лесли внимательно осмотрела его. Адрес написан, марка наклеена – оставалось только бросить его в ящик, и с этой минуты начнется ее новая жизнь: беспросветная, безрадостная и тяжкая. Что ж, такова воля судьбы! Стрелки часов неумолимо двигались вперед. Девять часов, четверть десятого, без двадцати десять… Все, пора. Ровно в десять приедет мотоциклист за вечерней почтой, а в следующий раз – только утром.
