Глаза стали слезиться, нос заложило, чихи последовали один за другим.
Счастливая улеглась в постель.
— Зови герцога, — проговорила в нос, и поднесла к глазам платок. — Только предупреди, что я очень больна.
— Добрый вечер, — произнёс, входя в комнату герцог, и склонил голову в вежливом поклоне.
— Ваше сиятельство, — прохрипела приветственно в ответ больным-больным голосом, а потом добавила капризно, сильно гнусавя: — Какое уж тут доброе…
И застонала для достоверности.
Давей более не церемонясь, прошёлся вдоль кровати и присел на постель, с состраданием заглядывая в глаза:
— Как же такое с вами случилось? Просквозило где-то? — задал вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Раннее лето — такое коварное время, того и гляди простуду подхватишь. Теплее одеваться надо. Как же вас так угораздило?
И так он это назидательно произносил, будто моя экономка. Только открыла рот, чтобы ответить, но его сиятельство не дал произнести ни слова:
— Или в холодной воде искупались? — задал ещё один коварный вопрос, хитро щуря глазки, и от этих слов озноб по коже прошёл, а он ещё и добавил: — Погода нынче обманчива: решишь, что вода тёплая, а от неё ещё несёт весенней прохладой.
«Он ведь знает, гад! Знает…Внутри всё замерло, даже сердце, казалось, перестало биться».
— Да что вы?! — ответила кисло. — Какое купаться?! Даже и не думала.
Громко высморкалась в платочек. Может хоть это отобьёт у него охоту задавать вопросы, да вызовет желание уйти поскорее.
— Да, ну?! — приподнял этот ирод бровь, пытаясь сдержать улыбку, как будто что-то очень смешное разглядел.
«Ещё и издевается!»
— Что вы! Я с детства воды боюсь, — заверила его. — «Эх, врать, так врать. Что мне ещё остаётся?!»
Герцог в ответ лишь недоверчиво хмыкнул.
— Это я лихорадку подхватила, — заявила с важным видом и чихнула для достоверности.
— Где же вы так умудрились? — сдвинул брови его сиятельство, изображая сочувствие, а в глазах черти заплясали.
Захотелось двинуть его, что есть силы в глаз. Ещё и потешается надо мной, такой больной и немощной!
Странная у нас с ним игра получается. Он знает, что я — Лиса. Ну, или догадывается. И даже источник моей странной болезни подозревает. Я знаю, что он все знает, или почти все. Но мы оба продолжаем нести чушь, и лишь взгляды да полуулыбки выдают истину.
— Больного одного лечила, — поведала почти шепотом, делая вид, что дышать мне тяжело и закатила глазки, якобы от накатившей слабости.
— И как больной? — чуть ли не хихикая спросил герцог.
— Умер, — ляпнула со злостью. — «Не позволю надо мной подшучивать».
— Как же так? Не удалось исцелить? — протянул тот с отчаянием в голосе и смешинками в глазах.
— Нет, — ответила серьёзно. — Ему уже было не помочь. Тяжелый случай. Очень тяжелый!
Последние слова произнесла с угрозой. А потом, когда этот инквизитор взял меня за руку и принялся еле ощутимо проводить пальцем по ладони, от чего все внутренности пришли в трепет добавила:
— Вы бы держались от меня подальше, это очень заразно. Тоже умереть можете!
— Меня никакая зараза не берёт, — заверил он, и поднес мою руку к губам, наблюдая за моей реакцией.
И она последовала, да ещё какая: сердце бешено забилось, разгоняя по венам кровь, дыхание сбилось, и я предвкушении следила за его губами, ожидая, когда же они коснутся кожи на моей ладони.
А этот искуситель медлил, обдавая дыханием кисть.
«Ну, же!» — захотелось поторопить, невольно взглянула ему в глаза и… пропала. Этот взгляд гипнотизировал, манил и обещал так много.
Сердце на секунду сбилось с ритма, и вновь бросилось вскачь. «Ой, пропала ты, Лиска! Кажется, окончательно!»
Спас меня вновь мой нос: в нём начало крутить, свербеть и я смачно чихнула, еле успев прикрыться платком.
— Будьте здоровы! — пожелал его сиятельство с неожиданной хрипотцой в голосе.
Но я не успела в полной мере оценить его охриплость.
— Спа…сии…бо! — еле выдавила из себя, ловя ртом воздух, и собираясь вновь разразиться чиханием.
— Ай-ай-ай, — протянул его сиятельство, то ли с сочувствием, то ли издеваясь. — Как вы больны! Необходимо срочно открыть окна, свежий воздух пойдёт вам на пользу.
Поднялся с места, наконец, отпустив мою руку. Легкий туман, создаваемый теплом его ладоней и распространявшийся по всему организму, из головы тут же исчез. И пришло понимание надвигающейся катастрофы.
— Нет! — возразила я, повысив голос от испуга. — Не нужно открывать окна, я сквозняка боюсь!
Я демонстративно укуталась в одеяло. «Никак нельзя открывать окна, комната проветрится и от запаха пыли не останется и следа, а значит и моя мнимая болезнь развеется».
Но герцог даже и не думал меня слушать.
— Ну, что вы раскапризничались, совсем, как ребёнок, — заявил снисходительно, и открыл окно.
— Сейчас мы вас лечить будем.
— Как лечить? — опешила я ещё больше, наблюдая, как он свободно передвигается по комнате, шторки раздвигает, чтобы впустить побольше света и свежего воздуха.
— Долг как говорят платежом красен. Вы меня выходили, теперь я вас на ноги ставить буду, — пообещал: уже снова возвращаясь к постели.
«Не надо меня на ноги ставить!» — промелькнула в панике мысль.
Но он, кажется, решил не оставлять мне права выбора.
— Я сама в состоянии себя вылечить, — предприняла попытку освободиться от назойливого гостя, не хватало мне ещё герцога в лекарях. — Вы забываете, что я сама целительница.
— Как я могу подобное забыть, но только видя, в каком вы плачевном состоянии, не могу оставить вас в одиночестве.
«А как было бы хорошо, чтобы вы оставили меня в покое».
— Не стоит, — продолжала сопротивляться обществу его сиятельства. — У вас должно быть много своих дел… государственной важности.
«Попросту: шли бы вы, ваше сиятельство, куда подальше!»
— Сейчас самое важное моё дело — это вы! — улыбнулся герцог, и так многозначительно прозвучала эта фраза, что мне сразу же вспомнилась и погоня, и моё ныряние с моста, и его фраза о том, что за решёткой мне красота совсем не понадобится.
Даже не нашлась, что ответить, и страх холодом пробрался под кожу. «Ох! Глупая моя головушка! И с каких пор я решила, что смогу переиграть главу Тайной канцелярии?! Когда умудрилась расслабиться и забыть, что он за фрукт? Парочка удачно проведённых операций вскружила мне голову. Возгордилась и совсем забыла, с кем имею дело. А он всего лишь охотился всё это время: изучал мои привычки: ходил зигзагами: запутывая следы: приманивал лживыми надеждами, ослаблял моё внимание страстными взглядами, ставил капканы нежными прикосновениями, окутывал туманом влюблённости сознание, а сам расставлял ловушки. И вот я попалась. Когда и почему решила, что останусь безнаказанной?! Как я могла так глупо поддаться его чарам?
