Весь физический мир, то есть планеты и всё, что на них, был создан Творцом.
Творец Сам не был сотворен, но вечен.
Он не имеет формы, ни с чем не сравним и абсолютно един.
Он послал пророка Моисея.
Он послал через Моисея Тору, которая содержит совершенную истину.
Каждый верующий должен изучать Тору в подлиннике и постигать ее подлинный смысл.
После Моисея Бог открывался и другим пророкам.
В День суда Бог воскресит всех мертвых.
Бог воздает каждому человеку по путям его и по плодам дел его.
Бог не оставил живущих в изгнании, но их страдания — справедливое Господне наказание, и они должны каждодневно надеяться на избавление, которое Он пошлет через Мессию — потомка царя Давида.
Следуя шестому принципу, согласно которому необходимо изучать Тору в подлиннике, караимы с большим рвением занимались исследованиями библейского текста: «Итак, каждый из святого семени Израилева должен лично изучать святой язык и как следует обучить детей языку Торы и Пророков, создав все условия для его изучения» [27].
В X веке центром интенсивного изучения караимами библейского текста стал Иерусалим, где был написан целый ряд трудов, в особенности комментариев к Библии, словарей и исследований по грамматике иврита. В Иерусалиме, а также в Дамаске, Каире и Северной Африке селилось все больше караимов, отчасти из миссионерских соображений. Караимы развернули активную деятельность, стремясь разубедить раббанитов в их «заблуждениях»; не в последнюю очередь нападкам подвергались элементы антропоморфизма в раввинистическом толковании Библии. У караимов были собственные синагоги и учебные заведения, но их вожди стремились завоевывать влияние посредством ученых трудов и законодательных решений, а не высокого официального положения, и у них было недостаточно власти, чтобы насаждать свои взгляды иначе как силой убеждения [28].
Тем более поразительно, насколько караимы на пике своей активности, в X–XI веках, все-таки повлияли на раббанитов. Одна из причин этого в том, что раббаниты и караимы были частью единого религиозного мира: так, караимский ученый Йефет бен Али, живший в Иерусалиме во второй половине X века, создал буквальный перевод Писания на арабский язык вскоре после того, как Саадья написал для раббанитов свой пересказ Писания, пользовавшийся огромным влиянием, на еврейско-арабском языке (арабском языке, записанном еврейским письмом). Какие-либо свидетельства о массовом обращении раббанитов в караимизм в результате караимской пропаганды отсутствуют, однако угроза со стороны караимизма побудила раббанитов к обширной ответной полемике, которую начал сам Саадья. В возрасте двадцати трех лет он выступил с полемическим сочинением против Анана (на арабском языке); считается, что благодаря его решительности и твердости распространение караимизма удалось приостановить.
В то же время Саадья и караимские учителя могли выступать и выступали единым фронтом против куда более опасных идей Хиви аль-Балхи (из города Балх, тогда персидского, на территории Хорасана), который во второй половине IX века подверг в своей библейской критике сомнению, среди прочего, справедливость, всеведение, всемогущество, постоянство и единственность Бога, а ряд библейских рассказов объявил противоречивыми и фантастическими. Саадья нападал на Хиви аль-Балхи в следующих выражениях:
Далее ты спросил о различных видах страданий: голоде и болезнях, страхе, и разорении, и истреблении, жаре и холоде — почему они не устранены из жизни людей… Знай же и разумей, что Бог наказывает Свои создания ради их же блага… Ты сетовал: «Почему Он сохранил остаток семени злодеев?» Но почему Ему было не спасти Ноя, ведь Ной не грешил! Если бы Он истребил и Ноя, ты бы вопрошал: «Пожирает ли Он в огне и праведников вместе с грешниками?!» [29]
В защите библейской традиции караимы с удовольствием присоединились бы к раббаниту Саадье. Вопреки вековым словесным войнам и несмотря на то, что для Саадьи караимы были одними из миним (еретиков), обе группы сосуществовали на всем Ближнем Востоке, составляя единое, хотя и раздробленное еврейское сообщество, как минимум до XII века. Маймониду на посту руководителя еврейской общины Каира приходилось защищать от мусульман караимов не реже, чем раббанитов, и он призывал свою паству уважать караимов:
Этих караимов, которые живут здесь, в Александрии, и в Каире, и в Дамаске, и в других местах земли Ишмаэля [то есть исламских странах] и вне ее, следует уважать и относиться к ним искренне. Вести себя с ними нужно скромно и в духе правды и мира, если они и сами ведут себя искренне, избегая извращенных речей и кривотолков и не призывая изменить мудрецам-раввинам нашего поколения; тем более что они не насмехаются над словами наших святых мудрецов (мир им), танаев, мудрецов Мишны и Талмуда, чьим словам и обычаям, установленным со слов Моше и Всевышнего, мы следуем. Поэтому мы должны оказывать им честь, и приветствовать их, даже и в их домах, и обрезать их сыновей, даже и в субботу, хоронить их мертвых и утешать родственников усопшего.
Хотя и караимы, в свою очередь, по-разному относились к вероучению раббанитов, между двумя общинами часто поддерживались тесные социальные контакты, вплоть до межобщинных браков, засвидетельствованных в документах каирской генизы; при этом пункты брачных договоров, оговаривающие различия обычаев, связанных с соблюдением праздников и домашними делами, звучат вполне современно:
Он не будет зажигать субботние свечи назло ей и не будет принуждать ее в еде и питье… А она, Раиса, соглашается в пользу вышеназванного своего мужа, что она не будет осквернять назло ему праздники братьев наших раббанитов во все то время, что она с ним… Оба они твердо, сознательно и искренне обязуются жить вместе и блюсти обычай караимов, которые отмечают святые праздники в дни, рассчитанные в зависимости от появления новой луны.
Не всегда, однако, расхождения в датах праздников воспринимались столь терпимо: некий раббанит в XI веке писал из Византии своему брату в Египет: «В прошлом году караимы вновь напали на нас и осквернили праздники Господни… Теперь разгорелась между нами сильная вражда и произошли великие ссоры». Но в XIII веке раввинистический философ из Ирака по имени Саад ибн Каммуна, описывая взаимные обвинения двух лагерей и ответы на них, намекал, что продолжать эти споры не стоит. На Крите в XIV веке раббанит Шмарья бен Элияѓу настаивал на том, что обе стороны должны прийти к согласию, чтобы «весь Израиль снова стал единым братским союзом» [30].
Правдоподобной представляется гипотеза (впрочем, так и не доказанная), что импульс к развитию караимского движения был во многом дан новыми веяниями в исламе. Просматриваются параллели между отношением караимов к Библии и неприятием хадисов некоторыми мусульманскими богословами, стремившимися сохранить авторитет Корана, правда, лишь в источниках, отстоящих друг от друга почти на два века. Анан отвергал светское знание, но позднее караимы с энтузиазмом восприняли арабскую науку, и в XI веке караимский философ Йосеф бен Авраѓам ѓа-Коѓен ѓа-Роэ аль-Башир (то есть «Слепой»), прибывший в Иерусалим из Ирана, и его ученик Йеѓошуа бен Йеѓуда (оба писавшие на еврейско-арабском) испытали даже большее влияние, чем Саадья, со стороны мутазилитов — приверженцев исламского схоластического богословия, подчеркивавших единство Бога и статус мира как Его творения [31].
