Ева не улыбалась, не вставала. Она раскинулась на полу, неловко выгнувшись, положив голову на вытянутую руку, как будто прилегла подремать. Но ее глаза были открыты. Огромные, немигающие… безжизненные глаза. Кровь капала из зияющей в основании черепа раны и впитывалась в ковер.
– Ева! – Зашатавшись, Джулия шагнула к ней, упала на колени, обхватила ладонями ее холодную руку. – Ева, нет! – Она пыталась поднять ее, заставить встать на ноги. Кровь впитывалась в ее жакет, блузку.
Потом она закричала.
Потом бросилась к телефону, споткнулась… ничего не соображая, нагнулась и схватила лежавшую на полу медную кочергу. Сверкнула незасохшая кровь. Джулия с отвращением отшвырнула кочергу, дрожащими пальцами набрала 911.
– Мне нужна помощь. – Она с трудом подавила тошноту, но уже захлебывалась рыданиями. – Пожалуйста, я думаю, она мертва. Вы должны помочь. – Как в тумане она слышала утешения и инструкции диспетчера. – Просто приезжайте. Быстрее. – Джулия продиктовала адрес, бросила трубку на рычаг, затем автоматически сняла ее и снова набрала номер. – Пол, ты мне нужен.
На это ушли последние силы. Голос Пола еще жужжал в болтающейся на проводе трубке, когда Джулия подползла к Еве. Чтобы взять ее за руку.
Пол увидел у ворот полицейских. Но он уже знал. Он не смог снова связаться с Джулией, но дозвонился из машины до главного дома, и бьющаяся в истерике горничная все рассказала ему.
Ева мертва.
Пол повторял себе, что это ошибка, какая-то жуткая шутка… Всю долгую и мучительную гонку из Малибу он пытался игнорировать ноющую боль в сердце, сухое жжение в горле. Остановив машину у ворот, он уже не мог обманывать себя.
– Простите, сэр. Туда никому нельзя.
– Я Пол Уинтроп, – мертвым голосом сказал Пол. – Пасынок Евы Бенедикт.
Кивнув, полицейский отвернулся и вытащил из-за пояса портативную рацию. После короткого разговора он махнул полицейскому у ворот и проскользнул на пассажирское сиденье.
– Пожалуйста, проезжайте прямо к гостевому дому. Мне придется сопровождать вас.
Пол ничего не сказал и двинулся по аллее, по которой ездил много раз. Еще полицейские. Рассыпались по всему поместью, как поисковый отряд. Что они ищут? Кого?
Гостевой дом окружен полицейскими машинами и людьми в форме. Треверс сидит на траве, закрыв лицо фартуком. Ее обнимает Нина с мокрым от слез и похожим на маску лицом. Воздух дрожит от треска полицейских раций и рыданий Треверс.
Пол вылез из машины, но приехавший с ним полицейский остановил его.
– Простите, мистер Уинтроп, вы не можете войти в дом.
– Я хочу ее видеть.
– На место преступления допускаются только официальные лица.
Пол знал правила, черт побери, он знал их не хуже этого нахального мальчишки-полицейского.
– Я хочу ее видеть. – Его ледяной взгляд заставил юного офицера задуматься.
– Послушайте, я узнаю, но вы должны подождать. Пол вытащил сигару. Ему необходимо было забить вкус горя и потери.
– Кто здесь главный?
– Лейтенант Нидлмейер.
– Где он?
– За домом. Эй… Стойте. Он ведет расследование.
– Со мной он поговорит.
Они были на веранде. Сидели за ярким столиком, окруженные цветами. Взгляд Пола скользнул по лицу Нидлмейера и остановился на Джулии. Ее лицо было бледным, почти прозрачным, холодным. Она так сжимала стакан, что казалось, будто ее пальцы приклеены к стеклу.
И кровь. На ее юбке, на ее жакете. Паника прорвалась сквозь горе.
– Джулия!
Ее нервы были так натянуты, что, услышав свое имя, она подскочила. Стакан вылетел из ее рук и разбился на плитках. Она качнулась, потому что воздух вокруг вдруг стал густым и серым, потом бросилась к Полу.
– Пол! О боже, Пол! – Как только он обнял ее, она снова задрожала. – Ева… Ева…
– Ты ранена? – Пол хотел отстранить ее, проверить сам, но не смог ослабить хватку. – Скажи мне, ты ранена?
Джулия замотала головой, судорожно глотая воздух. Самообладание. Надо вернуть хоть немного самообладания.
– Ева была в доме, когда я вернулась. В доме, на полу. Я нашла ее на полу.
Пол посмотрел поверх ее плеча. Нидлмейер не шевельнулся, сидел молча и наблюдал.
– Обязательно допрашивать ее сейчас? – резко спросил Пол.
– Самое лучшее время.
Они были знакомы. Они знали друг друга больше восьми лет и за эти восемь лет стали друзьями.
Фрэнк Нидлмейер всегда хотел быть только полицейским и стал очень хорошим полицейским, но даже в сорок лет он был похож на студента-старшекурсника. Фрэнк пережил два неудачных брака, профессия сталкивала его со всеми мерзостями человеческой натуры, однако на его лице не было ни одной морщинки, в густых волосах – ни одного седого волоса, и он упрямо верил, что все можно исправить, просто отсекая зло.
И Фрэнк понимал, как много Ева Бенедикт значила для Пола.
– Она была необыкновенной женщиной, Пол. Мне очень жаль.
– Да. – Пол еще не был готов к соболезнованиям. – Я должен увидеть ее. Фрэнк кивнул:
– Я устрою.
Видимо, Джулия Саммерс и есть та женщина, о которой рассказывал Пол, когда они в последний раз встречались, подумал Фрэнк. Как тогда Пол обрисовал ее? «Она упряма, любит руководить. – Пол глотнул пива из бутылки, ухмыльнулся. – Вероятно, потому, что ей приходится одной воспитывать ребенка. У нее потрясающий смех… но она не часто смеется. Раздражает меня до чертиков. Я по ней с ума схожу». – «Да, да, – сказал тогда разомлевший от выпитого Фрэнк и тоже ухмыльнулся. – Но я хочу услышать о ее теле. Начинай с ног». – «Потрясающие. Совершенно потрясающие».
Фрэнк уже заметил, что относительно ног Пол был прав. Только в данный момент ноги Джулии Саммерс не желали ее поддерживать.
– Пожалуйста, присядьте, мисс Саммерс. Пол может остаться, если не возражаете.
– Нет, я… пожалуйста. – Джулия вцепилась в руку Пола.
– Я здесь. Я никуда не денусь. – Пол опустился на стул рядом с ней.
– Хорошо. Начнем с самого начала. Не хотите еще воды?
Джулия покачала головой. Больше всего она хотела поскорее со всем этим покончить.
– Когда вы вернулись домой?
– Я не знаю. – Она сделала глубокий вдох, выдох. Немного помогло. – Джо. Джо на воротах может вспомнить. Я утром встречалась с Глорией Дюбари, потом просто ездила по городу…
– Ты звонила мне около двенадцати, – подсказал Пол. – Из отеля «Беверли-Хиллз».
– Да, я позвонила тебе, потом еще немного покружила по городу.
– Вы часто так катаетесь? – спросил Фрэнк.
