– С этим ты должна обратиться к твоей матери. Но, как я уже сказал, она очень недовольна. Если бы еще не пресса…
– Я не имела дела с прессой. – Она встала, не в силах больше сдерживаться, делать вид, что она абсолютно спокойна. – Я вообще не обсуждала «Смуглую Даму» за пределами лаборатории. Господи, да и зачем бы я стала это делать?
Он помолчал, отставил чашку. Чарльз терпеть не мог всякие конфликты, проявление чувств, мешающих спокойной работе. Он видел, что в его дочери бурлило целое море эмоций, вот только не понимал, откуда они в ней взялись.
– Я тебе верю. Ты бываешь иногда излишне упрямой, настаиваешь на своей правоте, но я знаю: ты никогда не лжешь. Раз ты говоришь, что ничего не рассказывала прессе, значит, так оно и есть.
– Я… – Краска бросилась ей в лицо. – Спасибо.
– Однако ситуации это не меняет. Необходимо приглушить шумиху. Обстоятельства сложились так, что ты оказалась в гуще событий, если можно так выразиться. Поэтому мы с твоей матерью полагаем, что будет лучше, если ты возьмешь длительный отпуск.
Слезы, готовые брызнуть из глаз, мгновенно высохли.
– Мы с ней уже обсуждали это. Я сказала, что не собираюсь прятаться. Я ничего такого не сделала.
– Сделала или нет, сейчас это не имеет значения. До тех пор, пока все не прояснится и здесь, и во Флоренции, твое присутствие в институте нежелательно.
Он расправил брюки на коленях, встал.
– С сегодняшнего дня у тебя отпуск. На месяц. Если есть такая необходимость, ты можешь закончить неотложные дела, но будет лучше, если ты отсюда уедешь сегодня или завтра.
– Может, лучше повесите мне на грудь табличку:
«Виновна»?
– Ты, как обычно, преувеличиваешь.
– А ты, как обычно, устраняешься. Я снова одна. – Хоть это и было унизительно, но она решила попробовать в последний раз:
– Ну хоть один раз в жизни ты можешь встать на мою сторону?
– Здесь нет никаких сторон, Миранда. Ничего личного. Просто так будет лучше для всех, для «Станджо» и для института.
– Это страшная обида. Он кашлянул, отвел глаза.
– Я уверен, что по прошествии времени ты сама поймешь, что это самый лучший выход из сложившегося положения. Я остановился в отеле, если ты захочешь со мной связаться.
– Я не захочу, – спокойно ответила она. – "Где твое пальто?
Испытывая нечто вроде сожаления, он сказал:
– Воспользуйся случаем, поезжай куда-нибудь, отдохни. Позагорай. Возьми с собой своего молодого человека.
– Кого? – Она достала из шкафа его пальто, посмотрела на лестницу, ведущую наверх. И начала смеяться. – А, да, конечно. – Потерла глаза, чувствуя подкатывающую истерику. – Уверена, Родни с удовольствием составит мне компанию.
Она закрыла за отцом дверь, потом села на нижнюю ступеньку, продолжая хохотать как сумасшедшая – пока смех не перешел в рыдания.
Глава 13
Мужчина, имеющий трех сестер, знает о женских слезах все. Бывают слезы тихие, струящиеся по щекам женщины, словно сверкающие бриллианты, – и мужчина ради этих слез готов сделать что угодно. Бывают горячие, злые слезы – обильные и страстные; умный мужчина в подобных случаях предпочитает ретироваться подальше.
И бывают долго сдерживаемые рыдания, рвущиеся из глубины сердца, и когда наконец они бурным потоком выплескиваются на свободу – ни один мужчина не знает, что в таких случаях делать.
Поэтому Райан не трогал скорчившуюся на ступеньке Миранду, содрогавшуюся от неистовых рыданий. Он знал, чем вызван этот всемирный потоп. Ничего, он может подождать, пусть выплачется.
Когда душераздирающие всхлипы стихли, Райан спустился в холл, открыл дверцу шкафа, достал какую-то куртку и протянул ее Миранде:
– На. Пойдем на воздух.
Она подняла опухшее лицо и непонимающе посмотрела на него.
– Пойдем на воздух, – повторил Райан и рывком поднял ее на ноги. Надел на нее куртку, застегнул пуговицы.
– Мне надо побыть одной. – Ей хотелось произнести это ледяным тоном, но голос не слушался ее.
– Ты уже достаточно побыла одна. – Он набросил на плечи пиджак и открыл входную дверь.
Холодный воздух обжег горло, солнце казалось слишком ярким для воспаленных глаз. Миранда чувствовала себя паршиво еще и оттого, что ей было стыдно. По крайней мере, когда плачешь в одиночестве, никто не видит, как ты расклеилась.
– Очаровательное местечко, – светским тоном сказал Райан. Он крепко сжимал ее руку, хотя она и попыталась высвободиться. – Уединенно, великолепный вид, шагнешь за порог – сразу пахнет морем. Сад бы еще привести в порядок.
Джонсы, как он мог заметить, обращали мало внимания на природные красоты. На запушенной лужайке росли два огромных крепких дерева, ветки которого словно были созданы для того, чтобы повесить на них гамак. Райан готов был биться об заклад, что Миранда даже не представляет себе, как это чудесно: лежать в гамаке летним солнечным днем в прохладной тени густых ветвей.
Вот эти пожухлые кусты наверняка весной расцветают пышным цветом и безо всякого ухода. А проплешины на лужайке хорошо бы засеять и подпитать.
Однако и кусты, и трава, и старые деревья, и сосновая рощица свидетельствовали о том, что кто-то все же не поленился их посадить – или, по крайней мере, взял на себя труд пригласить для этого садовника.
Райан считал себя горожанином до мозга костей, но деревенскую идиллию он тоже ценил.
– Ты не заботишься о своих владениях, Миранда. Странно. Я думал, такая практичная женщина, как ты, содержит в порядке свою собственность и бережно относится к полученному наследству.
– Это всего лишь дом.
– Да, но ты в нем живешь. Ты здесь выросла?
– Нет. – Миранда отупела от слез. Ей хотелось принять аспирин, лечь в кровать и молча лежать в темноте. Но у нее не было сил противиться Райану, который чуть не силой тащил ее по горной тропинке. – Это дом моей бабушки.
– Тогда понятно. А то у меня не укладывалось в голове, что твой отец мог купить такой дом. Он ему совершенно не подходит.
– Ты же совсем не знаешь моего отца.
– Знаю. – Сопротивляясь порывам ветра, они поднимались на гору. Веками обдуваемые ветрами скалы стали гладкими, словно отполированными, и сейчас сияли на солнце. – Он надутый, высокомерный. Круг его интересов ограничен, но в своем деле он профессионал. А вот в отношениях с людьми полный профан. Он тебя не слушал, – добавил Райан, когда они остановились у пологого спуска к морю. – Потому что он вообще не умеет слушать.
– Да, похоже, ты оценил верно. – Миранда выдернула руку и обхватила себя за плечи. – Не знаю почему, но меня удивляет факт, что человек, зарабатывающий на жизнь воровством, подслушивает чужие разговоры.
