– Это все твоя вина! – бросила Элла мужу.
Уильям взял сына за руку.
– А я и не спорю. Во многом это моя вина. Мы с этим справимся, сынок. Хорошо, что ты сказал правду. Мы с этим справимся.
– Если бы дом сгорел, вы бы не развелись. – Тревор спрятал лицо на груди у отца. – Не уходи, папочка!
Рина вернулась домой поздно в подавленном настроении. Для Тревора Паркера не будет счастливого или хотя бы легкого конца. Конечно, курс консультаций у психолога может помочь, но не склеит разрушенную семью. Эта семья, по мнению Рины, была обречена.
Слишком многие семьи были обречены, насколько она теперь знала.
Можно сколько угодно приводить в пример Фрэн и Джека, Гиба и Бьянку, все равно на другой чаше весов скапливалось слишком много неудавшихся семей, и они перевешивали.
Дом этого мальчика не сгорел, но он уж точно был разрушен до основания. И огонь тут был ни при чем.
Рина подъехала к дому, вышла из машины и заперла ее. И увидела Бо, сидящего на крыльце своего дома с бутылкой пива.
Она чуть было не прошла мимо: с ним все было слишком сложно, требовалось слишком много времени, чтобы все это распутать. Куда проще, подумала Рина, войти в свой собственный дом и закрыть за собой дверь.
Но она все же подошла к нему и села рядом на ступеньки. Взяла у него бутылку пива и отпила большой глоток.
– Если ты сейчас скажешь, что ты сидел здесь и ждал меня, я буду считать, что ты ненормальный.
– Ну, тогда я не буду этого говорить. Но вообще-то у меня вошло в привычку посидеть на крыльце погожим вечером с бутылочкой холодного пивка. Тяжелый выдался денек?
– Скорее, невеселый.
– Надеюсь, никто не умер?
– Нет. – Рина вернула ему пиво. – Но этот вопрос заставляет меня взглянуть на сегодняшний день другими глазами. Были такие дни, когда кто-то умирал. В смерти есть полная безнадежность. Мертвые не возвращаются.
– Как, в твоем мире нет реинкарнации?
Рина улыбнулась:
– Сегодня мне не пришлось иметь дело с кем-то, кто может вернуться в образе собаки-ищейки. Просто с маленьким мальчиком, который чуть не спалил свой дом, пытаясь скрепить распадающийся брак своих родителей.
– Он не пострадал?
– Физически – нет.
– Это уже кое-что.
– Да, это уже кое-что. Ты говорил, что твои родители расстались, когда ты был маленьким?
– Да. – Бо отпил пива. – Это было… неприятно. Ну, ладно, – горько усмехнулся он, встретив ее взгляд, – это был кошмар. Но у тебя и без того был тяжелый день, так стоит ли грузить тебя еще и рассказом о моем тяжелом детстве?
– Мои родители женаты тридцать семь лет. Они – как одно тело с двумя головами. Они иногда ссорятся, но никогда не скандалят, если ты меня понимаешь.
– Да, я тебя понимаю.
– Можно было бы сказать, что они сцементированы друг с другом, но я скажу по-другому. Они и есть цемент. Иногда их единение меня пугает. Потому что хочется именно этого, и на меньшее уже не соглашаешься.
– Мы могли бы начать с ужина. А там видно будет.
– Могли бы. – Рина снова взяла бутылку и задумчиво отпила. Она чувствовала запах свежести, исходящий от Бо, и чего-то еще. Может быть, льняного масла. Наверное, Бо пропитывает им древесину. – Или мы могли бы уйти в дом и заняться безумным сексом. Ты же этого хочешь.
Бо нервно рассмеялся и вытянул ноги перед собой.
– Не стану отрицать: я же все-таки парень. Да, безумный секс с тобой устроил бы меня по полной. Я мечтал заниматься с тобой любовью семь семнадцатых моей жизни.
Рина невольно фыркнула.
– Семь семнадцатых?
– Ну, цифра, возможно, округленная, но я так подсчитал. Поэтому заняться с тобой любовью – для меня это было бы величайшее событие в жизни. С другой стороны, раз уж я мечтал заниматься с тобой любовью семь семнадцатых своей жизни, не умру, если подожду еще немного.
– Забавный ты парень, Боуэн.
– Да, я могу быть забавным парнем. Я могу быть серьезным парнем, или хитрым парнем, или просто обычным парнем. Я многогранный парень. Мы могли бы поужинать. Я мог бы не раз угостить тебя ужином.
– Может быть. Мой партнер тебя прогнал.
– Прогнал? Откуда и куда?
На этот раз Рина рассмеялась от души.
– Прогнал по базе. Проверил твое прошлое.
– Нет, кроме шуток? – Вид у него был скорее заинтригованный, чем оскорбленный. – Вот это да! И как? Я прошел проверку?
– Вроде бы да. А ты даже не обиделся? Я бы разозлилась.
– Это даже интересно. По-моему, меня до сих пор еще никогда не прогоняли. Причин ни у кого не было.
– У меня большая, шумная, слишком заботливая семья. Мои родственники часто суют нос, куда их не просят, и достают меня до печенок. Но нравится мне это или нет, в них смысл моей жизни.
– А я – единственный ребенок из разбитой семьи. Посочувствуй моим страданиям.
– Ты вроде бы не страдаешь.
– Точно, не страдаю. Я тебе завидую. А еще я очень хочу до тебя дотронуться. – Он коснулся ее руки, плеча, повернул к себе ее лицо, и их глаза встретились. – Может, ты и не совсем такая, как я себе представлял, но ты так долго просидела у меня в голове, что я хочу узнать, какая ты на самом деле.
– Ко мне длительные отношения как-то не прилипают. Вернее, я к ним не прилипаю. Представляешь, как это было бы ужасно, если бы мы в конце концов возненавидели друг друга, но нам все равно пришлось бы жить бок о бок?
– Одному из нас пришлась бы переехать. Ну а пока… – Бо откинулся назад, открыл входную дверь и поставил пустую бутылку внутри. – Хочешь прогуляться? Я слыхал, что тут неподалеку, всего в нескольких кварталах, есть отличный итальянский ресторан. Могли бы перекусить.
– Ладно. – Рина поднялась, мысленно спрашивая себя, уж не совершает ли она ошибки. – Ладно, давай прогуляемся.
15
Рина носила ребенка на руках по гостиной в кукольных размеров квартирке Сандера и Ань. Они уже начали складывать вещи.
Она выехала из квартиры над «Сирико», и теперь в эту квартиру собирался въехать ее брат со своей маленькой семьей.
Оба окна в гостиной были открыты. До нее доносился шум уличного движения и голоса детей, играющих в парке по соседству.
– Ну, подумаешь, мы поужинали в «Сирико». Два раза. Пару раз посидели у него на крыльце. Он набросал для меня эскиз стола. Стол замечательный. Честно говоря, бесподобный. Я не знаю, что о нем думать.
– Давай ближе к делу. – Ань все это время не переставала складывать детские вещи. – Почему ты с ним не переспала?
