– Это я так изнутри выгляжу? – удивилась Джорджи. Она хотела погладить гобелен, но отец отвел ее протянутую руку.
– Не получится. Это всего лишь картинка, созданная нашими силами.
– Нам надо распороть все изображение? – спросила Лили. Оно казалось ей просто огромным и очень сложным. Девочка вглядывалась в гобелен и видела сотни маленьких, живых и переплетенных картинок, которые перемещались, пытаясь скрыться от взгляда. Она попыталась сосредоточиться на одной из них, заставив себя думать о ней как о простой вышивке, а не части сестры, но это оказалось слишком сложно: глаза Лили сразу же наполнились слезами.
– Нет, – ответил отец. – Видишь толстые темные нити? Они разбросаны по всему изображению. Вот их нам надо вырвать.
– Двойная шелковая нить изменяет цвет и добавляет вышивке глубины, – заметила Роуз.
– Да, верно. Темная магия вшита в твою жизнь, Джорджи… – Отец вздохнул.
– Вы только посмотрите! – внезапно воскликнула Лили. Она протерла слезившиеся глаза тыльной стороной ладони и теперь показывала на середину картины. – Темная нить не коснулась центра! Видите, там цвета светлее?
Отец кивнул.
– Да, верно, темная магия пропитала не всю твою сущность, Джорджи, – обратился он к ней, сжав ее руку. – Но ты сама видишь, как ее в тебе много. Нам предстоит трудная работа.
– А если у нас не получится – что тогда? – тихо спросила Лили, но ей никто не ответил.
На некоторых картинках черная нить была неотъемлемой частью: она дополняла рисунок. Лили присмотрелась к одному из них и поежилась: темной магией там был выведен страшный волк, что восстал из лондонской пыли, когда мамина горничная Мартина напала на Джорджи. Лили до сих пор с содроганием вспоминала момент, когда он появился из кончика пальца ее сестры, пропитанный кровью, что сочилась из царапин, оставленных Мартиной. Такое сложное темное заклинание вылетело из Джорджианны с невероятной легкостью. Волк должен был защитить девочек от Мартины, но, сожрав ее, он вознамерился сделать то же самое с Лили и Джорджи. Тогда им на помощь пришла сила Лили – ее умение управлять погодой. В семействе Пауэров оно передавалось из рода в род, хотя сама Лили мало что о нем знала. Но она вдруг почувствовала, что может справиться с волком, – и справилась.
На гобелене Мартина, магическое создание, истекала зеленоватой жидкостью и пыталась убежать от серо-красного волка. Если они распорют темные нити, на картинке останется лишь Лили, испуганно прижимающая к себе Генриетту, и грозовые тучи, что начали собираться на небе.
– Это не просто темная нить, – нахмурившись, сказала Лили. – Генриетта ведь тоже вышита темными нитками, но цвета разные. В темной магии цвета будто бы вообще нет. – Ей не надо было смотреть на сестру, чтобы вспомнить ее бледное лицо и светлые волосы.
– Где она начинается? – спросил отец и подошел к гобелену поближе.
Все изумленно посмотрели на картину. Джорджи, держа на руках Генриетту встала. Аргентум свернул хвост, дав ей возможность подойти к гобелену, и расправил крылья, словно хотел укрыть всех от темной магии.
– Вот здесь… – прошептала она.
Услышав нарочито спокойный голос Джорджи, Лили сразу поняла, что та еле сдерживается, чтобы не заплакать. Или не закричать. Она встала и подошла к сестре, посмотрев на то место, куда она указывала. Отец сделал что-то с полотном, и теперь оно развевалось, словно на ветру, хотя никакого ветра в театре и быть не могло, и одна картинка начала постепенно увеличиваться. Увидев вышитую на гобелене сестру, Лили поежилась. Круглые щеки Джорджи сияли здоровым румянцем. Ей было не больше семи лет. Она стояла рядом с матерью в библиотеке Меррисот – Лили сразу узнала мебель из темного дерева и темные корешки книг с позолоченными буквами. Нерисса Пауэр держала стоявшую перед ней дочь за руку. Рты обеих были приоткрыты, словно они произносили заклинание. Изо рта Нериссы спиралью вырывалась тонкая темная нить и обвивала плечи Джорджи. Волосы девочки вмиг поблекли, а розовое платье мгновенно выцвело.
– Она начинается здесь, – тихо сказала Джорджи.
Лили бросилась к полотну и ногтями вцепилась в картинку. Разъяренная девочка рвала и метала, темная магия жгла ее пальцы. Одна нить порвалась, выбилась из общего ряда и теперь змеей развевалась над гобеленом.
– Лили, осторожно! – закричал отец. Он поймал ее за руку, не дав ей снова вцепиться в рисунок. – Только посмотри на Джорджи!
Лили замерла. На гобелене появились проплешины – но ведь этого они и добивались, верно? Маленькая Джорджи на полотне улыбалась, хоть и была испещрена пятнами.
– Посмотри на нее!
Вдруг Джорджи застонала, и Лили поняла, что именно пытается сказать ей отец. Он просил ее посмотреть на настоящую Джорджи – она лежала на полу, обхватив себя обеими руками.
– Это из-за меня? Из-за того, что я вырвала нити? – в ужасе прошептала Лили. Джорджи снова застонала. Внезапно она открыла глаза, тут же наполнившиеся слезами.
– Не останавливайся! Я чувствую – что-то происходит. Ты что-то вырвала из меня, Лили! Что-то ужасное!
– Я не знаю, что делать дальше… – Лили запнулась, увидев, как вздрогнула сестра, отвечая на зов темной магии.
– Скорее! – простонала Джорджи, и Лили, набравшись сил, отвернулась от нее. Она вцепилась ногтями в следующую картинку, на которой Джорджи сидела в библиотеке и читала огромные фолианты, а ее длинные волосы свисали на открытую страницу. Книга светилась темной магией, куполом поднявшейся над столом и загородившей Джорджи от внешнего мира.
«Интересно, а я тогда где была? – подумала Лили. – Может, на пляже? Или бегала с Питером в саду? Да уж, мне сильно повезло…» Она закрыла глаза и начала раздирать темные нити на картинке – и уже через мгновение Джорджи была в библиотеке одна, никаких книг рядом не осталось. Когда Лили вырвала последние черные нити магического купола, она заметила одинокую фигуру у окна – мама. Она обернулась посмотреть на дочь. Или, может, на дочерей. Лили охватило странное чувство, будто с этого гобелена мама видит ее насквозь. Она испугалась так сильно, что, услышав громкий визг, подумала, что это кричала мама – на полотне. Но нет. Это была Джорджи. Бледнее обычного, она приоткрыла глаза, но, кажется, ничего не видела. Сестра кричала, скорчившись на полу.
– Лили, хватит! Достаточно! – Роуз села на пол, положила голову Джорджи себе на колени и тихо, успокаивающе зашептала: – Шелковыми нитками мы зашьем все дыры, дорогая. Все будет хорошо, все будет хорошо… – Волшебница негромко запела заклинание, поглаживая Джорджи по волосам: – Сшей ее, свяжи ее, раны заживи ее.
Лили пришла в ужас, что причинила сестре боль, и расплакалась. Генриетта залаяла, просясь на руки, и Лили, чуть не захлебнувшись в слезах, подняла собаку.
– Она сама тебя об этом просила. Все будет хорошо.
– Да, но ты только посмотри на нее! – простонала Лили. – А вдруг она умрет?
