– Не тяни резину! Что ты обнаружила??
– Это подлинная вещь, Эндрю. – Лицо Миранды порозовело. – Конец пятнадцатого века.
– Невероятно! Здорово! Почему же мы не празднуем? – Эндрю оживленно потер руки.
– Ты не дослушал. – Миранда сделала глубокий вдох и произнесла:
– Это Микеланджело.
– Господи боже! – Эндрю приподнялся со стула. – Ты не ошибаешься? Я что-то не помню, чтобы в источниках упоминалась такая работа великого Микеланджело.
У Миранды между бровями появилась упрямая морщинка.
– Ставлю свою репутацию ученого-Это его ранняя работа, великолепно исполненная, в духе пьяного «Вакха». Ты прав, я тоже рылась в документах, но упоминаний о ней не нашла.
– Значит, никаких свидетельств? Миранда сокрушенно покачала головой.
– Возможно, сама Джульетта прятала статуэтку. Или, по крайней мере, не выставляла на всеобщее обозрение. Из политических соображений. Понимаешь, все сходится, – настаивала она. – Я бы нашла неопровержимые доказательства, если бы мне дали еще немного времени.
– А что произошло?
Взволнованная Миранда не усидела на месте. Она направилась к камину и поворошила кочергой угли.
– Дело в том, что чиновники из правительства поставили жесткое условие: никакая информация о бронзовой статуэтке не должна проникнуть в прессу. А кто-то проболтался журналистам. Мы в тот момент были не готовы делать официальное заявление. Люди из правительства занервничали, и контракт со «Станджо» был разорван. Наша мамочка не стала разбираться: она обвинила меня в том, что это я сообщила все прессе. – Миранда раздраженно обернулась. – Я, по ее мнению, так жаждала славы, что не остановилась ни перед чем и поставила под угрозу всю работу. Ты-то хоть веришь мне?! Никогда в жизни я бы так не поступила!
– Господи, конечно, нет! – Эндрю ни секунды не сомневался, что сестра говорит правду. – Надо же, разорвали с ней контракт?! – Эндрю не удержался от усмешки, хотя понимал, что это мелочно. – То-то наша мамочка взбесилась!
– Она просто кипела от бешенства. При других обстоятельствах меня бы это только порадовало. Но сейчас-. Меня отстранили. Я не просто потеряла возможность участвовать в интереснейшем проекте. Я теперь смогу увидеть эту статуэтку только в музее. Господи, Эндрю, я была так близка к открытию, такой шанс дается раз в жизни.
– Уверяю тебя, когда статуэтку предъявят публике, наша матушка найдет возможность пристегнуть к ней «Станджо». – Он искоса глянул на сестру. – А в этом случае ты должна позаботиться о том, чтобы тебя не обошли.
– Разве я об этом мечтала?! Ее у меня отобрали – вот единственное, что меня по-настоящему волнует.
– Бери, что дают. – Он тоже встал, подошел к бару. И только тогда решился спросить:
– Ты видела Элайзу?
Миранда сунула руки в карманы халата, помедлила минуту.
– Да. Она прекрасно выглядит. Думаю, она идеально подходит для заведования лабораторией. Она спрашивала о тебе.
– И ты, конечно, сказала, что я в полном порядке. Миранда, прищурившись, смотрела, как он пьет.
– А ты хотел, чтобы я рассказала ей, как ты превращаешься в мрачного алкоголика и губишь себя?
– Я всегда был мрачным. – Он поднял бокал, сделав вид, что чокается с ней, и выпил. – У нас вся семья мрачная, так что никуда не денешься. У нее есть кто-нибудь, как ты думаешь?
– Не знаю. Мы с ней не обсуждаем нашу личную жизнь. Эндрю, ты должен перестать пить.
– Почему?
– Потому что это глупо и бессмысленно. Элайза мне нравится, но если уж совсем честно – она этого не стоит. – Миранда пожала плечами. – Да, честно говоря, никто этого не стоит.
– Я любил ее, – пробормотал он, угрюмо глядя в свой бокал. – Старался, как мог, чтобы стать лучше.
– А тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, она недостаточно старалась? Может, она тебя не стоила?
Эндрю удивленно взглянул на сестру:
– Я не думал об этом.
– А ты подумай на досуге. Браки часто распадаются. Приходится с этим мириться.
– Если бы люди с этим так легко не мирились, может, браки распадались бы не так часто.
– А если бы некоторые люди не воображали, что главное в этом мире – любовь, может, они с большим умом выбирали бы себе партнеров.
– И все-таки главное в этом мире – любовь, Миранда. Может, поэтому наш мир – такое паршивое место.
Эндрю поднял бокал и залпом осушил его.
Глава 5
Занимался серый холодный рассвет. Мрачное море, вспенивая волны, без устали швыряло их на скалы. Весне придется постараться, прежде чем зима уступит ей место.
Ничто не радовало Миранду.
Она стояла на утесе, и внутри ее все клокотало и бурлило, так же как море у подножия скалы. Миранда смотрела, как взметается пенящаяся масса, вдыхала холодный морской воздух.
Спала она плохо, бессильная ярость не покидала ее и во сне. Было еще темно, когда она проснулась и поняла, что все равно не уснет, и решительно встала с кровати. Надела теплый свитер и брюки, насыпала в кофейник несколько ложек молотого кофе.
Миранда пила крепкий черный кофе из большой белой кружки и смотрела на хмурое небо. Дождь прекратился, но, похоже, что скоро пойдет опять. За ночь похолодало, может быть, и снег выпадет. Ну что ж, это Мэн.
Флоренция, с ее ярким солнцем и теплым ветром, была далеко, по ту сторону океана. Однако Миранда всеми помыслами, всем своим ожесточенным сердцем была там.
«Смуглая Дама» была ее пропуском к славе. В конце концов, трудно не согласиться с утверждением Элизабет, что главная цель в жизни всегда – стремление к славе. Учась в университете, Миранда грызла гранит науки, в то время как ее сверстницы порхали с вечеринки на вечеринку и меняли приятелей.
В ее жизни не было периода, когда рушатся устои, отрицаются правила и традиции, не было сумасшедших влюбленностей. Соседка по комнате в общежитии однажды назвала ее дефективной, подруга обзывала ее занудой. В глубине души соглашаясь с ними, Миранда решила проблему следующим образом: сняла себе маленькую квартирку и переехала из общежития.
Так лучше. У нее никогда не было тяги к общению. Под внешним спокойствием и невозмутимостью скрывалась глубокая застенчивость; Миранде куда приятнее было иметь дело с книгами и учебниками.
Ее честолюбие имело одну цель: стать самой лучшей. А добившись успеха, увидеть, как гордятся дочерью ее родители, как они, потрясенные, одобрительно улыбаются и качают головами. Ее саму злило, что именно это стремление лежит в основе ее успехов, она так никогда и не смогла отбросить эти мысли.
Сейчас ей под тридцать, она возглавляет солидный институт, считается талантливым ученым. И до сих пор в ней живет жалкая надежда услышать слова одобрения из уст ее родителей. Сколько можно, пора наконец избавляться от этого комплекса.
