— Ботинок был в туалете, — доложила Луиза, вталкивая Тони в кухню.
— Должно быть, воры спрятали его туда. Что за дьявольский замысел! — Эвлин сунула мальчику коробку с ланчем и подставила щеку. — Целуй!
Тони ухмыльнулся и звонко чмокнул мать.
— Я всю неделю буду покупать молоко!
— Это трудная работа, но ты справишься, Конрад. Банановая кожура должна быть в мусорном ведре. — Она вручила ему коробку с ланчем, шутливо взъерошила волосы и поцеловала на прощание. — Джессика! Главный город Вирджинии — Ричмонд, так мне кажется.
— Хорошо.
После того как все обменялись поцелуями, включая и Бонга, Эвлин торжественно подняла руку:
— Тот, кто оставит зонтик в школе, будет немедленно наказан! Катитесь!
Дети убежали, дверь захлопнулась. Эвлин прикрыла глаза.
— Еще одно тихое утро в доме Темплтонов… Айвор, что вам можно предложить? Бекон, яичницу? Виски?
— Последнее отложим до вечера. — Улыбаясь, он занял стул, освобожденный Конрадом. — И это шоу у вас каждое утро?
— По субботам сеансы удлиненные. — Эвлин поправила густые каштановые волосы. — Ребята, мне очень приятно находиться с вами, но я должна собираться на работу, через час у меня встреча. Если у вас будет свободная минутка, Айв, загляните ко мне. Я вам кое-что покажу.
— Непременно!
— Луиза, я тебе еще нужна?
— Нет, сеньора. — Она уже поджаривала бекон. — Gracias
[4]
.
— Я вернусь около шести. — Эвлин задержалась у стола и положила руку на плечо мужа. — Я слышала, сегодня здесь будет большой покер?
— Пустой слух. — Гейджер привлек жену к себе, и они поцеловались. — Какая ты вкусная!
— Клубничное желе… Я тебя все равно обыграю, умник! — И она еще раз поцеловала его.
Айвор прислушался к ее шагам на лестнице.
— Ты попал в яблочко, Гейдж!
— М-м?
— Потрясная жена, великолепные дети…
— Похоже на то. Я с самого начала знал, какая она. — Воспоминания вызвали у него улыбку. — Только пришлось потратить некоторое время, доказывая, что она не сможет жить без меня, так же как и я без нее.
Трудно было не позавидовать его мечтательной улыбке.
— А до того как ты встретил Эвлин, вы с Камиллой уже сотрудничали?
— Да. Тогда мы работали ночи напролет. Милли была у меня первым помощником. И оказалась лучшим партнером-полицейским, с кем я когда-либо работал.
— Я хочу спросить… Ты можешь не отвечать, конечно… — Айвор колебался. Было ужасно неудобно. — Ты и Милли… до Эвлин… между вами было что-нибудь?
— Когда работаешь вместе, многие часы подряд, всегда возникает что-то общее. — Он отхлебнул кофе и улыбнулся. — Но ничего романтического, если тебя это интересует.
— Да это не мое дело. — Айвор пожал плечами, удивленный тем, какое сильное облегчение почувствовал после ответа Гейджера. — Я просто так полюбопытствовал.
— Полюбопытствовал, почему я постарался взять от этой женщины так много? Ее взгляды, ее ум, ее… как бы это назвать… — Удивленный очевидным замешательством Айвора, он кашлянул. В это время Луиза как раз подала им завтрак. — Спасибо, Луиза… Ну, скажем, ее стиль. Все очень просто, Айв. Не стану говорить, что не думал об этом. Может быть, и Милли, со своей стороны, подумывала о том же. Но мы были прежде всего друзьями, и нас как-то не манили к себе темные аллеи. — Он положил себе яичницу и поднял бровь: — А что, ты уже?..
Айвор пожал плечами, отрезая кусок бекона.
— Не могу сказать, что мы поладили как партнеры или друзья, еще рано. Но, кажется, темные аллеи уже подманивают.
Гейджер не казался удивленным. Если кто-то говорит, что вода и масло не смешиваются между собой, то это значит, что их недостаточно долго взбалтывали.
— Некоторые женщины действуют тебе на душу, некоторые — на известную часть тела. А бывает и то и другое, — заключил он философски.
— Да? Расскажи мне о Камилле, — попросил Айвор.
— Она хороший полисмен и человек, на которого можно положиться. Как и все прочие, имеет некоторые проблемы, но справляется с ними сама. Если хочешь знать подробности, поговори с ней самой. — Он поднял чашку. — Она, наверное, тоже хотела бы спросить у меня о тебе.
— Спрашивала?
— Нет. — Гейджер отхлебнул кофе, чтобы скрыть усмешку. — А теперь почему бы тебе не рассказать, как идут поиски Рут?
— Мы накрыли одно место на Пятой авеню, но оно уже опустело. — Это до сих пор раздражало его, и он болезненно поморщился. — Я собираюсь опросить владельца квартиры и соседей. Есть двое соседей, которые, наверное, смогут опознать наших кинолюбителей.
— Начало неплохое. Чем я могу помочь?
— Я дам знать. Они держат девочку уже две недели. Гейдж! — Айвор поднял глаза, в которых капитан увидел тихую ярость. — Меня беспокоит, в каком она будет состоянии, когда я до нее доберусь…
— Не забегай вперед.
— Ты говоришь точно как лейтенант Паркер. — Айвор как раз всегда предпочитал забегать вперед. — Я смогу с ней встретиться только после полудня. Утром она будет в суде, если не ошибаюсь.
— В суде? — Гейджер нахмурился, потом кивнул: — Точно! Суд над Берсоном. Вооруженное ограбление, насилие. Она его взяла как школьника. Послать с тобой кого-нибудь из ребят на Пятую авеню?
— Нет. Мне надо сначала самому разобраться.
Хорошо снова оказаться предоставленным самому себе, решил Айвор. Работать одному всегда проще: не надо согласовывать действия с партнером или обсуждать стратегию. А поскольку речь шла о Камилле, то это давало ему возможность не думать о ней как о женщине.
Сначала он поднял на ноги управляющего домом Ласта, невысокого лысеющего мужчину, который, видимо, считал, что положение обязывает его носить костюм-тройку, туго завязанный галстук и душиться одеколоном с запахом сосны.
— Я уже давал показания другому офицеру, — недовольно заметил тот через дверную цепочку в два дюйма толщиной.
— А теперь дадите мне, — сухо сказал Айвор, вовсе не желая выводить Ласта из заблуждения относительно того, что он работает в полиции. — Вы хотите, чтобы я задавал свои вопросы на лестнице?
— Нет-нет, — раздраженно буркнул Ласт, снимая цепочку. — Мало мне других забот? Сегодня утром я едва успел встать, как ваши люди уже постучали в мою дверь. Теперь телефон разрывается от звонков — арендаторы хотят знать, что это полиция шарит в пентхаусе. Мне такая реклама совершенно ни к чему!
— Трудная у вас работа, мистер Ласт.
Айвор бегло осмотрел квартиру. Она была не такая роскошная, как пустой пентхаус, но отделана с иголочки. Ласт обставил ее вычурной французской мебелью в стиле рококо. Айвор вспомнил, что его мать обожала такую.
