Для кого-то этот камень был легендой. Для Макса же целью, которую он стремился достичь именно сейчас, на пике обеих своих карьер. Он хотел подержать в руках этот камень, эту мечту всех иллюзионистов. И не просто для того, чтобы превратить потом железо в золото. Камень должен был стать неким символом всего, что он познал, чего достиг, что приобрел и отдал за всю свою жизнь. Ему уже удалось подобрать книги, карты, письма и дневники, словом, все, что так или иначе касалось предмета его желаний.
Нахождение философского камня стало бы величайшим подвигом Максимилиана Нувеля. Как только он заполучит камень, сразу же отправится на покой. Так во всяком случае он думал и надеялся. Тогда они вместе с Лили отправятся путешествовать по белу свету, а дети будут продолжать традицию Нувелей.
Новый Орлеан погружался в холодную, дождливую зиму. Макс же тем временем пребывал в отличном настроении. Периодическую ломоту в руках из-за сырой погоды он, как правило, устранял с помощью двух таблеток аспирина и быстро забывал о ней.
Роксане нравился дождь. Видя, как дождь барабанит по тротуару и ручейками струится по окну, она впадала в приятное, мечтательное настроение. Сейчас она стояла в лоджии квартиры Джеральда и наблюдала за тем, как тонкий занавес холодного дождя преследовал убегавших от него прохожих. Если бы она вздохнула поглубже, то почувствовала бы запах кофе с молоком, который готовил Джеральд в крохотной кухне.
Хорошо здесь отдыхать дождливым вечером, подумала она. Ей нравилось быть в обществе Джеральда, она считала его человеком интересным и приятным. Этому человеку нравилось слушать музыку Гершвина и смотреть иностранные фильмы. Его маленькая квартирка, расположенная над сувенирной лавкой, была завалена книгами, грампластинками и видеокассетами. Джеральд учился на факультете киноискусства и собрал огромную видеотеку. Роксане казалось, что ей не хватило бы целой жизни, чтобы пересмотреть все имеющиеся у него фильмы.
Сегодня они собирались смотреть «Земляничную поляну» Ингмара Бергмана и «Головокружение» Альфреда Хичкока.
– Тебе не холодно? – Джеральд стоял в узком дверном проеме со свитером в руке. Он бьть может на дюйм уступал ей в росте, однако из-за широких плеч казался выше. У него были прямые светлые волосы, довольно мило, как ей казалось, закрывавшие лоб. Точеное, волевое лицо напоминало актера Гаррисона Форда. Мягкий взгляд карих глаз подчеркивали очки в черепаховой оправе.
– Да нет вообще-то, – ответила она, однако вошла внутрь. – Кажется, сегодня в городе ни души не осталось. Все забились в дома.
Он отбросил свитер в сторону.
– А я рад, что ты забилась сюда.
– И я тоже рада, – она чмокнула его в губы. Они встречались уже около месяца, но к нему домой Роксана пришла впервые.
Квартира его была типичным обиталищем студента. Стены украшали афиши разных фильмов, на продавленном диване лежало полинявшее покрывало, видавший виды письменный стол в углу был завален книгами. Электроника, впрочем, была высшего класса.
– По-моему, все это домашнее кино пока еще веяние будущего.
– К концу десятилетия видеомагнитофоны в американских семьях будут так же распространены, как сейчас телевизоры. У всех будут видеокамеры, – он улыбнулся и похлопал свою камеру, – везде будут появляться режиссеры-любители. Он коснулся ее волос – беспорядочной копны кудрей, которые она недавно укоротила до уровня подбородка.
– Может когда-нибудь позволишь мне снять фильм о тебе.
– Обо мне? – эта идея рассмешила ее. – Не могу себе такое представить.
Он, однако, мог. Взяв ее за руку, подвел к дивану.
– Начнем с Бергмана, хорошо?
– Хорошо, – она взяла чашечку с кофе и удобно расположилась на диване. Джеральд обхватил ее рукой. Он стал нажимать кнопки на дистанционном пульте. Одна привела в действие видеомагнитофон, другая – камеру, помещенную среди книжных завалов.
Роксана подумала, что она, наверное, простолюдинка, но Бергман никак не завораживал ее. Хорошо бы сейчас боевичок с погоней, думала она, пытаясь сконцентрироваться на скучном черно-белом произведении кино, которое мерцало перед ней на экране.
Рука Джеральда на плече ничуть не смущала ее. От него пахло мятным зубным эликсиром и мягким недорогим одеколоном. Не смущали ее и легкие поглаживания по предплечью. Когда он потянулся к ней, чтобы поцеловать в шею, она наклонила голову и разрешила ему это сделать. Когда она попыталась высвободиться из его объятий, он прижал ее к себе.
– Джеральд, – она хихикнула и отвернулась, – фильм просмотришь!
– Я его уже видел, – сказал он низким срывающимся голосом и принялся осыпать поцелуями ее шею.
– А я не видела, – впрочем, она не особенно и волновалась. Было ей немного не по себе от того, что он предпринял столь откровенный и лихорадочный шаг, но волнения не было.
– А тебе не кажется, что в этом фильме есть эротика? В зрительном ряде, в деталях.
– Да вообще-то нет.
Фильм казался ей неприятным, равно как и тот факт, что он прижимал ее сейчас к диванным подушкам.
– Но наверно я недостаточно образована.
Она закрыла рукой его рот, но не успела воспрепятствовать лихорадочной попытке расстегнуть пуговицы на ее блузе.
– Прекрати, Джеральд, – ей не хотелось обижать его и его чувства. – Я не для этого сюда пришла, и совсем не хочу этим заниматься.
– Я хочу тебя с тех пор, как встретил, – ему удалось раздвинуть ее ноги и он стал тереться об нее напряженным членом. У Роксаны к неприятным ощущениям начала примешиваться паника, – я раздену тебя, моя крошка, и сделаю из тебя звезду.
– Не выйдет, – она уже отчаянно сражалась с ним. Он тем временем схватил ее грудь и сжал. В ней нарастал страх, голос задрожал. Ошиблась! Она поняла это, когда он тяжело задышал от возбуждения.
– Черт возьми, да слезь же с меня! – она взбрыкнула как жеребец и лишь услышала, как разорвалась блузка.
– По-грубому хочешь, крошка? Ладно, – потными, жадными руками он ухватился за молнию на ее джинсах. – Вот так хорошо. Лучше видно. Потом будем смотреть.
– Сукин сын!
Роксана так и не поняла, что именно, координация или страх, заставило ее изо всех сил двинуть локтем по его виску. Он отпрянул. Она же не растерялась и ударила его кулаком в нос.
Кровь полилась ручьем, забрызгав блузку. Джеральд заскулил от боли как побитый щенок. Руки взметнулись к лицу, сбивая набок очки. Роксана вскочила с дивана, схватила свою матерчатую сумку и Что есть мочи въехала ею по лицу Джеральда.
Очки отлетели в угол комнаты.
– Эй, эй! – кровь капала с его рук. Он посмотрел на нее, вытаращив глаза. – Ты же мне нос разбила, мать твою!
– Еще раз так полезешь ко мне, или к кому-нибудь еще – я тебе, мать твою, член разобью.
Он стал медленно подниматься, но опять рухнул на пол, увидев, как Роксана приняла боксерскую стойку.
