Не успела я додумать до конца мысль, как Ванька вскочил и гордо заявил:
— Его высочество командующий армией… — только договорить не смог, «интурист» на него так глянул, что Иван резко замолчал и присел на стульчик.
Вот это влияние! Я даже восхитилась, с одного взгляда приструнить моего младшего братца — это уметь надо! Тут одного роста будет недостаточно, мой оболтус не из трусливых, и на быка сам попереть может, а здесь присмирел, словно провинившийся школьник.
Да и «принц», кажется, понял, наконец, что их сказочки не пройдут и перестал дурачиться.
Сергей некоторое время пристально смотрел на иностранного гостя, а после, как будто что-то для себя решив, выдал:
— Хорошо, — согласился он. — Завтра днём подъезжайте ко мне в отделение. Иван проводит вас, там и поговорим.
«Принц», словно действительно был королевских кровей, подтвердил договор легким поклоном головы.
— Мне пора, — вдруг вспомнил Серёга и добавил мне. — Свет, одна никуда не ходи и не волнуйся, во всём разберёмся.
— Может, поужинаешь с нами? — поднялась за ним, удивлённая такой резкой сменой настроения.
— Нет, спасибо! — отказался тот. — Меня внизу ребята ждут, и так задержался.
Он стремительно отправился на выход, коротко простившись со всеми. Я не успела даже рта раскрыть, как жених мой исчез за дверью. Даже не поцеловал на прощание.
Как только Сергей нас покинул, «принц» расслабленно опустился на стул рядом со мной и прикрыл глаза. Мне на мгновение показалось, что ему стало плохо. Но дальнейшими своими словами он отбил всякую охоту этому товарищу сочувствовать.
— Надо срочно уходить! — заявил Ванькин друг, обращаясь к нам обоим. — В этом мире моя магия совсем слаба, будет сложнее вас защитить. С трудом удалось внушить ему мысль, чтобы он убрался отсюда.
Я закатила глаза к потолку, опять они за своё.
— Давайте ужинать, — проговорила устало, и обратила внимание брата на сковороду на плите. — Кстати у тебя мясо пригорело.
Ванька тут же спохватился и бросился спасать блюдо.
Я лишь наблюдала, как он неловко всё делает. Не буду помогать из вредности. Вообще-то братец редко готовит, а тут видно перед другом решил показать себя.
Пока братец накрывал на стол, «принц» обвёл царственным взглядом нашу кухню и выдал холодно:
— Моя женщина не должна жить в такой нищете.
На это фыркнула, смерив его презрительным взглядом. «То же мне, принц нашёлся. Не видел ты ещё нищеты. У нас тут по сравнению с некоторыми, так вообще, хоромы».
Больше мы не проронили ни слова, пока не сели ужинать.
Братик откуда то выудил бутылку вина и поставил с радостной миной на стол.
— За знакомство? — спросил улыбаясь.
Мы молча согласились, хотя я сейчас бы с большим удовольствием потянула чего покрепче, но за неимением, сойдёт и это. Вечер оказался слишком тяжёлым для моей психики и нервов, немного расслабиться не помешает.
Ванька поставил на стол три бокала и открыл бутылку. Как только он собрался наливать, я один бокал убрала.
— Ты чего? — возмутился тут же брательник.
— Мал ещё! — нагло заявила я, хоть немного отыгрываясь на нём за всё пережитое. Этот гадёныш мне ещё должен рассказать, что такое со мной случилось, что я ничего не помню. Чувствую, он это точно знает.
— Сама ты! — надул губы Иван.
— Ваня, — заговорила наставительно. — По законодательству пить ты можешь только после того, как тебе исполнится двадцать один год и не раньше.
И расплылась в довольной улыбке, глядя как он пыхтит как паровоз обиженно.
Неожиданно мне на помощь пришёл его друг.
— Законы своего мира нужно соблюдать, — выдал он и, забрав бутылку из рук братца, наполнил наши бокалы.
ГЛАВА 2
Ужин прошёл в мирной и задумчивой атмосфере. После нервных баталий вечера каждый ел молча, раздумывая о своём.
Как только виновница всех тревог скрылась в своей комнате, пожелав всем спокойной ночи, на скромной кухне самого обыкновенного панельного дома, за квадратным маленьким столом, принц из чужого мира и мальчишка из провинциального городка, провели срочное заседание военного совета.
Его высочество с присущим ему хладнокровием смотрел на этот странный мир, дивясь непонятностям и дикостью жизни местного населения.
Огромной высоты здания и маленькие лачужки в них, словно люди стремились подражать диким муравьям, выстраивая огромные башни, при этом живя в полной нищете. Их гордыня так велика, что стремятся достичь неба, пренебрегая земным комфортом?
Что за странные одежды, невозможно понять, кто пред тобой мужчина или женщина. Фривольность поведения и взглядов. Говорят друг с другом и касаются без почтения. И даже головы не склоняют при приветствии.
Несколько раз его высочество порывался вытащить меч, чтобы осадить дерзкого нахала, что провожал его непочтительным взором. Если бы не его спутник, выросший в этом мире, принц оставлял бы за собой кровавый след, добираясь к ней.
Хорошо, что он озаботился взять этого воина с собой. Ван многие вещи смог объяснить, что не поддавалась логическим умозаключениям сиятельного вельможи. В ином мире принц не мог диктовать свои правила, потому приходилось следовать местным. Он быстро приспособился всё встречать с присущей ему рассудительностью и спокойствием, и только после действовать.
Лишь одно лишало его душевного равновесия — его женщина. Дракон даже мысли не допустил, что она может уйти от него навсегда. В своей жизни он ещё ни разу не спасовал ни перед одной трудностью, пройдя столько войн и сражений. И только она смогла разрушить его душевное равновесие.
Сердце каждый раз отзывалось болью от понимания того, что она решила его забыть. Раз и навсегда вычеркнуть из своей жизни. Это было тяжкое наказание для блистательного принца, который всегда сам с лёгкостью расставался с представителями прекрасного пола, и никогда больше не вспоминал о брошенных им женщинах.
Сейчас положение поменялось до обратного. Дракон скрепя зубами терпел её холодность и безразличие.
Внешне он сохранял спокойствие, одного лишь не мог понять, почему не нельзя убить человека, покушавшегося на его честь. Если бы не присущая ему выдержка и хладнокровие, принц давно бы уже пронзил мечом этого невежу, что так свободно прикасался к ней.
Тот выскочка должен быть благодарен брату его возлюбленной, что остался жив.
Принц впервые поступил не так, как диктовал ему кодекс чести, даровав жизнь ничтожному человечке, что пришёл к его возлюбленной. И то, что он лишь слегка подправил тому мысли, стало для того благом.
Как же ему хотелось встряхнуть эту упрямую женщину, что так опрометчиво его забыла.
