Более важно: из чего следует, что они говорят правду? В конце концов, если мы собираемся «верить» на слово польскому правительству в изгнании, значит, мы уже отказались от объективности и поиска исторической правды, – как если бы мы решили просто «поверить» советскому правительству.
Доставляли ли германские власти почту из СССР в оккупированную ими Польшу после сентября 1940 года, когда польским военнопленным восстановили право переписки? О том О’Мэлли не знает. Очевидно, ему было всё равно. Он просто поверил на слово польскому правительству в изгнании.
В отличие от того, как пытается представить дело Ценцяла, в реляциях О’Мэлли совсем нет «убийственной критики» доклада Комиссии Бурденко, и вообще в них нет никакой критики сообщения советской комиссии по Катыни. Зато наличествует логическая ошибка – «аргументация от умолчания». О’Мэлли игнорирует то, что сказано в докладе Бурденко, вместо чего сосредотачивает внимание на том, чего там нет. Что в точности соответствует доводам польского правительства в изгнании.
«Экспертная оценка польских историков»
Ценцяла пишет:
По предложению члена советской группы профессора Олега Ржешевского, который хотел отложить обсуждение катынского вопроса, польские историки проанализировали доклад Бурденко, и в мае неожиданно выступили перед своими советскими коллегами с разгромной критикой, лишившей его всякого доверия…111 (p.247).
Утверждение Ценцялы, попросту говоря, лживо. Все критические суждения мы обсудим ниже. Пока же обратимся к примечанию к вышеприведённому отрывку:
111 Maciszewski, Wydrzeć Prawdę [Вырвать правду], p. 97; автор представляет историю с польской стороны, в то время как председатель советской группы профессор Георгий Лукич Смирнов приводит свою точку зрения в книге «Уроки минувшего» (Москва, 1997). Другие сообщения о советской группе и её проблемах см. в книге Яжборовской, Яблокова и Парсадановой «Катынский синдром», глава 4; а также в книге Jazborowska, Jablokow, Zoria, Katyń: Zbrodnia Chroniona [Катынь: преступление, как государственная тайна], глава 4.2; Яжборовская состояла членом советской группы. (p.506).
Снова Ценцяла (p.248-249):
Польские СМИ теперь усилили своё давление, требуя правды о Катыни. Разгромная критика польскими партийными историками доклада Комиссии Бурденко 1944 года в мае 1988 года была передана их советским коллегам и в кратком изложении опубликована в [еженедельнике] “Политика” за 19 августа 1989 года. В нём польские историки рассказали известную историю катынского преступления, пришли к выводу, что полученные комиссией Бурденко результаты, несомненно, сфальсифицированы, и утверждали, что НКВД несёт полную ответственность за уничтожение козельских узников в Катыни, а также за уничтожение узников Старобельска и Осташкова, хотя места их захоронения невозможно установить без доступа к российским документам.113
Сноска к процитированному отрывку:
113 Polityka, № 33/1685 (1989), pp.13-14. Полный текст экспертизы доклада Комиссии Бурденко польскими историками см. Jarema Maciszewski, сост. и ред., Zbrodnia Katyńska: Z Prac Polskiej Części Wspólnej Komisji Partyjnych Historyków Polski i ZSRR [Катынское преступление: из работ польский части Совместной комиссии партийных историков Польши и СССР] (Warszawa, 1990; offset); см. русский текст в: Яснов, Катынская драма, с.179-201. (с. 506).
Сэнфорд утверждает то же самое (p.139):
Недостатки и нестыковки доклада Бурденко в полном объёме разобраны в апрельском докладе 1989 года польских членов Советско-польской комиссии историков по изучению ”белых пятен” во взаимоотношениях двух стран.96 n. 96 p. 153: ‘Ekspertyza’, Polityka, 19 August 1989, pp. 13-14.
Ценцяла и Сэнфорд ссылаются на одну и ту же статью в еженедельнике «Политика». Правда, Ценцяла поясняет, что можно воспользоваться и её русскоязычным текстом в книге «Катынская драма». Чтобы снять все сомнения, автору пришлось сверить русский текст как с книгой Мацишевского, на которую ссылается Ценцяла, так и с публикацией в «Политике» за 19 августа 1989 года, на которую ссылаются и Сэнфорд, и Ценцяла.
Мацишевский «Катынское преступление» = «Экспертиза» в «Политике» (М), с.15-36; «Катынская драма» (КД), с.179-201
Ранее мы видели, как Ценцяла (p.248) писала о «разгромной критике» доклада Комиссии Бурденко. Но её оценка не соответствует истине. Далее будет показано: в материалах, которые Ценцяла называет «экспертизой польских историков», нет вообще никакой обоснованной критики доклада Комиссии Бурденко.
Зато там встречается ряд интересных утверждений.
* М, с.21; КД, с.184:
4. На останках из могил I-VII была зимняя одежда.
Т.е. польские заключённые имели при себе зимнее обмундирование польской армии, когда попали в плен в сентябре 1939 года. Ту же форменную одежду они носили бы и в апреле-мае 1940 года – если верить утверждениям нацистов, но и в сентябре-декабре 1941 года – если верить советской стороне.
Никто из попавших в советский плен – даже на территории Западной Украины или Западной Белоруссии – ни за что не отказался бы от тёплой одежды независимо от времени года. Когда военнопленных перевозили из одного лагеря в другой – скажем, на казнь в Козьих горах, – они брали с собой зимнюю форму. Если переезды они совершали без багажа – а о багаже нет ни слова ни в одном из германских, советских или польских свидетельств – значит, всю одежду они одели на себя.
* М, с.22; КД, с.185:
8. В катынских могилах оказались личные документы, позволившие идентифицировать 2730 останков из общего числа 4151. Советская Специальная комиссия, проводя повторную эксгумацию, не нашла других личных документов.
В нашем распоряжении есть опубликованная Памятных опись документов и предметов, обнаруженных экспертами Комиссии Бурденко, поэтому сегодня нам яснее ясного, что утверждение неправдиво. Но то, что оно заведомо лживо, легко было понять и в 1989 году! Заключительный раздел доклада Комиссии Бурденко озаглавлен «Документы, найденные на трупах». В нём указаны обнаруженные письма, открытки, католический молитвенник и квитанции. Это «личные документы».
* M, с. 23 точка 12; КД, с. 186:
12. …Факт использования в расстрелах патронов германского производства, что впоследствии было объяснено массовым экспортом этих патронов в СССР (до 1932 года), а также в Польшу и прибалтийские страны.
Тоже неправдивое утверждение. Более того, авторы просто не могли не знать, что оно лживо. На слушаниях в Комиссии Мэддена в 1952 году Густав Геншов, президент компании, заявил, что патроны с клеймом “Geco”, найденные в Катыни, после 1928 года поставлялись в СССР очень малыми партиями.
