«Спят что ли?!»
Подошёл к Эле, позвал, она не откликнулась.
Осенённый страшной догадкой осторожно прикоснулся к её лбу и резко одёрнул руку. Лоб был горячий. Павла от ужаса обдало холодным потом. Он подошёл к Станиславовичу, тот тоже горел. Можно было не проверять остальных, ему стало ясно — они все заболели. Несколько минут он стоял в оцепенении, боясь шелохнуться от сковавшего его страха. Затем, как будто очнувшись, стал метаться по лагерю в панике, не зная за что хвататься. Но так как успокоить его было некому, Великопольский, запыхавшись, остановился сам.
«Спокойствие, взял себя в руки. Твою ж! Девять трупов и я!» — взять себя в руки долгое время не удавалось, вспомнив о водке, он лихорадочно схватил бутылку и опрокинул в себя сколько смог.
Ему показалось, что полегчало и он начал трезво размышлять над своим положением: «Все больны! Я один остался здоров. Я как Робинзон Крузо. Но у того хоть трупов поменьше было! — запаниковал опять. — «Стоп, они ещё все живы! И я могу что-то делать! Как там Майя их лечила?»
Водка помогла обрести самообладание, разлившись теплом по телу и нежно ударив в голову, навела в ней порядки. Вконец успокоившись, Павел собрался с духом и первым делом принялся всех лечить.
Нашёл жаропонижающее, которое использовала Майя, измельчил его, развёл в воде и принялся поить больных.
Он обошёл уже всех, последняя оставалась Дарья. У её постели он остановился и задумался.
«А что если она умрёт? Скажу: недоглядел. Какой с меня спрос? Я же не врач. Лечил всех усердно, и не виноват, что она умерла».
Мысленно уже готовил оправдательную речь, и в мечтах видел на экране печально известие для зрителей, а в местной газете некролог.
Присел к ней и прошептал: «Спи спокойно, дорогой товарищ».
С наслаждением вылил лекарство на землю. Заглушив крики совести очередной порцией водки, он вспомнил, что сам ещё ничего не ел. И отправился на поиски чего-нибудь съестного.
Кое-как, позавтракав, а скорее допив бутылку водки, закусывая фруктами, Павел забылся тревожным сном под пальмой. Ему снился безбрежный океан, и он один в лодке, а вокруг кружат уже грифы, чуя близкую добычу.
Великопольский закричал во сне и проснулся. Долгое время сидел, пытаясь прийти в себя. Наконец, полностью разогнал дневной кошмар, поднялся и с надеждой пошёл в хижину. Но картина не изменилась, все так же пребывали в полузабытьи, вызванном высокой температурой. Страх холодом прошёл по спине. Он понял, что без помощи им не обойтись. Вспомнив, что Майя тогда поймала сигнал связи, он собрал все телефоны, которые только нашёл и решил ещё раз сходить на вершину горы.
Перед тем, как отправиться в поход, Павел повторил утреннюю процедуру и напоил всех лекарством, обойдя опять Дарью. И двинулся в путь.
Сначала он пошёл кратчайшим путём, но подойдя к отвесным скалам, тут же передумал. Карабкаться по ним самому было слишком опасно. И он направился в обход, но пройдя несколько шагов, остановился. Неожиданно он словно кино увидел, с ним и Дарьей в главных ролях.
Вот он, карабкается на эту же скалу, секунда, и он на волосок от смерти. Дарья, протягивающая ему руку. Павел тогда точно знал, что она его удержит, не даст упасть. Потому уверенно подал ей свою руку, принял помощь, даже не сомневаясь в её намерениях.
«Какой же я!» — подумал он и побежал обратно в лагерь. Он нёсся на всех парах, так быстро, как только мог, понимая, что сейчас от него, и только него, зависит жизнь человека.
Прибежав, лихорадочно приготовил лекарство, подумав, что одной дозы мало, он всыпал две, и напоил Воронцову.
Только когда она выпила, он немного успокоился. Но остался у ее постели. Девушка вся горела, дыхание было прерывистое, начала бредить. Звала то Ростислава, то Фиму. Потом внезапно притихла.
Павел испугался: «А вдруг она?»
Он начал лихорадочно искать у нее пульс. Нащупал! Пульс был очень быстрым! Внезапно почувствовал неведомое ранее для него чувство вины и ответственности.
«Надо что-то делать! Она не может умереть! Что там еще Майя говорила? Водка!»
Он молниеносно сгонял за ней и начал растирать Дашу. Потом сел рядом и стал ждать. Казалось, время остановилось. Минуты тянулись бесконечно. Он снова прикоснулся рукой к ее лбу и вздохнул с облегчением — температура начала спадать.
Вышел из хижины и сел на песок, казалось, с него свалился тяжкий груз. Вроде бы ничего такого и не совершил, а уже чувствовал себя человеком.
Настроение поднялось, жизнь перестала казаться такой мрачной. Он с надеждой пошёл к скалам, поднялся на вершину и включил все телефоны. Начал ходить с ними по небольшой площадке на самом гребне скалы. На удивление, сигнал поймал довольно быстро, нашёл номер Сандерс на карточке с телефона Майи. И с замиранием сердца набрал его. Пошёл вызов, Павел чуть не запрыгал от радости, сдержался лишь потому, что боялся потерять сигнал. Вызов шёл недолго, на том конце не взяли трубки, просто сбросили. Он ещё раз набрал, опять сбросили. Павел был упрямый и набрал вновь, повторилось то же самое. Он даже зарычал в отчаянии, и появилось острое желание кого-нибудь убить. Он вновь и вновь лихорадочно посылал сигнал, а его всё так же методично игнорировали. Наконец, он догадался послать смс, её проигнорировать никак не смогут. Прочтут! Он так надеялся.
Закончив все манипуляции с телефонами, он спустился в лагерь, всю дорогу надеясь, что вот он сейчас придёт, а они все живы, здоровы, и даже ругают его, что он так долго ходит. Но его надежды не оправдались. В лагере всё было так же тихо и пусто. Его снова охватили страх и паника. Великопольскому ничего не оставалось, как напиться и рухнуть под ту же пальму, забывшись дурным сном.
Опять ему снились кошмары. Он доктор, работает в больнице, лечит больных. Потом он здесь, на острове, и лечит уже своих товарищей. Ничего не получается. Он в отчаянии выходит из хижины, садится под пальмой. Вдруг замечает, что по лагерю бродит какое-то привидение. Он в страхе прижимается к пальме, обнимая её, как родную. А привидение всё приближается, вот уже их разделяет всего несколько шагов. Павел заорал, от ужаса.
— Ты чего орёшь? — спросило спокойно привидение.
Оно говорило, каким-то, до боли знакомым голосом.
— Дарья?! — осторожно спросил Великопольский.
— Ну, ты даёшь, Павлик, надо же было так набраться, что уже никого не узнаёшь.
— А ты чего в белом? — он медленно приходил в себя.
— Это полотенце. Я проснулась вся мокрая, — она удивлённо его рассматривала. — Павел, с тобой всё в порядке?
— В порядке, — он понял, наконец, что это не сон. — Дарья! Ты выздоровела!
Закричал он так обрадовано, что она даже отшатнулась.
— Ты чего?! Это ж надо так напиться?!
— Ты здорова! — он вскочил и принялся её обнимать.
