«Надо прекращать эту тягомотину», — подумала я и решительно двинулась к сцене.
— Слезай, — бесцеремонно заявила девице, и сама вылезла на помост, а та безропотно удалилась, обескураженная моим наглым поведением.
Меж тем я подошла к музыкантам:
— Сыграйте-ка вот это, — настучала им каблучком ритм.
Те быстро подхватили, и вот уже над площадью льётся залихватская мелодия. И я пустилась в такой же озорной танец. Кружилась как сумасшедшая, пытаясь вытравить из сердца эту боль. Танец сродни полёту, только сегодня мне казалось, что я осталась без крыльев и никак не могу взлететь. Горечь и обида тянули к земле. Но я не останавливалась, покоряясь ритму музыки, стремилась душой к небу.
Неожиданно для меня мелодия закончилась, и музыканты стали переговариваться, совещаясь, чтобы ещё сыграть.
— Малышка, давай ещё! — крикнул кто-то, и я обратила внимание, что вокруг уже собралась большая толпа народу.
Показала танцовщице на шляпу. Она девчонка оказалась сообразительная, схватила головной убор, и принялась бродить по толпе, собирая медные монеты за представление.
Я вынула все шпильки из красивой прически, что мне сделали у герцога. «Нет, поигралась в леди, и достаточно». Распустила волосы, и хоть они сегодня не отливали яркой рыжиной, всё равно были шикарны. Только пряди вырвались на свободу, их тут же подхватил и разметал ветер.
Из толпы кто-то присвистнул, поощряя мои хулиганства, его подхватили десятки голосов.
Усмехнулась и, кивнула музыкантам. Они правильно поняли мой жест и заиграли другую мелодию, зажигательней первой.
Моё сердце подхватило ритм, а ноги сами пустились в пляс, я закрыла глаза и отдалась во власть музыки. Не знаю, сколько прошло времени, я всё танцевала и танцевала, уносясь куда-то в другой мир, где нет боли, где у меня есть крылья, и я могу летать.
Музыка, вдруг, так резко оборвалась, что я ещё какое-то время по инерции кружилась, пока меня не поймали за талию чьи-то сильные руки.
Открыла глаза и попыталась вырваться из крепких объятий. Но трепыхаться было совершенно бесполезно. Меня развернул к себе лицом поймавший, и первое, что увидела, был яростный взгляд герцога. Я вскинула бровь в удивлении, тяжело дыша, выдавила:
— О! Ваше сиятельство!
Больше мне ничего не дали сказать, одним движением он закинул меня на плечо и потащил со сцены.
— Пусти! — я замолотила кулачками по спине похитителя. — Я хочу танцевать!
— Эй, а ну пусти девчонку! — крикнули из толпы и тут же поднялся шум.
Герцог обернулся на голос, а я естественно полетела в другом направлении. Могу только предположить, что его сиятельство, лишь посмотрел на посмевшего ему возразить, потому что не последовало ни единого слова с его стороны, а на площади воцарилась мёртвая тишина. Больше никто не пытался герцога остановить, а я так надеялась, что хоть раз, хотя бы толпа простого люда, да не подчинятся ему.
Пришлось бороться одной за своё право быть свободной и делать что хочу.
— Отпусти меня! Поставь сейчас же на место! — завопила я с новой силой. — Сатрап! Деспот! Переверни меня!
Но он даже и не думал останавливаться.
— Я не принадлежу тебе! Не смей мной распоряжаться! — в ту же секунду меня поставили на землю, кажется, я нашла нужные слова.
Пока я концентрировала внимание, приходя в себя от головокружения, мой мучитель сверлил меня злым взглядом.
— Никогда больше так не делай! — процедил он сквозь зубы.
— О, большому и страшному герцогу посмели возразить?! И что ты сделаешь? Всыплешь мне плетей?
Он в ответ взял меня за плечи и хорошенько встряхнул. «Ой, моя голова только встала на место, и вновь всё пустилось вертеться».
— Могу и всыпать! — грозно пообещал Давей.
— Ваше сиятельство огорчены, что я не принесла вам чаю? Такой грозный и так распустил прислугу, ай-яй-яй, — вспомнила я злые слова Элоизы.
Герцог молчал в ответ.
— Что? Не нравлюсь? — спросила с вызовом.
— Ты пьяна, — неожиданно его губы, выше которых я не поднимала глаз, расплылись в улыбке.
— Нет, я вообще не пью, — заявила чисто из чувства противоречия, выдохнув ему в лицо.
— Садись, — и он потянул меня к карете.
— Нет, я никуда не поеду, — упёрлась каблучками.
— Мари, — он хотел уже меня вновь подхватить на руки, но я отступила на шаг.
— Ваше сиятельство, — заговорила быстро, не давая ему себя схватить. — Посмотрите сюда…
Я указала рукой на площадь, где прогуливался простой люд.
— Вот это — мой мир!
Развернулась в другую сторону и показала ему на высившиеся вдали шпили дворца.
— А это — ваш мир! И между нашими мирами — пропасть, которую не преодолеть.
Он опять ничего не сказал, лишь хмуро на меня посмотрел, и как бы я не сопротивлялась, взял на руки и запихнул в карету, которая тут же двинулась в путь, как только он вскочил и захлопнул за собой дверцу.
Я отодвинулась от него подальше и уставилась в окно, но мерная качка и выпитое вино сделали своё дело и меня сморил сон.
Уже засыпая почувствовала, что упираюсь головой не в жёсткий угол кареты, а плечо герцога.
— Я построю между ними мост, — услышала последнее уже на краю сознания, или мне это приснилось…
* * *
Его сиятельство, герцог Лаисский сидел у изголовья кровати, и с несвойственной ему нежностью рассматривал спящую девушку. Мари всхрапнула, вызвав невольную улыбку. Её приоткрытый рот, слегка подрагивающие ресницы, и даже то, как она сопела носом, вызывало в герцоге щемящее чувство утраты.
Он её терял. Вот даже сейчас, пока его малышка спит, он её теряет. Ещё никогда в жизни он так не мечтал продлить мгновения сна, никогда так остро не ощущал улетающее время.
Сейчас она проснётся и уйдёт. Не просто уйдёт из этой комнаты, из этого дома, а уйдёт навсегда из его жизни.
Герцога посетило безумное желание закрыть её здесь и никуда не выпускать, спрятать свою девочку подальше от всего мира. Только он знал наверняка, что это невозможно, она слишком свободолюбива. Лису не удержит золотая клетка, даже будь она украшена россыпью драгоценных камней, самых редких и дорогих.
Когда это стало для него чем-то большим, чем простое увлечение? Совсем недавно он думал слегка развлечься. Острота ощущений, сладость встреч… Интрижка с известной воровкой и авантюристкой, казалась такой увлекательной.
С ней должно было случиться так же как с другими: интерес, в конце концов, стихал, новизна отношений исчезала, ему становилось скучно. Однообразие убивало чувства.
Но сейчас, с этой коварной девчонкой он хотел именно постоянства. Он хотел, к своему изумлению, видеть её каждый день и не просто любовницей.
