Герцог был такой милый, слегка помятый от сна, с торчащими во все стороны волосами.
— Давай ещё поспим, — выговорив это, он рухнул рядом, обнял руками и ногами, уткнувшись носом мне в шею.
Почувствовала, как глубоко вдохнул, сжал меня в своих объятиях сильнее и затих. Через секунду его сиятельство уже мерно дышал.
— Дав, — позвала тихонько, но ответа не последовало.
Попыталась пошевелиться, но он лишь сильнее стиснул.
— Дав, мы не можем проваляться в постели целый день, — дернула его легонько за ушко свободной рукой.
— Можем, — послышался ответ, и шею обожгло дыханием, а у меня мурашки побежали по коже.
— Ты всё равно не спишь, — гнула я своё.
— Потому что ты мне не даёшь…
И вновь толпа мурашек от шеи по всему телу.
— Я пойду, а ты спи, — предложила выход.
— Не могу, мне одному не спится, — протянул он обиженно, как маленький ребёнок и я хихикнула.
— Она ещё смеётся, — Давей поднялся на локтях, посмотрел мне в глаза и неожиданно философски заметил: — Как же с тобой сложно.
Я сделала невинные глазки, только мне показалось, что его сиятельство не сегодняшнюю раннюю побудку имеет в виду, а совсем иное.
Наскоро приняв душ и позавтракав, засобирались каждый по своим делам.
Как я ни сопротивлялась, Давей настоял на том, чтобы отвезти меня домой, правда в наёмном экипаже, от герцогской кареты я напрочь отказалась. Достаточно того, что сам его светлость стал часто появляться у моего дома, не хватало ещё кареты с его гербом.
Всю дорогу очень хотелось, как бы невзначай кинуть: «вчера у моего дома ошивался какой-то беспризорник», но я вовремя поняла, что этой фразой выдам себя с головой.
Кстати, днём в Тайную канцелярию я так и не пошла, пусть думает, что босоногий оборванец его обманул. Хотя, зная его сиятельство, думаю, он даже не ожидал послушания.
После сегодняшней ночи, герцог вновь возобновил посещение моего дома, а иногда я к нему являлась. Между нами восстановилось негласное перемирие. Вопрос с переездом, к моей радости, больше не поднимался.
Правда, в окна я к нему больше не лазила. Видно его сиятельство отдал нужные распоряжения, потому в особняк меня пропускали беспрепятственно и обычно с холодным молчанием.
Но однажды всё изменилось. Войдя в дом, и на ходу снимая перчатки, развернулась в сторону лестницы, чтобы припустить по ней вверх, как неожиданно над самым ухом прогремело:
— Доброго вечера, ваше сиятельство!
Даже подпрыгнула от неожиданности. Краем глаза заметив тёмный силуэт на лестнице, обернулась к дворецкому:
— Как же вы меня напугали! — воскликнула специально так громко, чтобы услышал не только он. — А, я-то думала, что вы — немой!
И, крутнувшись на каблучках, поскакала наверх. Возможно, в этот момент я нажила себе злейшего врага, хотя по правде, он другом-то и не был. А вот его ледяное презрение уже набило оскомину, потому и захотелось немного ему насолить.
— Давей! — изобразив удивление, вроде бы только сейчас заметила герцога, с улыбкой двинулась ему навстречу.
— Здравствуй. Мари! — улыбнулся он в ответ, а потом так глянул за мою спину, что мне самой стало страшно.
Кажется, кого-то ждёт разнос, и поводом для этого послужили мои слова о немоте дворецкого. Теперь и Дав знает, как ко мне относится его прислуга, только мне нет до этого дела. Человек, не уважающий других только из-за того, что ему удалось получить тёпленькое местечко в герцогском доме, не достоин моего сочувствия.
Только я опять ошиблась, посчитав хмурого дворецкого своим врагом. На следующий раз при моём появлении, он поприветствовал и низко поклонился, чем удивил меня несказанно. В ответ я вежливо присела в реверансе, внимательно наблюдая за ним. Но того надменно-презрительного выражения больше не было в его взгляде, даже наоборот, кажется, появилось какое-то тепло и радушие.
Да уж, умеет его сиятельство воспитывать.
Дни пролетали за днями, я была счастлива и ничего вокруг не замечала. Кажется, мы и дня не могли прожить друг без друга. Иногда только Давей отлучался на пару— тройку денёчков по своим служебным делам, но и в такие моменты умудрялся окружать меня заботой и вниманием. Присылал то корзину фруктов, то сладости из самой лучшей кондитерской, а в сладостях я знаю толк, то огромный букет цветов, но ни разу это не были розы, чтобы я не могла пораниться.
— Завтра я не смогу прийти, — грустно прошептал он однажды, целуя в шею.
Ох, знает этот коварный тип мои слабые места!
— Я буду скучать, — улыбнулась в ответ, а в голове уже созрел план, чем я займусь в этот день.
Давненько что-то не проведывала своего старого друга. Как там Шкет? Интересно, сложились ли его отношения с Элеонорой? Да и вообще, захотелось его срочно увидеть.
С самого утра, надев на Соули красивое платьице, мы отправились на рыночную площадь гулять. Моя малышка предпочитала бежать впереди, именно бежать, потому что ходить медленно у неё никак не получалось. Я продела ей широкие ленты под ручки, чтобы она ненароком не упала, а когда она норовила-таки нырнуть носиком в землю, поддерживала, иногда даже поднимая над землёй, чем очень её веселила. Моя девочка смеялась, болтая в воздухе ножками, и поднимала настроение не только мне, но и попадавшимся на нашем пути прохожим. Так неспешно мы достигли площади, и принялись прохаживаться между рыночными рядами, высматривая мальчишку и интересуясь различными разложенными товарами.
Наконец, увидев вертящегося у прилавка с фруктами нашего босоного друга, поспешили к нему. Шкет в этот самый момент покупал большой пакет со свежей черешней. Завидев нас, перестал торговаться, отдал монету продавщице и поспешил к нам навстречу.
— Замарашка, привет! — присел он к малышке, после того, как важно поздоровался со мной.
— Она уже давно не замарашка, — улыбнулась я ни капли не обидевшись. — Посмотри, какое красивое платьице! А туфельки!
— О, да вы теперь леди! — поддержал мою игру Шкет и смешно поклонился Соули.
Она тут же протянула к нему свои маленькие ладошки, требуя взять на ручки.
Я рассмеялась. Моя малышка гораздо охотнее идёт на руки к мужчинам, причем любого возраста. А если ей отказывают, начинает проявлять характер, топая ножкой, и возмущённо что-то высказывая на своём детском языке. Потому Шкету пришлось взять её на руки, вручив мне пакет с ягодами, иначе маленькая леди никак не желала успокаиваться.
Все вместе мы отошли от ярмарочной площади, спрятались от шума и гама, устроившись на одной из телег у гостиницы. Принялись поедать купленные другом сочные ягоды.
— Что новенького? — спросила, как только мальчишка усадил Соули и сам присел рядом.
— Всё идёт своим чередом, — глубокомысленно заявил Шкет пуляя косточкой от съеденной черешни и добавил: — После того, как Принца упекли за решётку, вроде, и дышать стало легче.
