— Успокойся! — Шепнул друг, накинув тому на плечи плащ. — Ты и так слишком много внимания привлёк к её персоне.
Граф был совершенно прав, никто не должен знать, что Лиса — не просто объект охоты главы Тайной канцелярии, но и… А вот дальше он и сам себе не мог объяснить, что для него значит маленькая рыжая девчонка.
— Не пристало вам, ваше сиятельство, — проговорил один из стражников, на ходу стягивая камзол. — Мы сами…
С этими словами мужчина вошёл в воду. Давей лишь оглянулся на говорившего, понимая, что Оуен прав и его такое повышенное внимание к Лисичке может только навредить, причем им обоим.
— Твои люди начинают подозревать… — присел рядом граф.
— Да понял я, — так же еле слышно ответил Давей. — Просто, когда она прыгнула в воду, я голову потерял. Она же раненная, сможет ли выплыть…
— Найдём, не волнуйся, — попытался успокоить Аден.
— Нет, — неожиданно ответил его сиятельство.
Успокоившись, он осознал то, что было очевидно. Девочка у него умная и действует всегда по— своему, не так как все, потому, собственно, и на свободе до сих пор.
— Не там мы ищем. Лиса ушла против течения. Сначала под мост, подальше от света факелов, а потом… — и он махнул в сторону левого берега.
О том, что его такая светлая и сумасшедшая девчонка могла утонуть, он даже думать себе запретил. Не могла она вот так вот глупо погибнуть. Если бы не сильное волнение и страх за её жизнь, он бы осознал всё это раньше, и возможно сейчас девочка была бы уже в его руках.
— Тогда что мы сидим, — поднялся Оуен, собираясь на поиски.
— Сами, — остановил его герцог одним только словом, но другу было достаточно и полуслова, Аден сразу понял своего товарища.
— Собери всех на мосту, — отдал приказ его сиятельство. — Надо сначала разобраться…
Так он и предстал перед своими подчинёнными — мокрым, босым, с накинутым на плечи плащом. Но никто даже не улыбнулся. Лишь граф, оценив комичность ситуации, принёс его сиятельству сапоги, и скромно поставив их рядом, отошёл на безопасное расстояние.
Давей удивлённо посмотрел на друга, потом перевёл взгляд на обувь, и лишь в следующее мгновение, сообразив, что к чему, с невозмутимым видом обулся.
Герцог никогда не утруждал себя длительным распеканием нерадивых подчинённых. Те, кто попадали к нему в немилость, быстро лишались работы. А те, кто остались, понимали его с полуслова. В тот момент на мосту, когда его сиятельство закончил осмотр оружия, многие вздохнули облегченно.
Получив приказ, возобновить поиски утром, стражи порядка в молчаливом согласии разошлись по домам.
Остались лишь два лорда. Проводив взглядом последнего из своих работников, вооружились факелами, перебрались на противоположный берег реки и принялись за тщательный осмотр местности.
Долго вылёживаться на травке не было возможности, немного переведя дыхание, медленно поднялась на ноги. Рана в ту же секунду отозвалась болью, а в глазах закружились черные мушки. Плохо, это очень плохо. Значит совсем немного, и я могу потерять сознание. Эх, перевязать бы рану, она вновь начала кровоточить. Да только нет совсем ни минуточки.
Где же Шкет? Неужели с ним что-то случилось? Но просто лежать и ждать помощи нельзя, неизвестно кто ко мне первым доберётся. Герцог не дурак, скоро смекнет, где меня искать.
Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в бедре, стала подниматься по склону, благо он оказался не слишком крутым. Выбравшись, свернула в ближайший переулок, подальше от посторонних глаз. В этот поздний час все приличные граждане давно спят, а вот шатаются совсем не добропорядочные. И мне лучше с подобными не встречаться. Дальнейший путь проходил, как в тумане. Как только темнело в глазах и появлялся шум в ушах, останавливалась и, закрыв глаза, пережидала страшные предшественники обморока. Сколько я так двигалась — не знаю. Последнее, что отложилось в памяти — маленькие каменные ступени, на которые я присела, и, прислонившись головой к стене дома, провалилась в темноту.
Очнулась в тёплой постельке, в небольшой, уютной, но совсем не знакомой комнате, и первое, что увидела, было радостное лицо Шкета. Он сидел рядышком, и хитро прищурив глаза, наблюдал за мной.
— Шкетик! — бросилась ему на шею и крепко обняла.
Движение получилось настолько резким, что закружилась голова.
— Куда же ты делся? — спросила, всхлипнув, от переполнявших чувств.
Он попытался было вырваться, но я стиснула со всей силы мальчишку. Знаю, он терпеть не может, так называемых, «телячьих нежностей», и вообще, считает себя уже взрослым, но не могу ничего с собой поделать. Все переживания выбили у меня почву из-под ног, и родное плечо — это единственное, что сейчас нужно.
— Я куда делся?! — возмущенно прохрипел подросток, вновь сделав попытку вырваться из моих крепких объятий. — Это ты куда побежала?
— Что? — спросила виновато и, наконец, выпустила мальчишку. — Не туда?
— Не-а, — улыбнулся он печально. — Я тебе и махал, и свистел, и подпрыгивал, а ты словно глупый заяц, неслась совсем в другую сторону.
— Ой, Шкетик, я и есть глупый заяц. Впору имя менять. Веришь, так испугалась, что ничего не видела и не замечала. Неожиданно пришло понимание, что вот сейчас я могу погибнуть и всё… Такая паника накрыла! — начала было жаловаться, но смолкла, осознав, что я всё ещё не дома, а за спиной мальчишки есть кто-то, кроме нас.
— Где я? — просила у него шёпотом, наклонившись, чтобы никто не услышал.
— В доме терпимости, — хмыкнул в ответ шалопай, с интересом наблюдая мою реакцию.
Круто меня занесло…
— Где? — должно быть моё лицо выражало такую гамму чувств, что мой мальчишка не выдержал и хохотнул.
— Тебе объяснить, что такое дом терпимости? — спросил меня ехидно.
— Не надо: — бросила поспешно. — А как я…
— Тебя Тина нашла, — перебил Шкет не дав мне договорить и немного отодвинулся, чтобы я смогла рассмотреть, кто стоял за его спиной. — Скажи: спасибо! Она тебя из-под самого носа Змея уволокла.
Тиной оказалась красивая темноволосая женщина, с ярким макияжем на лице. В неверном свете свечи ей можно было дать и двадцать пять, и все сорок. А вот фигурой обладала такой, что позавидует любая. Все выдающиеся формы у неё были настолько выдающиеся, что захотелось присвистнуть от восторга. Вот уж где природа порезвилась на славу.
— Спасибо! — сказала ей тихо и улыбнулась благодарно.
Лицо Тины сразу же преобразилось, и на нём расцвела такая широкая и обаятельная улыбка, что на душе стало легко и приятно. Всё это время она смотрела испуганно, не ожидая от меня ничего доброго, должно быть много обид испытала в жизни. А тут расцвела, прямо как майская роза и от этого стала еще красивее.
— Да я случайно, — начала она скороговоркой, будто оправдываясь. — Чувствую, сквозняк по ногам тянет, а я сквозняки не люблю, ноги у меня больные. Думаю, опять кто-то двери забыл закрыть. Спускаюсь, и, правда, дверь нараспашку, а у самой двери вы лежите. Ох! Как я испугалась, думала, померли…
