Машинально рисуя в блокноте, Эрни бросил взгляд на Джеймса Атертона, повторявшего свои наставления. По мнению Эрни, Атертон был самым большим кретином среди взрослых. Он проговаривал все своим тихим, поучающим голосом, изредка вытягивая и поворачивая длинную, тощую шею, или протирая очки, не переставая бубнить.
«Как четырехглазый жираф», – подумал Эрни злорадно.
Все знали, что тот сколотил себе неплохой капиталец на недвижимости, и вовсе не был обязан заниматься преподаванием. Но он оставался на своем месте, из семестра в семестр, в нелепых костюмах и галстуках, пытаясь обучить химическим реакциям детей, большей части которых на это было наплевать.
Говорили, что он предан своему делу. Эрни считал, что он просто придурок.
То, что он был мэром Эммитсборо, только увеличивало злорадство Эрни. Чем должен заниматься мэр Тьмутаракани? Решать, в какой цвет красить парковые скамейки?
– Эта обязательная лаборатория будет засчитана как четверть балла в последнем аттестационном цикле, – продолжал Атертон, рассматривая лица своих учеников с легким внутренним вздохом. После почти тридцати лет преподавания ему было совсем не сложно предугадать результаты этих последних опытов в школьном году. По крайней мере, десять процентов провалится и многие едва вытянут.
– Мисс Симмонс, может быть, вы ненадолго отложите свою пудреницу?
Пока Салли Симмонс поспешно прятала пудреницу в сумку, по классу разливалась волна хихиканья.
– Вы будете работать парами, – продолжил Атертон, тщательно ровняя стопку бумаги перед тем, как раздать листы. – Партнер каждого указан на этом рабочем листе. Я полагаю, вы знакомы с этапами эксперимента. Письменная работа должна быть закончена через две недели.
Пока бумаги расходились по классу, он весь наполнялся стонами, ворчанием и тихими комментариями. Эрни заметил, почти без интереса, что его напарницей по лабораторной будет Салли Симмонс.
– Каждой паре нужно распределить между собой работу, – сказал Атертон сквозь этот шум. По-своему, скромно он изучил всех студентов. Он знал каждого из них лучше, чем они могли подумать. – Помните, вы партнеры, и оценка, хорошая или плохая, будет выставлена вам обоим. Вы можете идти на свои обозначенные места и заняться планированием работы. – Он поднял костлявый палец. – Спокойно.
Атертон взглянул на часы и также, как и ученики, порадовался, что осталось только десять минут урока.
– Похоже, мы с тобой в паре, – Салли попыталась весело улыбнуться. Хотя она знала Эрни несколько лет, но издалека, и до сих пор точно не знала, чего он стоит. Он был временами то дикий, то унылый, и эта мятежность вызывала у нее симпатию.
– Ага, – Эрни поглядел на нее долгим, нервирующим взглядом, который заставил ее облизнуть губы.
– Ну, я думаю мы могли бы похимичить и поработать над письменной работой несколько дней после школы. Если хочешь, можно у меня дома.
– После школы я работаю.
– Ну… тогда после этого. Я могу приходить к тебе, если так будет лучше.
Он продолжал также смотреть на нее, и из-за этого взгляда она взъерошила волосы, а потом затеребила пуговицу на рубашке. Ее сердце приятно заколотилось под черным лифчиком, который она увела у старшей сестры.
– Обычно я заканчиваю около девяти, – сообщил ей Эрни. – Мы можем заниматься и у меня, мешать нам никто не будет. – Затем его губы растянулись в широкой улыбке. – Если только ты уверена, что Джош из-за этого не скиснет.
Она снова улыбнулась, чувствуя себя спокойнее на знакомой почве.
– Мы как бы разошлись. Джош милый и все такое, но иногда может доставить серьезные неприятности.
– Да ну? Последние несколько недель вы были просто – не разлить водой.
Она отбросила назад густой сноп темных волос. – Мы просто болтались друг с другом. О нас обоих стали говорить после того, как мы нашли ту пустую могилу. Если ты хочешь, я зайду сегодня вечером, и мы начнем.
Он слегка улыбнулся. – Ага, начнем.
Он задумался, девушка ли она.
После школы Эрни поехал к Клер. Он был совсем не прочь переспать с Салли, но его горячие, потные мечты все были сосредоточены на новой соседке. Он подумал, что хорошо бы иметь их обеих сразу, как на той порно-кассете, которую он свистнул на бензозаправке у Лесса Глэдхилла.
Его руки покрывались потом, когда он об этом думал. Ему нравилась идея власти, господства, могущества. Если он поимеет их обеих, это кое-что докажет. Сделает его кем-то.
Он заехал на дорожку Клер и выключил мотор. Отсюда он мог видеть, как она работает с молотком и пасатижами. Сегодня было жарко, и она надела шорты, уютно протертые по краям, и огромную футболку, которая соскользнула с одного плеча.
«Что если зайти и сдернуть с нее эту футболку? Прямо здесь, прямо сейчас, среди бела дня. Она распахнет глаза, а зрачки расширятся от страха и неожиданности. Он завалит ее на бетон. Она захнычет. Но потом… потом она станет горячей, влажной и готовой».
Ему не нравилось, что шериф Рафферти крутится около нее, но это не слишком его волновало. Эрни решил, что и о Рафферти он позаботится, если надо будет. Он выбрался из грузовика и направился к ней. Вся поглощенная запихиванием железки в тиски, Клер не заметила его, пока он не очутился почти рядом. Она распрямилась, уперлась рукой чуть пониже спины, и улыбнулась.
– Привет.
Когда она согнула спину, ее маленькие, нетяжелые груди натянули шелк футболки. Он представил себе, как сжимает их.
– Ты говорила, что я могу иногда заходить после школы.
– Да, говорила, – она отложила молоток. – Я рада, что ты решил мне помочь. – Она немного помолчала, чтобы отставить тот план, что намеревалась осуществить, и переключиться на другой. – Слушай, там на кухне есть стул. Можешь притащить его сюда? Захвати «пепси», если хочешь.
– Ладно.
Когда он возвратился, она уже расчистила место на рабочем столе. – Поставь просто сюда. Ты, может быть, захочешь время от времени поотдыхать на этой лавочке. Не бойся говорить мне, когда устанешь. – Она взобралась на стол, слегка приглушила звук старой записи Муди Блюз и рукой предложила ему сесть. – Я просто собираюсь сделать несколько эскизов. Думаю, если ты поставишь локоть на лавку и сожмешь кулак… да. – Она улыбнулась ему. – Ну и как школа?
– Ничего.
– Кажется, тебе осталось только несколько недель. Продолжая говорить, она набрасывала эскиз в альбоме, и пыталась сделать так, чтобы он чувствовал себя непринужденно.
– Ага.
«Немногословный человек, – подумала она, и. попробовала снова». – Ты увлекаешься спортом или чем-нибудь еще?
– Спортом не увлекаюсь.
– А девушка у тебя есть?
Его взгляд скользнул вверх по ее ноге. – Да, в общем нет.
