— Вот значит как? Так и делай добро людям, — обиженно протянул тот.
Я ничего не ответила, лишь опустила глазки, изображая некоторое подобие раскаяния.
— Да, Аден, добро наказуемо, — философски изрёк герцог.
И я вынуждена была с ним согласиться. Увы, так уж заведено, чем больше делаешь людям добра, тем больше они сделают тебе зла. И всё же добро, к слову сказать, творить намного приятней.
— Спасибо за пирожки. Я, правда, был тогда голодный, — поблагодарила еще раз добряка-рыжика, и торопливо отвела взгляд в сторону.
Стыдно было ему в глаза смотреть, всё-таки подвела неплохого, как оказалось, человека. Вот герцога я бы подставила с большим удовольствием, а с этим нехорошо получилось.
— Пожалуйста, — хмыкнул Аден иронично в ответ.
Итак, вроде моя сказка получилась достаточно правдоподобной, теперь попробуем давить на жалость.
— Дяденьки отпустите, я ж ничего плохого не хотел, с голодухи всё это…
Как же я сейчас радовалась своему хрупкому телосложению.
— С голодухи?! — тут же ухватился за возможность герцог. — Тогда слушай меня внимательно: выведешь нас на Лису, получишь больше, намного больше.
Я так и замерла, открыв рот от удивления.
— Да, откуда ж я её возьму… — начала плаксиво.
— Ты же ручку видел.
— Так, все женские ручки одинаковые. Как я смогу различить?
— Может, кольцо на ней какое было? Или родинка?
— Не было ничего такого, рука, как рука.
— Ну, не скажи, женские ручки — это… — начал мечтательно рыжий, но под грозным взглядом герцога смолк.
— А карету ты хорошо запомнил? — меж тем продолжал змей-искуситель.
— Ну… запомнил, вроде… Красивая такая, с рисунками и позолотой.
«Эх, врать, так врать!» А карет подобных тысячи, пусть ищет. Заодно и хозяйку будет искать среди богатых. Беднота в каретах не разъезжает.
— Если увидишь её вновь, узнать сможешь?
— Ну… — тяну звук, а заодно и время.
— Значит, сможешь. Отыщешь ее, проследишь и дашь нам знать.
Это была не просьба, это был приказ, а я с детства не люблю, когда мной командуют. Вот попроси меня вежливо и всё сделаю. А прикажи — и с места не сдвинусь!
— Э-ээ, — шевелю бровями, изображая серьёзный мыслительный процесс.
И тут герцог делает неожиданный ход: вытаскивает из кармана увесистый кошель и подкидывает в воздух. Я, затаив дыхание, слежу за его полётом.
Это переломный момент. «Кажется, в тюрьму меня никто не планирует сажать», — отлегло от сердца.
— Даже не знаю… — делаю вид, что остатки совести во мне борются с жадностью и проигрывают. — Оно конечно, можно…
Неожиданно целый серебряный материализуется в руке его сиятельства и ловко перекочевывает в мой карман.
На этом наш милый разговор был окончен, и Змей меня отпускает. Выскакиваю из кабинета, словно заяц из норы, в которой находился вместе с коварным хищником. Вслед слышится дружный смех. Пусть себе веселятся, мне сейчас не до гордости, больше всего на свете боюсь попасть в застенки Тайной канцелярии.
* * *
— Думаешь, выведет нас на Лису? — отсмеявшись, спросил Аден.
— Возможно, — Давей в задумчивости пожал плечами, смотря сквозь зарешеченное окно.
— Надо же, я думал, что эти мальчишки преданные и неподкупные, а он за серебряный и маму продаст, — грустно подытожил граф Оуэн.
— Ты об этом мальце? — герцог удивленно повернулся к другу. — Только не он, его деньги вообще не интересуют.
— Как так? — теперь пришла очередь удивляться Адену.
— Я повидал много таких, что готовы за серебряный душу продать. В их глазах особый блеск и обычно они его скрывают, напуская безразличный вид. Этот же мальчишка, напротив, открыто демонстрировал свою заинтересованность, а все потому, что лишь пытался изобразить жадность и продажность. Я зорко следил за ним, в какой-то момент его верхняя губа скривилась в отвращении, но он быстро исправился, притворившись, что размышляет над моим предложением.
— Ты же с ним договорился… — вновь в замешательстве протянул друг.
— Договорился? Этот прохвост ни слова правды нам не сказал, — выдал Давей с довольной улыбкой.
— Зачем же ты его отпустил? Надо было в камеру, и пытать, как следует, — возмутился граф.
— Кто тебе сказал, что отпустил? Я отправил за ним наших ребят. А что до пыток — подобных мальчишек мы можем за пытать до смерти, но они ни слова не скажут. А вот если завоюем их доверие… — и Змей сделал многозначительную паузу.
— И как ты собираешься завоёвывать их доверие? — с сарказмом поинтересовался Аден.
— Ты сам уже сделал к этому первый шаг — пирожками мальца угостил, и ему было стыдно, что он в ответ на доброе дело, так нехорошо тебя подставил… В этом моменте он был абсолютно искренен, не играл.
Саблер замолчал, а потом неожиданно сменил тему:
— А скажи-ка мне, друг любезный, ты больше ничего не заметил?
Оуэн лишь удивленно на него посмотрел.
— Ну, у тебя не создалось впечатления, что ты видел его раньше?
— Точно! — Аден даже подскочил со стула и принялся ходить по кабинету, нервно наматывая круги. — У меня ещё в первый момент было ощущение, что я его уже где-то видел. Ещё голову себе ломал, где же я мог с ним сталкиваться…
— И что? Не вспомнил? — герцог хитро прищурил глаза.
Друг в ответ лишь развел руками.
— А не чистил ли ты обувь на днях здесь у входа?
— Чистил… — догадавшись, он медленно опустился на стул. — Это что же значит…
— А то и значит, — уже серьёзней, без нотки сарказма, перебил герцог. — Ты представляешь, сколько можно услышать, отираясь под зданием Тайной канцелярии? И маскировка идеальная: никто никогда не обращает внимания на чистильщиков обуви, разносчиков газет и прочую снующую братию. А теперь соедини эти знания со знакомством этого сорванца с известной хвостатой личностью…
Аден в сердцах даже чертыхнулся от такого открытия.
— И это ещё не всё, — продолжал его сиятельство. — Чистильщик с площади исчез как раз после того как подкинул тебе письмо и ограбления на весеннем балу. Соображаешь, к чему я веду? Это все звенья одной цепи! Но тот, кто придумал чистить обувь под самым нашим носом, собирая нужную информацию, обладает незаурядным умом и смекалкой. А теперь скажи мне, мальчишка, который сидел в этом кабинете, может быть тем человеком?
— Не-ет, — протянул граф уверенно.
— Вот именно, мы видели перед собой недалёкого и глупого мальчугана, изображавшего жадность к деньгам.
