В доме стоял стойкий запах чеснока и свежего базилика. И еще в доме стоял страшный шум.
Когда дед сказал Рине, что она должна прийти в столовую, где собрались все взрослые, она едва справилась с волнением.
Стол был раздвинут во всю длину, и все равно всем места не хватило. Дети играли во дворе, кое-кого из женщин отрядили за ними присматривать. Рина была единственной из детей в столовой, где сидели мужчины, мама и тетя Мэг, которая была адвокатом и считалась очень умной.
Дед сам положил из большой фарфоровой супницы порцию спагетти на тарелку Рине.
– Итак, этот мальчишка, этот Джоуи Пасторелли, он тебя ударил, верно?
– Он ударил меня в живот и сбил с ног. И снова ударил.
Дед выдохнул через нос, а нос у него был большой, и звук получился такой, как у быка, когда он фыркает, прежде чем броситься на врага.
– Мы живем в такое время, когда считается, что мужчины и женщины равны, но все равно это неправильно, когда мужчина бьет женщину или когда мальчик бьет девочку. Но… что-то такое сказала или сделала этому мальчику, что он решил тебя побить?
– Я стараюсь держаться от него подальше, потому что всегда задирается. И в школе, и на улице. Однажды он вынул карманный нож и сказал, что зарежет Джонни О'Хару, потому что он глупый Пэдди,
[10]
а сестра Вероника отняла у него нож и послала его к матери настоятельнице. Он… он иногда так смотрит на меня, что у меня живот болеть начинает.
– В тот день, когда он тебя ударил, что ты делала?
– Играла с Джиной на школьной площадке. Мы играли в лапту, но было слишком жарко. Нам захотелось мороженого, и Джина побежала спросить у своей мамы, не даст ли она нам денег на мороженое. У меня вообще-то было восемьдесят восемь центов, но на две порции этого не хватало. А тут Джоуи подошел и говорит: «Пойдем со мной, я тебе кое-что покажу». Я не хотела с ним идти, и я сказала: нет, я жду Джину. У него лицо было красное-красное, как будто он бежал, он разозлился, схватил меня за руку и потащил за собой. Ну, я вырвалась и сказала, что никуда с ним не пойду. И тогда он ударил меня в живот. И он назвал меня нехорошим словом, которое означает… – Рина умолкла и робко посмотрела на родителей. – Я в словаре посмотрела.
– Ну, конечно, ты посмотрела, – пробормотала Бьянка и оглядела собравшихся. – Он назвал ее маленькой курвой. Это отвратительное слово, Катарина. Больше мы его в этом доме произносить не будем.
– Да, мэм.
– Твой брат пришел тебе на помощь, – продолжил дед. Потому что он твой брат, и потому что это правильно – помогать другим в беде. Твой отец тоже поступил правильно: он пошел поговорить с отцом мальчика. Но тот повел себя не как мужчина: он не сделал того, что должен был сделать, а нанес удар в спину твоему отцу. Скажи, Рина, это все случилось из-за тебя? Нет ли в этом твоей вины?
– Нет деда. Но я виновата, что испугалась и не стала сама с ним драться. Я больше не буду бояться.
Дед невесело рассмеялся.
– Учись лучше быстро бегать, – сказал он. – А вот если не сможешь убежать, тогда дерись. А теперь, – он откинулся на спинку стула и взял вилку, – вот мой совет. Сальваторе, у твоего зятя строительный бизнес. Когда мы решим, что именно нам требуется, ты достанешь нам все материалы со скидкой. Джио, кузен твоей жены водопроводчик, не так ли?
– Я с ним уже поговорил. Все, что вам понадобится, Бьянка, Гиб.
– Мэг, нужно поговорить со страховой компанией. Если уж нам предстоит прыгать через обручи, чтобы получить чек, хорошо бы свести их число к минимуму. Ты этим займешься?
– Конечно. Мне хотелось бы взглянуть на полис, посмотреть, что там можно изменить или улучшить на будущее. И это еще не все. Заведено уголовное дело на этого… – тетя Мэг многозначительно подняла брови, глядя на Рину, – этого человека. Когда дело будет слушаться в суде, возможно, Рине придется давать показания. Вряд ли, но этого исключать нельзя. Я уже зондировала почву, – добавила она. – Обычно обвинение в поджоге доказать почти невозможно, но на этот раз у них все схвачено железно.
– Следователи работали скрупулезно, а вот поджигатель попался на редкость глупый. Прокурор считает, что он будет торговаться: сознается в поджоге, чтобы избежать более тяжкого обвинения в покушении на убийство. Доказательства у них есть, да к тому же два предыдущих привода по подозрению в поджоге.
Мэг намотала на вилку порцию спагетти, а вокруг нее за столом взорвался гул голосов.
– Этим летом он потерял работу автомеханика, – продолжала она, дождавшись тишины. – Через несколько дней в автомастерской, откуда его уволили, произошло подозрительное возгорание. Ущерб оказался минимальным, так как другой механик в тот самый вечер решил воспользоваться автомастерской для любовного свидания. Они опросили служащих, включая уволенного Пасторелли, но доказать поджог не смогли. Пару лет назад у него вышла ссора с братом жены в Вашингтоне. Его шурин работал на подстанции электропитания. Кто-то бросил в окно «коктейль Молотова». Одна… – тетя Мэг снова бросила настороженный взгляд на Рину, – ночная леди видела фургон, отъезжающий на большой скорости, даже запомнила часть номера. Но жена Пасторелли поклялась, что он был дома всю ночь, и они поверили ей, а не свидетельнице. – Мэг подняла свой бокал с вином. – Теперь они используют эти случаи для установления почерка и точно пришьют ему это дело.
– Если бы инспектор Мингер и наши детективы из отдела поджогов вели те дела, они бы его остановили.
Мэг улыбнулась Рине.
– Возможно. Но теперь они уж точно его остановят.
– Лоренцо?
– Готов подставить плечо, можете на меня рассчитывать. У меня есть друг, он занимается настилкой полов. Могу устроить материалы и работы по хорошей цене.
– У меня есть для тебя самосвалы и рабочие руки, – добавил Пол. – У шурина одного моего друга бизнес по поставкам ресторанного оборудования. Добуду тебе хорошую скидку.
– Ну, если все это у нас будет плюс помощь соседей, тогда мы с Бьянкой и детьми можем взять деньги и с легкой душой махнуть на Гавайи.
Папа шутил, но голос у него чуть заметно дрогнул, и Рина поняла, что он растроган.
Когда с разговорами и едой было покончено и кухня приведена в порядок, когда последние дяди, тети и кузены покинули дом, Гиб взял бутылку пива и вышел с нею на крыльцо. Ему надо было многое обдумать, и он предпочитал делать это в компании бутылки холодного пива.
Семья Бьянки пришла на помощь. Ничего иного он и не ждал. От своих собственных родителей Гиб не услышал ничего кроме: «Ну надо же, какой ужас». Впрочем, ничего другого он не ожидал.
Так уж устроена жизнь.
Но сейчас он думал о том, что два года прожил в одном квартале с человеком, который устраивал пожары, чтобы выплеснуть свои обиды и раздражение. С человеком, который сжег его ресторан, а мог бы с такой же легкостью сжечь и его дом.
