— Простите, что приходится использовать такие методы, но у меня нет времени… — проговорил он непонятное и внезапно прижал меня к себе.
В следующую секунду он уже целовал меня так жадно и страстно, что я не успела среагировать и позволила ему одержать слишком лёгкую победу.
Что-то не то творится со мной в последнее время. Вместо того, чтобы сразу же оттолкнуть этого нахала, я начала таять, что говорится, как мороженное на летнем солнце. Со мной подобного никогда не бывало в моей бурной жизни. Голову я никогда не теряла от обыкновенного поцелуя.
Внутри шевельнулось какое-то странное чувство, как будто это уже было, только я не успела его уловить, уносясь куда-то под облака.
Сейчас с моим телом стало твориться нечто невообразимое. Оно вдруг перестало меня слушаться и зажило своей жизнью, отдельной от трезвого рассудка и здравых мыслей, которые тоже, меня предав, решили покинуть, медленно растворяясь в каком-то неземном наслаждении. Всё моё существо охватили неизведанные до селе ощущения.
«Это ненормально!» — подсказали остатки разума, всё ещё пытавшиеся остановить это сумасшествие.
А по телу гулял пожар, сердце зашлось в бешеном ритме и внизу живота сладостно заныло.
И всё же я была бы не я, если бы отдалась так просто на милость победителю. Собрав всю волю и упрямство в кулак, упёрлась ладонями ему в грудь, и приложила усилия, чтобы вырваться из захвата.
Он совсем не собирался отпускать, в ответ на мои действия, даже простонал так эротично, что я на секунду пожалела о своём опрометчивом решении остановить это безумие. Но в следующую я уже гневно взирала на своего развратителя, иначе этого скорого на действия интуриста не назовёшь, и старалась увеличить между нами расстояние.
Дышали мы оба тяжело, как загнанные лошади, так хотелось обнять его и продолжить наше занятие, просто до зуда в кончиках пальцев. Собственные желания, не соответствовавшие доводам разума, разозлили меня по-настоящему! Этот паразит воспользовался моментом и вывел из равновесия, поселив в моём теле чувства с которыми я пока не знала, как справиться.
Как только стало возможным, я тут же без предупреждения засадила ему коленкой между ног.
Интурист, охнув, согнулся пополам.
— Ещё раз ко мне прикоснёшься, — переводя дыхание, проговорила. — Разукрашу твою красивую физиономию под хохлому! Мало не покажется!
Он недолго стоял согнутый. Распрямившись так на меня глянул, что кровь застыла в жилах. Должно быть, его ни разу в жизни так не обламывали. На лице явственно проступила ярость, которую он пытался обуздать. Лишь ходячие ходуном желваки на скулах выдавали состояние, да напряжённый взгляд.
Я даже немного испугалась, что сейчас схватит и изнасилует прямо на столе, такой был у него решительный вид. Но интурист видно обуздал свои эмоции и лишь процедил сквозь зубы:
— Лгунья!
Нет! Это возмутительно! Я ещё и лгунья! Сам без спроса схватил малознакомую девушку, зацеловал чуть ли не до обморока, а когда последовала справедливая реакция, ещё и сделал виноватой.
— Вам никогда не говорили, что нельзя вот так нагло целоваться с незнакомыми людьми? — спросила, приняв воинственную стойку — руки в боки.
— Мы с тобой знакомы, — уже более спокойно заявил гость. — И тебе придётся это вспомнить!
Ещё и угрожает?! До чего иностранцы пошли наглые и высокомерные.
— Я сама решу, что мне помнить, а что навсегда забыть! — выдала ему желчно.
— Нет! — в его голосе, наряду с ледяным спокойствием, проскользнула, удивившая меня, твёрдость. — Ты моя женщина! Хочешь ты сейчас этого или нет, ты теперь моя!
Это что за диктаторские замашки? Возомнил себя пупом земли?
— Это мы ещё посмотрим! — вызовов я не боюсь, пусть сам опасается, не на ту нарвался.
Ещё много чего я могла бы сказать, но в гневе все слова вылетели из головы.
Он сделал шаг ко мне, я невольно отшатнулась и, наклонившись к самому уху прошептал:
— Хорошо!
После улыбнулся хищно, как будто уже одержал победу, и вышел из кухни.
А меня ещё несколько минут трясло, словно в лихорадке.
В голове пыталась осмыслить произошедшее. Только соображала я на нервной почве совсем плохо.
Схватила чашку с уже почти остывшим чаем и залпом выпила, не почувствовав вкуса. Да… Тут мятой не успокоишься, надо что-то посильнее.
Немного придя в себя, всё-таки чай, наверное, подействовал, стала мыслить чуть трезвее. Сделала заключение, что я очень странно веду себя рядом с этим типом. Что со мной творится? С чего это я так яростно на него реагирую? Зачем-то взорвалась, психанула, драться полезла? Как ненормальная. Надо было окатить интуриста ледяным спокойствием и равнодушием, больше не захотел бы лезть целоваться. Неправильные какие-то на него реакции.
Меня ни один мужчина не выводил так из себя, даже Ваньке подобного не удавалось. А этого знаю всего ничего, а уже успела ударить. В его присутствии я нервничаю больше, чем в былые времена на экзамене в институт. В дрожь бросает при одном воспоминании о поцелуе. Может это от его всепоглощающей ауры мужественности? Таких я ещё не встречала, чтобы от одного взгляда дыхание сбивалось. Бывают же экземпляры! Ещё и самоуверенный до невозможного, словно и правда принц какой. Откуда-то взялся на мою голову?
Вообще не люблю красавчиков, во мне они с юности вызывают стойкое отвращение. А тут просто наваждение какое-то. Надеюсь, оно вскорости пройдёт, а то я в собственной квартире чувствую себя, как на минном поле. Шаг вправо… шаг влево… И произойдёт взрыв!
Надо завтра Ваньку хорошенько потрясти, что за друг такой у него странный. Пусть только попробует мне опять наплести про другой мир, голову оторву.
В таком боевом настроении отправилась спать. Когда проходила комнату, где расположился интурист, сердце, отчего-то, взволнованно заколотилось. Может у меня гормональный сбой какой? Или к кардиологу пора? Когда в доме посторонние, особенно мужчина, чувствуешь себя неловко, только то, что я ощущаю радом с этим кадром, неловкостью не назовёшь, здесь, словно в клетку со львом заходишь. Не могла же я влюбиться с первого взгляда? Бред просто. Не в моём характере западать на первого встречного.
Прошмыгнув мышкой к себе, забралась в постель и укуталась в одеяло. Я столько мяты выдула, точно должна уснуть.
Разбудил меня как ни странно телефонный звонок. Еле поднимаясь под его трели, поминая звонившего «не злым тихим словом». Кому это не спиться в такую рань? На часах было ещё семь.
Добравшись до телефона, в раздражении сняла трубку, пробурчав мрачно: «Алло!»
— Доброе утро, Светлана Андреевна, — прощебетала бодро старшая медсестричка нашего отделения. — Простите, что разбудила, не могли бы вы выйти на пару дней раньше из отпуска?
— Не могла, — протянула я, находясь где-то между сном и явью. — Я ещё совсем не отдохнула, впереди выходные и у меня нет никакого желания проводить их на работе.
