Она схватила Рейчел за руку и потащила за собой.
– Нам туда, – пробормотала она, забыв об усталости, голоде и о том, что её уже тошнит от живописи. Ей хотелось скорее увидеть, что там за картина с ярким голубым пятном.
На картине была нарисована девушка, стоящая в тени какого-то каменного здания: полуразрушенной башни или, может быть, старинной садовой беседки. Девушка смотрела в сторону, и было не очень понятно, то ли она от кого-то прячется – она чуть улыбалась уголками губ, словно думала, что нашла очень хорошее место, чтобы спрятаться, – то ли кого-то ждала. Эмили вдруг поймала себя на мысли, что ей очень хочется, чтобы девушка на картине повернулась к ней. Ей хотелось увидеть её глаза. Эмили была почти уверена, что взгляд этой девушки скажет ей что-то важное.
Девушка была в красивом голубом платье – том самом пятне голубого цвета, которое «позвало» Эмили, – и волшебные бабочки засверкали ещё ярче и как будто влетели в картину и уселись обратно на платье. Шёлковая юбка слегка всколыхнулась, словно по саду прошелестел ветерок.
Девочки замерли перед картиной как заворожённые.
Эмили только теперь поняла, что по-прежнему крепко сжимает руку Рейчел.
– Она как настоящая, – прошептала Рейчел.
Эмили тряхнула головой и резко вдохнула. Казалось, она не дышала с той самой секунды, как впервые увидела этот потрясающий голубой цвет.
– Да, она удивительная…
Бабочки исчезли, шёлковое платье снова сделалось нарисованным. Эмили хотелось его погладить, почувствовать, какое оно на ощупь – гладкий прохладный шёлк, бархатистые крылья невидимых бабочек, – но она уже поняла, что магия была не здесь. Да, её что-то позвало. Не эта девушка на картине, а что-то другое: оно позаимствовало синеву с платья девушки на картине и отправило к Эмили бабочек. Она по-прежнему ощущала присутствие магии. Где-то совсем-совсем рядом, в этом же зале. Эмили явственно чувствовала волшебство, разлитое в воздухе, как это было в её снах. Что-то тянулось к ней, что-то отчаянно в ней нуждалось.
– Эмили, ты же не возьмёшь для сочинения эту картину? – с надеждой спросила Рейчел.
Эмили удивлённо уставилась на подругу. Она совершенно забыла о сочинении. Она забыла вообще обо всём.
– Нет. Наверное, нет. Я ещё что-нибудь поищу, – пробормотала она.
Сейчас она думала лишь об одном: найти, откуда изливается магия.
– Хорошо. Если ты не возьмёшь, тогда возьму я!
Рейчел уселась на пол перед картиной, глядя на неё влюблёнными глазами.
«Возможно, в картине с девушкой всё-таки была магия?» – подумала Эмили, удивлённо глядя на подругу. Картина как будто околдовала Рейчел. Девушка, прячущаяся в тени, ласково улыбалась раздавленным цветам у себя под ногами. Эмили пробрал озноб. Мелькнула тревожная мысль, что надо скорее уводить Рейчел от этой картины. У подруги был такой вид, словно она просидела бы здесь сто лет, жадно рассматривая картину и сочиняя свою историю об этой девушке в голубом платье. О девушке в голубом платье, в складках которого пряталась магия, и эта магия заворожила Рейчел.
Но сначала надо найти ту, другую магию. Эмили медленно обошла зал, то и дело оглядываясь на Рейчел, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. После папиных рассказов она стала бояться магии за пределами дома, когда рядом не было никого из её семьи. Она не знала, кому можно доверять, а кому нельзя. Но девушка в голубом платье больше не двигалась – возможно, Рейчел просто понравилась эта картина. Действительно очень красивая.
В этом зале цвета на картинах казались особенно яркими, и Эмили жадно рассматривала все полотна. Картины были словно сверкающие драгоценные камни, а золочёные рамы – словно оправы для этих камней. Это было красиво, но как-то тревожно красиво. И Эмили поняла почему: картины напоминали ей заколдованные фрукты в волшебной стране – фрукты, которые она уже собиралась отведать, но Юла и Лори её спасли. Может быть, эти картины тоже заколдованы? Папа говорил, что есть и другие двери… Интересно, бывал ли он в этом музее?
Эмили сжала руку в кулак, чтобы ногти вонзились в ладонь. Ей надо быть осторожной. Если здесь и вправду есть дверь, нужно держаться от неё подальше и ни в коем случае не входить. Она обещала Пеплу и Еве, что никогда не отправится в волшебную страну в одиночку.
Наконец она остановилась у картины, висевшей в самом углу. В зале были и другие люди, но они не обращали внимания на эту картину – она была не такой яркой, как все остальные, и не привлекала взгляд. Но Эмили была уверена, что за тусклыми, тёмными красками скрывается что-то ещё. Она подошла ближе и чуть не вскрикнула от изумления.
Картина двигалась. Сотни крошечных человечков деловито сновали среди ромашек, которые для них были высокими, как деревья, и упавших каштанов – огромных, как валуны. Эмили обернулась через плечо, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Почему-то ей вдруг подумалось, что картина ожила для неё одной и больше никто не должен узнать этот секрет. Потом она заметила табличку, какие висят на стене рядом с картиной, – самую обыкновенную музейную табличку рядом с каждым экспонатом. Там было написано, что картина выставляется в этом музее уже много лет, а значит, люди годами ходили мимо, и никто ничего не заметил. Эмили осторожно провела пальцем по деревянной раме, пытаясь почувствовать магию.
И как только она прикоснулась к золочёной раме, цвета на картине вмиг сделались ярче, словно до этого прятались за тусклыми красками, а теперь показались во всей красе. На Эмили обрушились звуки. Весёлые крики детишек, игравших в салочки между стволами ромашек и колокольчиков, удивлённый возглас юной девушки-феи с крыльями, как у бабочки. Она смотрела прямо на Эмили и показывала на неё пальцем, подталкивая локтем свою подружку с такими же яркими крылышками. Обе феи хихикали, глядя на Эмили, как будто в жизни не видели ничего смешнее, а потом скрылись в высокой траве, обрамлявшей поляну, но то и дело выглядывали из высоких зелёных стеблей и смеялись, прикрывая рты ладошками.
Эмили тяжко вздохнула. Ей очень хотелось спросить у фей, что происходит с картиной, почему она видит её ожившей. Может быть, потому, что это не просто картина, а дверь в волшебную страну? Но она уже поняла, что спрашивать у этой парочки бесполезно. Две смешливые феечки напоминали ей Лару и Элли-Мэй.
И всё-таки… всё-таки эта картина уже ответила на некоторые вопросы, которые Эмили собиралась задать папе, но постоянно забывала. Позавчера на уроке истории Эмили увидела в учебнике картинку с изображением римского полководца верхом на коне и подумала: а существуют ли на самом деле кентавры? И вот теперь лучник-кентавр смотрел на неё с картины, сверкая глазами.
Эмили почти прижалась носом к холсту, пытаясь разглядеть как можно больше деталей. Интересно, как выглядит зал музея, если смотреть на него из волшебной страны на картине? Как маленькое окошко? А если окошко, то в чём? Может быть, как дырка в небе? Оставалось только гадать.
– Пожалуйста…
Тихий, едва различимый шёпот. Эмили отступила на шаг от картины и нахмурилась, пытаясь понять, кто именно из нескольких сотен крошечных человечков сейчас обратился к ней. Она почему-то не сомневалась, что обращаются именно к ней. Кто-то там, на картине, узнал заключённую в Эмили магию и позвал её сюда.
