Вторую неделю декабря в студии Ларри царило непривычное оживление. Этим утром здесь звучали голоса, теснились люди. Сегодня центром внимания была не только Хилари, на съемке присутствовал чудесный восьмимесячный малыш: Хилари изображала молодую мать.
Часть студии была обставлена как жилая комната. Когда Хилари высвободилась из рук парикмахера, Ларри в очередной раз проверял свое оборудование. Брет обговаривал с ним пришедшие в голову идеи для сессии, и она невольно загляделась на его мускулистую спину.
Но, спохватившись, она предоставила мужчинам дискутировать, а сама пошла встретить мать и ребенка, который на несколько минут перед объективом станет ее собственным. При виде малыша Хилари приятно удивилась. Он оказался очень похож на нее! У Энди, как представила его молодая мать, были темные, блестящие волосы, а глаза поразительно синие, хотя и не такие глубокие, как у Хилари. Любой мог поверить в то, что это ее ребенок.
— Вы и не догадываетесь, как трудно было найти похожего на вас младенца! — сказал Брет, подходя к Хилари, сидевшей в углу комнаты с Энди на руках. Она смеялась и легонько подбрасывала малыша. Они одновременно подняли на Брета синие глаза. — Вы можете просто ослепить человека. Вам двоим надо немного прикрутить лампочки.
— Правда, он красивый? — Хилари с нежностью потерлась щекой о головку ребенка.
— Хорош, — согласился Брет. — Можно подумать, он на самом деле ваш.
На синеву набежало облачко, и Хилари потупилась, чтобы скрыть внезапно нахлынувшую тоску.
— Да, сходство поразительное. Можно начинать?
— Да.
— Ну что, коллега? — Хилари поднялась и посадила Энди себе на бедро. — Начнем работать?
— Просто поиграй с ним, — велел Ларри. — Веди себя естественно. Нам нужна абсолютная непосредственность. — Он взглянул в круглое личико Энди, и тот серьезно посмотрел на него. — По-моему, он нас понимает.
— Конечно, понимает, — энергично кивнула Хилари. — Он такой умный.
— Будем надеяться, он не испугается ламп. С детьми обычно можно работать без перерыва только несколько минут.
И они начали. Две темные головки склонились друг к другу. Хилари принялась строить на ковре домики из кубиков, а Энди радостно крушил их. Оба увлеклись игрой и друг другом и совсем не обращали внимания на бегавшего вокруг с фотоаппаратом Ларри. Хилари, лежа на животе, болтая в воздухе ногами, воздвигала высокую башню, обреченную на уничтожение. Вот ребенок потянулся к ней, привлеченный шелковистым локоном. Пухлые пальчики захватили его и потащили в рот. Хилари перекатилась на спину и подняла ребенка над собой, и он довольно залепетал, радуясь новой игре. Потом она опустила его себе на живот, и он сосредоточенно занялся перламутровыми пуговками на ее светло-зеленой блузке. Хилари наблюдала за ним, и опять на нее нахлынула непонятная грусть. Она снова подхватила ребенка, зарокотала, изображая самолет, и принялась кружить малыша, а он завизжал от восторга.
Потом она встала, покружила Энди еще немного и прижала к себе. Внезапно она поняла — вот то, что ей надо! Свой ребенок, маленькие ручки на шее, ребенок от любимого мужчины. Она зажмурилась, потерлась щекой о щечку Энди. А когда открыла глаза, то увидела прямо перед собой пристально устремленные на нее глаза Брета.
Одно мгновение Хилари смотрела на него, и в это мгновение в ней родилась спокойная и твердая уверенность, что перед ней — мужчина, которого она любит и чьего ребенка хочет держать на руках. Она на самом деле уже знала это свое желание, просто до сих пор отказывалась думать о нем. Но теперь она больше не хотела себе лгать.
В этот момент Энди дернул ее за волосы и рассеял чары. Хилари поспешно отвернулась, потрясенная открывшейся ей истиной. Она не хотела этого. Как же так вышло? Ей требовалось время, чтобы подумать, разобраться в себе. Сейчас она была захвачена врасплох.
Наконец Ларри сделал знак, что кончил снимать, и Хилари вздохнула с невероятным облегчением. Усилием воли сохраняя профессиональную улыбку на лице, она чувствовала, что внутри у нее все дрожит.
— Превосходно! — воскликнул Ларри. — Вы работали словно старые друзья.
Не работа это была, Ларри, а игра воображения. Она просто фантазировала. Может быть, вся ее карьера была такой фантазией, может быть, вся жизнь… С губ едва не сорвался нервный смех, Хилари с трудом загнала его внутрь. Сейчас нельзя ставить себя в глупое положение, нельзя думать о чувствах, бурлящих внутри, и над вопросом, стучащим в мозг.
— Мне нужен перерыв, чтобы все подготовить к следующей съемке. — Ларри сверился с часами. — Сходи в кафе, Хил, перекуси. Даю тебе час.
Хилари с радостью приняла предложение побыть одной, но не тут-то было.
— Я пойду с вами, — прозвучал голос Брета.
— Нет-нет! — воскликнула она, хватая пальто и спеша к выходу.
Наверное, истерическая нотка в ее голосе заставила его поднять брови.
— То есть не стоит беспокоиться. Вас, наверное, ждет работа. Вам, наверное, надо вернуться в офис.
— Да, работа всегда найдется, — согласился он с усмешкой. — Но время от времени я нуждаюсь в еде.
Он взял у нее пальто, чтобы помочь ей одеться. Ладони задержались на ее плечах, и их тепло проникло сквозь толстую ткань, обожгло кожу, заставило Хилари съежиться. Он повернул ее к себе лицом.
— Хилари, я вовсе не собирался пообедать вами! — сказал он мягко, однако глаза явно выдавали раздражение. — Хватит вам уже шарахаться от меня.
Улицы успели очистить от снега, и он лежал только узкими полосами вдоль тротуаров и на крышах припаркованных машин. Хилари чувствовала себя в тесноте автомобиля словно в ловушке, сидя рядом с мужчиной, в которого влюбилась без памяти. Он выбрал маршрут в объезд Центрального парка, и ее напряжение мало-помалу ослабевало, сердце понемногу успокаивалось.
— Правда, красиво? — кивнула она на деревья. Голые ветви теперь оделись в белое и блестели, словно усыпанные алмазами. — Я люблю снег, — продолжала она, чтобы только не молчать. — Все кажется таким чистым, свежим, дружелюбным. Совсем как…
— Дома? — подсказал он.
— Да… — тихо проговорила она, отворачиваясь от его пристального взгляда.
Дом может быть где угодно вместе с этим человеком, подумала она. Но ни за что нельзя выдавать свою слабость. Он не должен догадаться о ее любви, закружившей сердце в вихре торнадо, которые проносятся по Канзасу поздней весной.
Потом, сидя в кафе за огороженным столиком, Хилари без умолку болтала на безопасные темы, чтобы только не возникла пауза и он не смог угадать тайну, которую она хранила в себе, как сокровище в неприступной крепости.
— С вами все в порядке, Хилари? — спросил вдруг Брет, едва она остановилась, чтобы перевести дух. — Вы в последнее время стали какой-то нервной. — Он смотрел на нее испытующе, и Хилари испугалась, что он проникнет в ее мысли и узнает ее секрет.
