— Да не дурак, разберусь, — отмахнулся Толстой и тут же подозрительно прищурился. — Значит предлагаешь мне весь день провести под кроватью Дубровского?
— Ну да, — честно говоря, меня напрягла его неожиданная смена поведения.
— Ты куда-то собрался?
— С чего ты взял?
— Да брось, — поморщился Толстой. — Я знаю, что вы связаны. Особенно учитывая, что мне всё это не привиделось. Я забираю силу у Дубровского и ему становится легче. Значит ты куда-то намылился!
— Не ори, — шикнул я, машинально оглядывая по сторонам. — Да, ты меня раскрыл. Мне нужно отлучиться по делам.
— Вот ты хитрец, а!
— Чего хитрец-то? — отозвался я. — Тебе хорошо, качаешь антимагию. Роме хорошо — стравливает Силу, мне хорошо — дела порешаю.
— Что за дела?
— Вань…
— Не скажешь, не пойду!
— Ты что маленький мальчик?
— Иванов, я серьезно!
— Дела рода, — отрезал я, ухватившись за спасительную мысль.
— Ну тогда ладно, — недовольно проворчал Толстой. — Но пообещай, что если дело касается организаторов Волны, ты мне всё расскажешь!
— Ты чего такой въедливый, Толстой! — возмутился я.
— Пообещай! — набычился гимназист. — Я пригожусь! Магию сам видел, как впитываю!
— Чё… Ксур с тобой, Толстой! — сдался я. — Но пока никак. Сам понимаешь, с Ромой должен остаться кто-то из нас. Иначе… ну ты знаешь.
— Ладно, — неохотно согласился Иван. — К вечеру-то вернешься?
— Постараюсь, — я неопределенно пожал плечами. — Возьми на всякий случай еды побольше, да пилюли не забудь.
— Я что дурак? — удивился Толстой. — Прием курса пропускать?
— Значит, договорились? — я протянул Ивану руку.
— Договорились, — товарищ крепко сжал мою кисть. — Завтра я весь день с Ромой. Но помни, ты обещал!
* * *
Второй разговор случился с Пылаевым… в туалете.
Ну как разговор… Воспитательная беседа.
Я только сделал все дела и вышел, чтобы помыть руки, как по туалету разнеслось:
— Эй, чухонец!
Пылаев стоял, прислонившись к стене и с брезгливостью смотрел на меня.
Если бы не туалетная кабинка, расположенная слева от него, его поза могла бы считаться эффектной и даже пафосной.
Увы, но клочок туалетной бумаги, валяющийся на полу портил всю картину.
Голова у меня была забита планами на выходные и тайным побегом из гимназии, поэтому я лишь недовольно поморщился.
Рыжий мститель со взрывным характером совершенно не вписывался в мои планы.
— Ты что оглох? — Пылаев покраснел от злости, от чего его лицо приняло забавный малиновый оттенок и отлепился от стены.
— Вот ей-Богу не до тебя, — доверительно сообщил я Пылаеву, закрывая кран и стряхивая воду с рук. — Извинись за чухонца прямо сейчас, и я не буду ломать тебе челюсть.
— Такие как ты не понимают, что такое уважение, — глаза Пылаева фанатично сверкнули, а руки вспыхнули огнём. — Такие как ты позорят дворянскую честь!
— Ой да брось, — я поморщился от подросткового пафоса. — Много чести в том, чтобы кошмарить новичков?
— Каждый должен знать своё место, — высокопарно ответил Аден, медленно приближаясь ко мне.
— Аден, — я предпринял последнюю попытку достучаться до разума гимназиста. — Кто такие дворяне? Это те, кто раньше всех прибрали к своим рукам власть и объявили о своем привилегированном положении. Без свежей крови, дворянство обречено на деградацию.
— Чушь!
— Идея исключительности всегда приводит к большим проблемам, Аден, — я покачал головами. — И единственное, что может помочь дворянству сохранить свои позиции — это Честь.
— Не быдлу рассуждать о Чести! — Аден замер в двух шагах от меня, изо всех сил стиснув полыхающие жаром кулаки.
— Давай я тебе покажу свой мир, а ты потом скажешь кто быдло, а кто нет?
— В голову мне залезть хочешь? — вспыхнул Пылаев.
— Ой да нужен ты мне… — я закатил глаза. — Последний довод, Аден. Скажи, почему рядом нет Громова или Ги’Дэрека? Почему Толстой здоровается со мной за руку, а Дубровский чуть ли не братом назвал?
— Они глупцы! — прошипел Пылаев. — И вообще!
— С таким ограниченным кругозором и категоричностью тебе никогда не стать главой рода, — я с сожалением покачал головой. — Не стоит туалетная разборка репутации рода.
— Ну на дуэль же ты не пришёл!
Я прямо чувствовал, как аргументация Пылаева трещит по швам, и как он черпает силы в злости.
Воспитывать его тумаками? Пожалуй, стоило бы. Но слишком велик шанс того, что пацан обозлится ещё больше.
Да и много ли чести в том, чтобы побить слабого?
А в том, что Аден сейчас слабее меня я сомнений не испытывал.
— Не по своей воле, Аден. Сам знаешь, какая заварушка случилась…
— Всё равно! — не по-детски завелся Пылаев. — Это всё отмазки! Тоже мне нашелся герой!
Стоп!
Я прислушался к своим ощущениям, «вдохнул» эмоции Пылаева, которыми он прямо-таки полыхал, и до меня дошло.
Пылаев просто-напросто… завидует.
Ему хочется приключений, крутых разборок, превозмоганий и заслуженной победы!
А тут появляется наглый форточник, который успевает везде, оставляя его, Пылаева, с носом.
Хах! Да знал бы он цену всей этой крутости и славе!
Это только кажется, что кому-то повезло. На самом деле за любым успехом стоят тысячи часов упорного труда, сотни провальных попыток и море пота и слёз.
Хотя… если Аден так сильно хочет погеройствовать, то нужно дать ему шанс!
— А знаешь, — я сделал шаг назад и придирчиво осмотрел его полыхающую фигуру. — Ты вроде как неплох с огнём?
— Неплох? — удивился Аден. — Да я…
— Хочешь тайну? — огорошил я его.
— Тайну? — подозрительно повторил Аден. — Хочешь запудрить мне голову?
— Ну нет, так нет, — я безразлично пожал плечами. — Давай быстренько помашем кулаками, и пойдем по своим делам.
Аден смерил меня недоверчивым взглядом и нахмурился.
А я прям чувствовал, как в нем борется вспыхнувшее любопытство и жгучее чувство обиды.
Надо ему немного помочь принять правильное решение.
— Правда не знаю, умеешь ли ты хранить тайны…
— Да я! — с новой силой вспыхнул Аден. — Да ты!
— Хотя всё равно не поверишь, — я огорченно махнул рукой и вздохнул.
