И когда он решил отступить, установить хоть какую-то дистанцию, она заманила его обратно.
Нежные губы, гибкое тело и весь ее облик, простой и в то же время милый. Как ее вкус, ни на что не похожий и абсолютно неотразимый.
Он проиграл больше, чем завоевал, еще до того, как щенок радостно залаял и стал карабкаться по его ногам в надежде протиснуться между людьми и присоединиться к веселью.
И на этот раз они отступили оба.
Фиона положила ладонь на макушку Джоза.
— Сидеть. Хорошая собака.
«Уже не такие спокойные, — подумал Саймон, глядя в ее глаза. — Не такие ясные».
Фиона жестом подозвала своих собак, передала поводок щенка Саймону.
— Даже не знаю, что сказать. Нам пора возвращаться. Хм, Джоз уже лучше слушается поводка.
Здесь для него все новое и много развлечений, но он отлично реагирует на команды.
Вернулась в свою безопасную зону, говорит о собаках. Размышляя, как у нее это получается, Саймон шел молча.
— Я бы хотела поработать с ним над другими навыками. Может, лишних полчаса в неделю, добавляя по десять-пятнадцать минут к основному уроку. Пару недель. Бесплатно. Если тебя устроит прогресс, можно будет обсудить плату.
— Рекламный показ?
Фиона взглянула на него и отвела взгляд.
— Можно и так сказать. Он быстро учится, и у него отличный характер для… Это глупо. И трусливо. Я хотела еще раз поцеловать тебя. Проверить, может, тот первый поцелуй был просто счастливой случайностью. Нет, оказывается, не был. Меня действительно сильно тянет к тебе, а этого чувства я не испытывала очень давно.
— Около десяти месяцев?
Фиона покраснела, но улыбнулась. Не застенчиво. Довольно.
— Если честно, дольше. И чтобы не смущать нас обоих подробностями, просто скажу, что тот инцидент оказался неудачным во всех отношениях. Но он служит точкой отсчета и заставляет меня задаваться вопросом, не в нем ли причина этого притяжения. И взывает к осмотрительности. Я не стесняюсь секса, но не хочу повторять то, что оказалось ошибкой.
— Тебе больше нравятся стабильность и порядок.
Фиона сунула руки в карманы.
— Я слишком много болтаю, а ты слишком хорошо слушаешь. Опасная ситуация.
— Для кого?
— Для того, кто болтает. Видишь ли, ты создаешь впечатление, что не обращаешь особого внимания, что тебе неинтересно. Но ты внимателен. Вроде бы не реагируешь, но впитываешь подробности. Вообще-то это нечестно. Ты мне нравишься. По крайней мере, я думаю, что ты мне нравишься. Я мало о тебе знаю, потому что ты не рассказываешь о себе. Я знаю, что у тебя есть собака, потому что ее подарила тебе твоя мать. Отсюда я делаю вывод, что ты любишь свою мать или боишься ее гнева. Возможно, и то и другое.
Они шли в молчании целых полминуты.
— Подтверждай или отрицай. Тоже мне, мрачная тайна.
— Я люблю свою мать и предпочитаю, по возможности, избегать ее гнева.
— Вот видишь, не так уж и трудно признаться. А как насчет отца?
— Он любит мою мать и предпочитает, по возможности, избегать ее гнева.
— Ты ведь понимаешь, что чем меньше ты о себе говоришь, тем больше вызываешь любопытства.
— Отлично. Это очень полезно для бизнеса.
— Итак, бизнес. Работа.
— Люди платят, правительство снимает свою долю. Это бизнес.
Фионе показалось, что она нащупала противоречие, пусть даже крохотное.
— Но бизнес для тебя — не главное, иначе ты продал бы мне тот винный шкафчик.
— Никак не успокоишься.
— Либо ты демонстрировал художественный вкус, либо просто упрямился. В данном случае я подозреваю первое, хотя думаю, что тебе не чуждо и второе. И, между прочим, я все еще хочу его купить.
— Нет. Но тебе не помешает новая качалка для веранды. Твоя просто безобразная.
— Она не безобразная. Она прочная. Просто ее нужно перекрасить.
— Левый подлокотник покоробился.
Фиона хотела было возразить, но засомневалась.
— Возможно. Однако, Мистер Таинственность, это только доказывает, что ты замечаешь детали.
— Я замечаю плохую работу и покоробленное дерево. Я отдам тебе новое кресло за уроки с условием, что ты пустишь свою безобразную качалку на дрова.
— Может, у меня с ней связаны личные воспоминания.
— Это правда?
— Нет. Я купила ее на гаражной распродаже несколько лет назад за десять баксов.
— На дрова. И ты научишь моего пса чему-нибудь интересному.
— По рукам. — Когда они вышли из леса, Фиона взглянула на небо. — Стало прохладно. Возможно, мне действительно понадобятся дрова. Огонь в камине, бокал вина. Конечно, я не смогу вынуть бутылку из прекрасного шкафчика, но это я переживу. И тебя я не приглашаю.
— Ты думаешь, что, если бы я захотел закончить то, что мы начали там, в лесу, я стал бы ждать приглашения?
— Нет. Я должна бы возмутиться твоей самонадеянностью, но почему-то не возмущаюсь. А почему ты не хочешь закончить то, что мы начали?
Саймон улыбнулся.
— Ты будешь думать об этом, не так ли? Мне нравится твой дом.
Озадаченная резкой сменой темы, Фиона обернулась и уставилась на свой дом.
— Мой дом?
— Маленький и слегка затейливый, но очень правильный. Я бы посоветовал тебе с южной стороны оборудовать солярий. Это сделало бы архитектуру более интересной, открыло бы твою кухню и впустило в нее больше света. Но, прошу тебя, будь любезна, не проверяй электронную почту и автоответчик. Я приеду с качалкой и псом через пару дней.
Саймон повел собаку к грузовику, отстегнул поводок, подпихнул Джоза в кабину. Щенок гордо уселся на сиденье с палкой в зубах.
Фиона хмуро смотрела им вслед.
* * *
Ему некогда было скучать: работа, щенок, смутное желание посадить сад просто для того, чтобы посмотреть, что из этого получится. Примерно каждые два дня, в зависимости от погоды, он катался с Джозом по извилистым, холмистым дорогам острова.
Рутина или отвлечение от нее было именно тем, что он искал, не сознавая, что именно ищет.
Он мог работать, когда ему вздумается, в любое время дня или ночи, ведь его мастерская находилась всего в нескольких шагах от дома, и это ему безумно нравилось. И, как ни удивительно, ему нравилась компания щенка — на работе, на прогулках, в поездках.
Он с удовольствием покрасил кресло-качалку с плоскими подлокотниками в дерзкий голубой цвет. Пусть Фиона кажется скромной, но личность она яркая, отчаянная. Она будет отлично смотреться в этом кресле. Она вообще отлично смотрится.
