Она попятилась к двери и чуть не налетела на Такера.
– Нет, Кэро, этих двоих оставлять наедине никак нельзя. – И он подмигнул Бобби Ли. – Кухни – очень опасное место. Ну-ка, убирайтесь отсюда под надзор своих мамочек!
– Мне уже восемнадцать, – заявила Марвелла, блеснув глазами, – мы оба взрослые люди.
Такер усмехнулся и ущипнул ее за подбородок.
– Вот это я и имею в виду, пышечка!
– А кроме того, – продолжала Марвелла, – мы скоро поженимся.
– Марвелла! – У Бобби Ли покраснели кончики ушей. – Ведь я еще даже не поговорил с твоим папой. Но Марвелла гордо подняла голову.
– Разве недостаточно того, что мы оба этого хотим?
– Да, конечно… – Бобби Ли нервно сглотнул под спокойным взглядом Такера. – Но ведь полагается, чтобы я поговорил с твоим отцом, прежде чем мы обо всем расскажем.
– Тогда пора тебе уже переговорить с ним. Марвелла схватила его за руку и повела к двери, а Такер задумчиво глядел им вслед.
– Боже мой! – он потрясение пригладил волосы. – Ведь она агукала у меня на руках, а сейчас толкует о замужестве! Когда же, черт побери, она успела стать восемнадцатилетней? Ведь мне самому было восемнадцать всего мгновение назад.
Кэролайн усмехнулась и похлопала его по руке.
– Не беспокойся, Такер, думаю, через годик она обеспечит тебя новым младенцем, который тоже будет агукать у тебя на руках.
– Ну вот еще! – возмутился Такер. – Это что же, я стану тогда чем-то вроде дедушки? Мне, черт возьми, только тридцать, и я еще не гожусь в деды!
– Ну, это будет скорее почетное звание, только и всего. – Кэролайн отвернулась, чтобы открыть буфет. – А где же маринады?
– М-м-м? – Такер взглянул на Кэролайн, и его мысли о возрасте и неизбежности старения испарились. Господи, какие у нее прекрасные ноги и такая скромная, изящная попка! – На верхней полке. Сможешь достать?
Кэролайн, привстав на цыпочки, протянула вверх руку, а он стал смотреть, как натянулись ее шорты.
Только нащупав банку, Кэролайн сообразила, что, собственно, происходит. Опустившись на пятки, она оглянулась через плечо.
– Ты больной человек, Такер?
– Да, лихорадка близится. Дай-ка я тебе помогу. – Все еще улыбаясь, он подошел поближе и, доставая банку с полки, слегка прижался к Кэролайн. – От тебя хорошо пахнет, Кэро. Счастлив мужчина, который утром просыпается от такого запаха!
– От меня пахнет кофе и беконом, – с трудом переводя дыхание, заявила Кэролайн.
– Нет, от тебя пахнет неспешным, ленивым сексом…
Боже, с ней определенно что-то происходит! Такого трепета и расслабленности она не чувствовала очень давно: со времен... со времен Луиса.
Кэролайн немедленно напряглась, а Такер, положив руки ей на бедра, повернул ее к себе.
– У тебя было когда-нибудь такое ощущение, словно в душе играет незнакомая музыка, и ты даже не подозревала, что она так сильно может тебе нравиться?
Руки его скользнули вверх, большими пальцами он коснулся ее груди, и кровь бросилась Кэролайн в голову.
– Да, наверное…
– Вот у меня возникла такая проблема с тобой, Кэролайн. Ты, как мелодия, звучишь все время у меня в голове. Можно сказать, я на тебе зациклился.
Глаза Такера были на одном уровне с ее глазами, так что она видела даже слабый и чарующий зеленый отблеск зрачков.
– Может, тебе следует подумать о других мелодиях? Он нагнулся, и она напряглась еще сильнее, но Такер ограничился тем, что легонько куснул ее нижнюю губу.
– Когда я делаю то, что следует, я чувствую себя самым несчастным человеком на свете.
Такер провел костяшками пальцев по ее щеке, заглянул в глаза и удивился. Во взгляде Кэролайн было что-то странное: он вызывал потребность от чего-то защитить ее.
– Этот человек заставил тебя страдать или просто разочаровал?
– Не понимаю, о чем ты?..
– Ты все время взбрыкиваешь, Кэро, и, наверное, тому есть причина.
Кэролайн неожиданно разозлилась. Что он себе позволяет, в конце концов?!
– Слово «взбрыкивать», насколько я знаю, относится к лошадям. А в моем поведении нет никакой загадки. Дело все в том, что мне с тобой неинтересно. И, наверное, по той простой причине, что я не нахожу тебя привлекательным.
– А вот это не правда, – сказал он кротко. – То, что тебе неинтересно. И если бы мы с тобой были сейчас одни, я бы показал тебе, почему это не правда и откуда мне это известно. Но я, Кэро, человек терпеливый и никогда не осуждаю женщин за то, что они требуют доказательств.
Жаркая волна гнева перехватила ей горло, но она все же сумела ответить:
– О, я уверена, ты уже многим это доказал! В том числе и Эдде Лу…
Глаза Такера сразу перестали смеяться. Он нахмурился, и во взгляде его появилось нечто очень похожее на скорбь. Кэролайн моментально пожалела о своих словах и коснулась его руки:
– Извини, Такер. Это было низко с моей стороны.
Он отпил несколько глотков пива, чтобы смыть вкус горечи во рту.
– Но то, что ты сказала, похоже на правду.
Кэролайн покачала головой.
– Ты нажал не на ту кнопку, Такер, но все равно это непростительно – говорить тебе такое. Извини.
– Ладно. Забудь.
Он поставил на стол пустую банку и постарался подавить неприятное чувство, но ему это не удалось. Тут как раз Берк крикнул, что все готово, и Такер усмехнулся, однако Кэролайн заметила, что глаза его не улыбались.
– Ну вот, мы можем наконец приступить к угощению. Иди, Кэро, я сейчас тебя догоню.
– Хорошо. – Но она помедлила у двери, чувствуя необходимость что-то сказать. Однако снова извиняться было бесполезно.
Когда дверь за ней захлопнулась, Такер прижался лбом к холодильнику. Он не смог объяснить, что сейчас чувствует, не находил слов. И ненавидел себя за это. Обычно чувства легко приходили и так же легко покидали его – особенно скверные. Но то, что он испытывал сейчас, было для него внове, эта путаница чувств мучила его и даже немного пугала.
Ему постоянно снилась Эдда Лу. Она являлась к нему изувеченная, с ее волос, в которых запутались мхи, капала вода, а на ранах запеклась черная кровь. И она осуждающе показывала на него скрюченным пальцем.
Ей не надо было ничего говорить – и так ясно, что она имела в виду. Она мертва по его вине!
Христос всемогущий, что же ему делать?!
– Такер! Миленький! – это Джози проскользнула в кухню и обняла его. – Тебе плохо?
«Хуже не бывает», – подумал он, однако ограничился вздохом.
– Голова трещит. – Он даже попытался улыбнуться, повернувшись к ней. – Слишком много выпил пива на пустой желудок.
