— Даже и не думал, — заверил меня герцог, продолжая при этом улыбаться.
Однако интонация его голоса свидетельствовала как раз об обратном, еще и выражение лица было каким-то хитрым, словно он все мои тайны теперь знает.
«Нет, я его таки стукну, чтобы он провалился в беспамятство ещё на пару дней!»
— Зачем же вы притворялись спящим? — зло процедила, при этом немного туже обычного перевязывая его рану.
Герцог даже не поморщился, хотя явно почувствовал боль, лишь только улыбка стала еще шире.
— Нисколько не притворялся, всего лишь лежал с закрытыми глазами.
«Да он просто издевается надо мной!» От насмешки, сквозившей в его ответах, и язвительной ухмылки я стала ещё больше закипать. С трудом справившись с эмоциями и еле удержавшись от рукоприкладства, всё же укрыла пациента пледом. Камин в комнате не разжигали, потому было прохладно.
— Вам нужно выпить отвар, — делая вид, что меня его колкости нисколько не тронули, подала кружку с целительным бальзамом, предварительно добавив чуть больше снотворной настойки.
— Фу, какая гадость, — недовольно скривился мой пациент, едва отведав моего чудо — напитка.
«Ой-ой-ой, какие мы изнеженные…».
— Пейте, ваше сиятельство. Этот отвар по рецепту моей ба, он вас вмиг на ноги поставит. Или вы предпочитаете ещё месяц проваляться в постели?
Он недоверчиво на меня покосился, потом с выражением крайней брезгливости взглянул на содержимое кружки. Но, должно быть, здравый смысл взял верх над вкусовыми ощущениями, и герцог одним залпом допил отвар.
В это момент дверь отворилась и появилась Кет с подносом.
— Я тут бульончика принесла, — сказала она ласково, заискивающе глядя мне в глаза.
— Спасибо, Кетти, ставь на столик, — ответила я добро, потому как злость прошла от одного её виноватого вида.
Было смешно видеть такую непривычно скромную и обходительную экономку.
Она молча поставила поднос, присела в реверансе перед герцогом, чем развеселила меня еще больше, и торопливо вышла.
Герцог посмотрел на содержимое подноса и вновь изобразил отвращение на лице.
— Это что? — спросил, не меняя выражения.
— Каша и куриный бульон, — любезно ответила я и расплылась в довольной улыбочке.
Настал час расплаты за все насмешки. Я внутренне ликовала. Он, скорей всего, никогда в своей жизни и не пробовал таких простых продуктов. Небось, одними деликатесами питается.
— Я должен это есть? — спросил с таким удивлением, как будто я ему, как минимум земляных червячков подсунула.
— Да, ваше сиятельство. — произнесла сдержано, стараясь не показать, как меня всё это радует.
— Оставьте это «ваше сиятельство», вы меня созерцали в таком виде, что церемонии излишни.
Мне вдруг стало стыдно, но тут же себя успокоила, герцог не мог видеть, как я пыталась заглянуть под простынку. Это совершенно невозможно, так как на тот момент он ещё пребывал в полном беспамятстве.
— Я так не думаю, — ответила строже, и после небольшой паузы добавила: — Ваше сиятельство.
Специально подчеркнула обращение и направилась к выходу, на ходу бросив:
— Вам необходимо набираться сил, поэтому ешьте, пожалуйста, кашу, милорд.
— Я совсем не против набираться сил жареным поросёнком в чесночном соусе, семгой под…
— Даже и не мечтайте, — перебила я, не позволив герцогу озвучить его кулинарные предпочтения. — Все эти продукты на данный момент вредны для вашего здоровья. Так что выбора у вас нет, а если не будете есть сами, накормлю насильно.
Напоследок пригрозила ему пальчиком, словно непослушному малышу. В ответ — полная тишина и какая-то загадочная улыбка на лице моего подопечного. Я невольно посмотрела себе за плечо, что же его могло так развеселить. Но как только он заговорил, сразу же поняла причину веселья.
— Я не буду есть эту кашу, — протянул мужчина тоном маленького капризного ребёнка и демонстративно надул губки, а у самого в глазах чертики пляшут.
«Вот ведь обаятельный мерзавец!» Еле сдержалась, чтобы не улыбнуться ему в ответ.
«Это что же он хочет, чтобы я его кормила? Вот так поворот…»
Но отступать некуда. С совершенно невозмутимым видом вернулась к столику. Аккуратно разложив салфетку на груди герцога, взяла с подноса миску с кашей, зачерпнула ложкой побольше и поднесла его сиятельству. Он приоткрыл рот самую малость, но я тут же этим воспользовалась.
— Вот так, — подбодрила его, как маленького ребёнка, следя за тем, как он проглотил неприятную для него субстанцию и облизнул губы.
— Видите, милорд, всё не так и плохо. Вкусная же каша, — произнесла каким-то чужим, хриплым голосом, не сводя глаз с его губ. Совсем некстати вспомнился наш поцелуй в театре.
За первой таким же образом последовала вторая ложка, потом еще, и еще. Причем мой подопечный продолжал «капризничать», и рот открывал как бы нехотя, еще и пытался увернуться. Моей же задачей было впихнуть ему порцию полезной еды. Кормление приобретало невероятно соблазнительный оттенок. В какую-то секунду, поймала себя на мысли, что слежу, как завороженная за тем, как он облизывает губы, измазанные кашей.
Не знаю, сколько это длилось, но в тот момент словно пелена с глаз спала. «Да что же это со мной такое? Магия? Или нет?» Я чувствовала себя мухой, попавшей в паутину коварного паука. И имя его герцог Давей Саблер.
С трудом оторвав взгляд от его губ, перевела его выше и замерла. Искуситель наблюдал за мной, как кот за неосторожной мышью, да еще с таким выражением лица, что меня в жар бросило.
Вскочила, с грохотом поставив миску на поднос.
— Ну, знаете! Вы сами можете прекрасно есть, — голос мой дрожал от волнения.
«Да, что это я так разнервничалась?» Руки дрожали, сердце колотилось, как сумасшедшее, в голове туман. Но одно было понятно — мне вредно находиться рядом с его сиятельством. Развернулась уже к выходу, как он остановил меня, позвав по имени:
— Марион…
Голос его неожиданно был серьёзен. Я оглянулась, вопросительно подняв бровь.
— Вы можете сделать для меня одно доброе дело? — спросил вдруг
И почему в каждой его фразе я ищу подтекст? Возможно, причина — это его хитрый взгляд с прищуром, или полуулыбка, никогда не сходящая с лица.
Меж тем моя бровь поднимается еще выше. «Как? Ещё одно доброе дело?»
— Думаю, могу! — отвечаю твёрдо, и сама себя тут же начинаю ругать за безотказность, ведь неизвестно, что еще может попросить этот коварный тип.
— Мне нужно срочно связаться с моими людьми, — и просьба его звучит, как приказ.
Ну, не умеет человек просить. Видать, не привыкший это делать.
