— Да, мэм. Извините. Чудесный стул. Сиденье недавно заменили. — Мысленно приказывая себе собраться, Шейн перевернула стул, чтобы продемонстрировать работу.
— Да, ничего… — Женщина ковырнула плетение. — Вот только цена…
Узнав этот тон, Шейн начала торг.
После полудня наступило затишье. Утренняя прибыль была хоть и небольшая, но Шейн стала спокойнее думать о солидном куше, который отхватила у нее мать. «Голод мне пока не грозит», — сказала она себе с оптимизмом. Две-три удачные продажи во время рождественской лихорадки могли покрыть все убытки. Сейчас ей хотелось самую малость — хотя бы не уйти в минус. А что до личного, то она точно знала, чего хочет, и в ближайшее время намерена была это осуществить.
Она собиралась замуж за Вэнса, и настала пора дать ему об этом знать. Если гордость не позволяла ему самому сделать ей предложение, так как у него не было постоянной работы, то она убедит его взглянуть на вещи с другой стороны. Радостное возбуждение так и бурлило в ней. Она была исполнена твердой решимости поставить его перед фактом. Сегодня она сделает предложение любимому мужчине. Отрицательного ответа просто не примет.
— Пэт, присмотришь тут? Я отлучусь на часок.
— Конечно. Покупателей все равно нет. — Пэт, занятая полировкой стола, подняла голову. — Ты опять на аукцион собралась?
— Нет, — весело ответила Шейн, — на пикник.
И Шейн помчалась наверх, сопровождаемая недоуменным взглядом Пэт.
Спустя минут десять плетеная корзина для пикника была собрана. Внутри лежала холодная бутылка шабли, стоившая целое состояние и, может быть, не слишком соответствовавшая закуске из бутербродов с арахисовым маслом, но о подобных тонкостях Шейн тогда не задумывалась. Выбегая из дому, она уже представляла, как расстелет клетчатую скатерть перед камином в гостиной Вэнса.
Когда она ступила на газон, ее ботинки погрузились в снежную кашу. Отличный день для пикника, подумала она, взмахнув корзинкой. Тающий снег капелью стекал с крыши дома. Струи воды в ручье с шипением и журчанием ломали тонкий лед. Шейн на миг остановилась, наслаждаясь смесью звуков. Ее охватила эйфория. Холодное синее небо, покрытые снегом горы и голые мокрые деревья — все восхищало ее.
И вдруг низкий гул двигателя нарушил идиллию. Оглянувшись, она узнала машину Энн. Ее радость испарилась в мгновение ока, тревога холодными пальцами сжала затылок.
С безупречной грацией Энн выпорхнула из машины и стала пробираться по тающему снегу к дому. На ней были сапоги из телячьей кожи, шапка из лисьего меха, подходящая к манто. На губах играла слащавая улыбка. В ушах багровели настоящие с виду рубины. Приблизившись к окаменевшей Шейн, она, как обычно, поприветствовала ее, коснувшись щекой ее щеки. Шейн молча опустила корзинку на нижнюю ступень крыльца.
— Дорогая, я не могла не заглянуть к тебе перед отъездом, — просияла Энн, глаза ее при этом холодно поблескивали.
— Возвращаешься в Калифорнию? — намеренно безразлично спросила Шейн.
— О да! Мне предложили великолепный сценарий. Наверное, пробуду несколько недель на съемках, но… я приехала не за этим.
Шейн в изумлении рассматривала мать. Та вела себя как ни в чем не бывало. Она совсем бесчувственная, вдруг поняла Шейн. Для нее то, что произошло, ничего не значит.
— А зачем ты приехала?
— Конечно же поздравить тебя, дорогая!
— Поздравить меня? — подняла брови Шейн.
— Признаться, я от тебя такого не ожидала, и я приятно удивлена.
Шейн издала вздох нетерпения.
— Нельзя ли ближе к делу? Я собиралась уходить.
— Ах, не сердись на меня, — проворковала Энн, — я правда за тебя рада. Подумать только, отхватить такого мужчину!
Шейн холодно смотрела на нее.
— Я тебя не понимаю.
— Вэнс Бэннинг, дорогая. — Энн лучезарно улыбнулась. — Какая находка!
— Странно. Мне это как-то в голову не приходило.
Шейн наклонилась, чтобы поднять корзинку.
— Президент «Ривертон констракшн» — это не просто удача, это огромная удача, милочка.
Пальцы Шейн, сжимавшие ручку корзины, похолодели. Она резко выпрямилась:
— О чем ты?
— О твоем невероятном везении, милая! Теперь ты сможешь превратить свою лавчонку в антикварный дворец, если тебе захочется держать ее как хобби. Подумать только, малышка Шейн урвала себе миллионера. Если бы я не торопилась, дорогая, я бы обязательно заставила тебя рассказать, как тебе это удалось.
— Не понимаю.
Холодная паника захлестнула Шейн. Ей хотелось бежать, но одеревеневшие ноги не слушались.
— Одному богу известно, зачем ему понадобилось зарываться в этой дыре, — спокойно продолжала Энн. — Наверное, хочет устроить здесь небольшое уютное гнездышко для отдыха, когда вы переедете в Вашингтон. Сказать тебе не могу, как я обрадовалась, узнав, что ты подцепила владельца буквально крупнейшей строительной компании в стране.
— «Ривертон», — пролепетала Шейн.
— Это очень престижно, детка. Не знаю уж, как ты впишешься в его общество, но… — Энн передернула плечами, изготавливаясь для последнего удара. — Жаль только, что он так оскандалился. — Шейн тупо смотрела на мать. — Его первая жена, знаешь ли… Ужасная история.
— Жена? — слабым голосом переспросила она, чувствуя, как дурнота поднимается из желудка. — Жена Вэнса?
— Ах, милая, неужели он тебе не рассказывал? — Именно на это Энн и рассчитывала. Она со вздохом покачала головой. — Это его не красит. Стыдно так морочить голову невинной девушке, которая принимает все за чистую монету. — Она неодобрительно пощелкала языком. — Мог хотя бы упомянуть, что был женат, не касаясь этого грязного дела.
— Я… я не понимаю, — бормотала Шейн, глотая подступивший к горлу комок.
— Небольшой пикантный скандальчик. Один из любовников его красавицы жены пустил ей пулю в сердце. По крайней мере, Бэннинги уверяли, что все именно так и произошло. А там кто его знает… — В глазах Шейн застыл ужас, что доставляло Энн огромное удовольствие. Вэнс Бэннинг, подумала она, получает по заслугам. — Они быстро замяли это дело. — Она взмахнула рукой в элегантной перчатке, словно отбрасывая что-то ненужное. — Что ж, мне пора, дорогая, а не то я опоздаю на самолет. Чао, детка. Не своди глаз со своего богатенького красавчика. Вокруг есть много женщин, которые мечтают его увести. — На прощание она тронула пальцем кудри Шейн. — Ради бога, милая, заведи себе приличного парикмахера. Хотя, наверное, ему хочется чего-то… свеженького. Окольцуй его, прежде чем успеешь ему наскучить. — Энн коснулась щекой холодной щеки дочери и упорхнула, довольная, что отплатила Вэнсу за угрозы.
Шейн, окаменев, смотрела ей вслед. Но ничего не видела. Она не чувствовала даже боли. Узнай об этом Энн, она бы удивилась. Как женщина, чуждая душевных страданий, она могла бы предположить, что Шейн разозлится.
