– Либо я говорю с ним, либо я говорю с Максом.
– Эх, черт возьми! – она вздохнула и, поняв, что выбора у нее нет, лишь пожала плечами. – Ладно, я скажу тебе, где его найти, если, ..
– Хорошо, если что?
– Если ты поклянешься, что только поговоришь с ним. Мне совершенно не нужно, чтобы ты за меня дал кому-то в морду, – она вновь улыбнулась, и оба они вспомнили Сэма Уайатта. – Сейчас я сама справилась.
– Только поговорю, – произнес Люк. Если только сам он не сочтет, что одним разговором здесь не обойтись.
– Вообще-то ты оказал бы мне услугу, – она облегченно вздохнула, ибо знала, насколько Люк упрям. – Я не уверена, но мне кажется… судя по тому, что он сказал, когда…
– Что он сказал?
– Кажется, у него там была камера. Он снимал все, что произошло, понимаешь?
Люк открыл рот и тут же закрыл его. Может быть и к лучшему было то, что он, потрясенный, не мог заставить себя заговорить вновь.
– Прости, что ты сказала?
– Он учится на кинорежиссера, – поспешила объяснить Роксана. – Помешался на кино и на видео. Поэтому я и пошла к нему на квартиру. Хотела посмотреть пару фильмов из классики. А он… – она тяжело выдохнула. Вылетевшее изо рта облачко пара мгновенно растворилось под дождем. – Я почти уверена, что он снимал все на камеру, чтобы мы потом могли на себя посмотреть.
– Извращенец засраный.
– Это-то да, но я думаю, если ты хочешь с ним поговорить, то тогда может заставишь его отдать тебе пленку или как это там у него еще называется.
– Я возьму ее. Но если ты еще хоть раз что-нибудь подобное устроишь…
– Я устрою?! – она ударила руками по бедрам, – Слушай, мозги твои куриные, меня чуть не изнасиловали. А значит, я пострадавшая, понял? Я ничем не заслужила такого обращения.
– Я хотел сказать…
– Да пошел ты к черту! Ты как все мужики, – она развернулась, сделала два шага, затем опять обернулась к нему. – Я должна была его об этом просить, да? Я заманила этого жалкого, беспомощного мужичонку в свои сети, а потом заорала благим матом, когда все пошло не так, как надо.
– Заткнись! – резким движением он придвинул ее к себе и крепко сжал. – Прости. Я не хотел ничего такого сказать. Боже мой, Роксана, разве ты не понимаешь, что испугала меня? Не знаю, что бы я сделал, если бы он… – он коснулся губами ее волос. – Не знаю, что бы я сделал.
– Все в порядке. – Дрожь снова пробежала по ее спине. – Все в порядке.
– О'кей, – прошептал он, поглаживая Роксану по голове, пытаясь успокоить ее даже сейчас, когда искал своими губами ее губы. – Больше тебя никто не тронет.
На ее губах блестели капельки дождя. Он нежно снял их поцелуем, затем стал целовать ее еще и еще. Ее руки накрепко сомкнулись вокруг его шеи, а тело, прижавшись к нему, расплавилось, подобно воску. Он позволил себе на одно мгновение, на одно чудесное мгновение обнять ее и ощутить, что все это происходит на самом деле.
– Чувствуешь себя лучше? – он напряженно улыбнулся, отстраняя ее от себя.
– Что-то чувствую, – голос ее напоминал туман, который стелился по земле у их ног. Она приложила руку к его щеке, он же схватил эту руку и прижался губами к ладони. Она удивилась, почему дождь, падая на нее, не превращается в пар.
– Рокс… может, нам лучше… – он оборвался на полуслове, заметив, что из завесы дождя вышел человек. Люк стал отодвигать Роксану в сторону, и вдруг увидел лицо Кобба, его глаза, и почувствовал, как вся его жизнь перевернулась вверх дном.
Как мог он, пусть по глупости, но забыть, даже на мгновение забыть о том, что сегодня ночью ему предстоит встреча со своим злым гением.
Но если уж с этим ничего не поделаешь, но он может хотя бы оградить Роксану от этой мерзости.
– Иди в дом, – приказал он.
– Но, Люк…
– Иди в дом немедленно, – он потащил ее к калитке. – Мне тут надо кое-чем заняться.
– Я подожду.
– Не надо.
Он повернулся. Она все же успела заметить его глаза, в которых застыла душевная мука.
* * *
– Давненько не виделись, парень.
Ал Кобб сидел в третьеразрядном стриптиз-баре на улице Бурбонов и курил сигарету «Кэмел». Он был здесь в своей стихии среди вихляющих бедрами женщин, запаха перегара и витавшей в атмосфере некой обезличенной похоти. Он знал, что Люк придет сюда на встречу с ним.
Люк обхватил рукой спинку стула, на котором сидел. Он пытался заставить себя расслабиться, буквально по капле вытесняя из головы мерзкие воспоминания о прошлом.
– Что тебе нужно?
– Выпить, поболтать немного, – взгляд Кобба пополз от грудей подошедшей к их столу официантки к ее промежности. – «Бурбон», двойной.
– «Блэк Джек», – сказал ей Люк, зная, что его любимого пива не хватит, чтобы забыть обо всем.
– Напиток настоящего мужчины, – усмехнулся Кобб, обнажив темные от курева зубы. Годы дружбы с зеленым змием не пошли ему на пользу. Даже в полумраке Люк заметил на его лице лабиринт из лопнувших капилляров, это ломаное красное знамя законченного алкоголика. Живот стал настолько толстым, что трикотажная рубашка, казалось, вот-вот лопнет на нем.
– Я спрашиваю, что тебе нужно.
Кобб ничего не ответил. В этот момент официантка поставила на стол заказанные напитки. Он поднял свой стакан, щедро отпил из него и принялся смотреть на сцену. Там упоительных форм рыжеволосая девица снимала униформу французской горничной. Она уже разделась до набедренной повязки и двух метелок из перьев в руках.
– Бо-же, глянь, какие сиськи у этой сучки, – Кобб осушил стакан и взмахом руки заказал другой. Он ухмыльнулся Люку. – Что с тобой, парень? Тебе что, не нравится на сиськи смотреть?
– Что ты делаешь в Новом Орлеане?
– Да вот устроил тут себе небольшой отдых, – Кобб облизывал губы, пока танцовщица то трясла своими необъятными грудями, то сжимала их вместе. – Решил, что коли я уж сюда добрался, надо бы и тебя повидать. Не хочешь спросить, как мать?
Люк медленно, осторожно потягивал виски, чувствуя как тепло идет вниз к животу и растапливает заледеневшие мышцы.
– Нет.
– Но это ненормально, – Кобб чмокнул. – Она живет в Портленде. Иногда видимся с ней. Она теперь, знаешь ли, за это деньги берет. – Он похотливо подмигнул. Его обрадовало, что Люк, посмотрев на него, стиснул челюсти. – Но старуха Мэгги ведь сентиментальная, поэтому меня бесплатно принимает, когда я к ней заглядываю. Хочешь, передам ей от тебя привет?
– Я не хочу, чтобы ты что-либо передавал ей от меня.
– Говнишься, – Кобб, щелкнув пальцем, заказал еще одно виски. Музыка тем временем становилась все громче, все навязчивей. Один из посетителей попытался взобраться на сцену, но был выдворен. – Да ты вообще-то всегда говнился. Пожил бы ты у нас подольше, я бы вбил в тебя уважение к старшим.
