Времени хандрить нет, пора отправляться на работу. Быстро переодевшись и собрав свой чемоданчик чистильщика, пошла к Тайной канцелярии.
По дороге неожиданно для себя заметила украшенные цветами улицы, нарядных граждан и поняла, что за всей этой суетой я чуть не пропустила очередную весеннюю ярмарку. А это же моё любимое событие! Обычно ждала его с нетерпением, считая дни.
Всё, борьба с герцогом откладывается на пару дней. Я, так и не добредя до рабочего места, вернулась домой. Буду готовиться к празднику! Весь остаток дня провела в приятных хлопотах, взяв в помощницы Кетти и заразив и ее своим энтузиазмом.
На следующий утро поднялась чуть свет. В предвкушении праздника и веселья, настроение было чудесным.
Надела шёлковое платье нежно-голубого цвета с широкой юбкой, доходящей мне до щиколоток. «У настоящей леди щиколотки должны быть закрыты», — повторяла часто ба. Но я ведь не леди и иду на ярмарку, где собираюсь веселиться до утра и танцевать до упаду.
Сегодня я оделась Лисой, не стоит мне пока Григ сидит в тюрьме светиться по ярмаркам в собственном обличье. Иначе, увидев меня на празднике, никто не поверит в версию о моей тоске по несчастному, зло оклеветанному и так предательски подставленному жениху. А так хотелось погулять! Назло ему, чтобы весельем выжечь всю боль изнутри. Потому решение пришло сразу. Лису никто не знает в лицо, лишь собирающие для меня информацию сорванцы с улиц. Но они — крепкие орешки, из них правду выудить нереально, зато в распространении легенд о таинственной и неуловимой воровке Лисе они мастаки.
* * *
Легко перекрасила волосы в ярко-рыжий цвет. Образ яркой рыжеволосой красавицы — это моя воровская визитная карточка. Обычно все, что могут вспомнить обо мне свидетели моих «шалостей» — это только цвет шевелюры. А, кроме того, когда все уверены, что Лиса — огненно-рыжая красотка, искать её среди девушек с другим цветом волос не будут. Так что, несмотря на всю яркость образа, он меня маскировал как нельзя лучше.
Краски у меня были собственноручно приготовленные. С их помощью за пару минут я могу стать хоть блондинкой, хоть рыжей, хоть жгучей брюнеткой или вообще иссиня-черной. Смывались краски так же быстро, как и наносились, стоило лишь помыть голову, но с использованием специального мыла. Ведь в моей «работе» может быть всякое, и случаи попадания под дождь я тоже предусмотрела. Цвет глаз изменила при помощи линз, они стали зелёные, как весенняя листва. Теперь несколько штрихов «волшебного» макияжа, и мои черты не узнать в появившейся в зеркале красивой незнакомке.
Красавицей быть — это тоже непросто, тут без актёрского мастерства не обойтись. Все-таки не достаточно иметь (или, в моём случае, нарисовать) красивое личико и обладать стройной фигурой. Главное другое, не только самой верить, что ты до одури красива, а это тоже ой, как нелегко, но и окружающих убедить в этом. Тут надобно уметь себя подать, изменить полностью походку, повадки, да даже поворот головы или взмах рукой, должны говорить всем, что перед ними дева неописуемой красоты и чистокровная леди. И я подобное умела, спасибо деду, да и уроки ба о хороших манерах и правилах этикета не прошли даром.
— Хороша! — дала сама себе оценку, любуясь отражением в зеркале.
Судьба мне подарила удивительную внешность — я могу быть дурнушкой и красавицей, незаметной мышкой и яркой личностью, и все роли играю с упоением и куражом.
Надев туфельки на небольшом каблучке, довершила образ прелестницы. Покрутившись еще чуток перед зеркалом и налюбовавшись отражением, вышла из комнаты. Плавно, с грациозностью леди стала спускаться по лестнице.
— Ах, какая красотка! — послышалось снизу.
Я опустила задранный до небес нос и обратила свой взор на Роджера. Тот, сложив руки на груди, с умильной улыбкой смотрел на меня, и в его глазах светилось столько нежности и тепла, что у меня невольно выступили слезы.
— Дед бы тобой гордился, — добавил он.
— Спасибо Роджер, — я немного смутилась и торопливо смахнула слезу. — Только ты же знаешь, это всё не настоящее.
— О! Нет, нет! Леди, самое что ни на есть настоящее! Ведь это всё тоже вы.
В порыве благодарности я обняла его, роднее Роджера и Кетти у меня теперь никого нет. Они — моя семья, самая настоящая.
— Беги, веселись! — он поцеловал меня в висок и подтолкнул к выходу.
Махнув на прощание рукой, с озорной улыбкой полетела на поиски приключений.
Весь день только тем и занималась, что веселилась как безумная. Объелась до икоты сладостями, просмотрела все представления заезжих циркачей, выпила целый бокал вина, и даже уснула после оного в цыганском шалаше. А вечером началось самое долгожданное и увлекательное — танцы…
* * *
Герцог с замиранием сердца смотрел на шальные танцы цыган, но не смуглые и черноволосые цыганочки привлекли его внимание, хотя они тоже были хороши. В самом центре их круга, как диковинный цветок двигалась в такт музыке фея. Если бы он верил в сказки, то с первого взгляда понял бы, что перед ним какое-то эфемерное существо фантастической красоты и грации. Её движения были изящны и невероятно пластичны. Платье её нежно-голубого цвета выгодно выделялось среди цветастых цыганских нарядов, а вихри ярко-рыжих волос развевались невообразимыми волнами и в свете костров и луны отливали золотом что еще больше усиливало эффект нереальности происходящего.
Давей не мог в сумерках разглядеть её лица, но виделось ему, что оно тоже прекрасно. У такого хрупкого, нежного, неземного создания лицо не может быть некрасивым. Не иначе как их праздник посетила лесная фея…
На губах герцога блуждала мечтательная улыбка, но помыслы его были намного прозаичнее. Как человеку, не особо жалующему всякую там магию и не особо верящему в чудеса, единственное, что ему сейчас хотелось, поймать таинственную гостью, прижать к себе, почувствовать тепло тела, и утвердиться в том, что перед ним настоящая девушка из плоти и крови. А дальше… У герцога много чего было на уме о дальнейшем развитии событий…
Пока зачарованный глава Тайной канцелярии предавался мечтам, танцы сошли на нет, и танцовщицы стали расходиться — кто садился у костра, кто возвращался к праздничному угощению. А его волшебная нимфа в мгновение ока растаяла в толпе, опровергая мнение герцога о земном её происхождении, и заставляя поверить в нереальность прекрасного видения. Ни секунды не сомневаясь, Давей рванул в ту сторону, где наиболее вероятно могла скрыться фея. Оставив гуляющую толпу за спиной, герцог обнаружил, что оказался в своём стремлении не один — ещё несколько мужчин пробирались в этом же направлении и явно по той же самой причине. В груди образовался тугой комок и бешеное желание всех разогнать, причем при помощи кулаков. «Ревность?» Герцог от удивления остановился — даже и не подозревал, что способен на такое чувство, тем более в отношении какой-то простолюдинки. Вот уж смешно ревновать девчонку, не будучи даже с ней знакомым. В глазах остальных мужчин он увидел те же чувства. Они зло переглянулись, но не отыскав предмет вожделения, вызвавший такой всплеск эмоций, стали потихоньку расходиться. Девчонка их всех провела, в эту сторону от площади вела только одна широкая дорога, и скрыться на ней было невозможно. И тем не менее, загадочной красотки нигде не было. Оставшийся один, самый упрямый, кроме герцога, ещё немного потоптался и, махнув в досаде от неудачи рукой, тоже вернулся на ярмарочную площадь.
