– Я знаю, Джо. Может быть, тебя это раздражает, но ты всегда нас любила. – Она вздохнула, тоже решившись на признание. – Думаю, именно поэтому я так злилась на тебя, когда ты уехала. И завидовала.
– Ты? Мне?
– Потому что ты не побоялась уехать!
– Но я боялась. – Джо опустила голову на колени, устремила взгляд на волны, набегающие на берег. – Мне было страшно. Мне до сих пор бывает там страшно. Я боюсь, что не смогу сделать то, что необходимо. Или не оправдаю чьих-то ожиданий, подведу..
– Ну а я уже потерпела неудачу и точно знаю: это отвратительно.
– Ты не потерпела неудачу, Лекси. Ты просто не довела дело до конца. – Джо повернулась к сестре. – Ты вернешься в Нью-Йорк?
– Не знаю. Я была уверена, что вернусь. – Ее глаза затуманились, стали серо-зелеными. – Беда в том, что остаться здесь и смотреть, как время спокойно течет мимо, гораздо легче. И в конце концов я стану старой, толстой, никому не нужной… О господи, о чем это мы болтаем?!
Лекси раздраженно тряхнула головой и достала банку пепси из маленькой сумки-холодильника.
– Поговорим о чем-нибудь интересном. Я вот тут размышляла… – Она щелкнула крышкой и сделала большой освежающий глоток. Затем лениво провела языком по верхней губе. – Как бы ты оценила секс с Нэтаном? По десятибалльной шкале. Или выбери одно прилагательное.
– Ну вот еще! – фыркнула Джо и перекатилась на живот. Лекси ткнула ее в плечо.
– Ну пожалуйста! Одно малюсенькое прилагательное. Может быть, «неслыханный»? Или «потрясающий»? Или «незабываемый»?
Джо вздохнула.
– Колоссальный! – сказала она с закрытыми глазами. – Колоссальный…
– Так, значит, колоссальный… – Лекси обмахнулась рукой, как веером. – Ну что же, мне нравится. Колоссальный! А когда он тебя целует, у него глаза открыты или закрыты?
– Когда как.
– То есть и так, и так? Меня прямо в дрожь бросает! Значит, он непредсказуем? То, что я люблю! Теперь как насчет…
– Лекси! – несмотря на вырвавшийся смешок, Джо еще крепче сжала веки. – Я не собираюсь обсуждать с тобой любовную технику Нэтана. Я собираюсь подремать. Потом разбудишь меня.
И, к ее собственному удивлению, она немедленно заснула как убитая.
Глава 25
Нэтан нервно мерил шагами старинный турецкий ковер в высокой двухуровневой библиотеке доктора Джонаса Кауфмана. Снаружи изнемогал, задыхаясь и обливаясь потом, Нью-Йорк, а здесь, в роскошном пентхаусе, в сотне миров от грохота и грязи улиц, царили прохлада и элегантность.
Во владениях Кауфмана Нэтан никогда не чувствовал, что он в Нью-Йорке. Когда бы он ни входил в величественный вестибюль, обшитый золотистым деревом, он думал об английских сквайрах и загородных поместьях.
Эта библиотека была одним из его первых заказов. Для Джонаса Кауфмана, одного из ведущих нейрохирургов страны, Нэтан выбрал сдержанный традиционный стиль. Чтобы вместить огромное собрание книг, пришлось двигать стены и сносить потолки. Теплая древесина каштана, широкие, изысканной резьбы багеты, уютный альков, образованный высокими тройными, висящими над улицей окнами, – все это было выбрано Нэтаном. Когда Нэтан спрашивал мнение доктора, тот только посмеивался и все оставлял на его усмотрение.
– Нэтан, в этом случае – врач ты. Не проси меня помогать тебе в выборе несущих балок, а я не буду просить твоей помощи в нейрохирургии.
Это было давно, а сейчас Нэтан терзался ожиданием и изо всех сил старался сохранить самообладание. На этот раз врачом был Кауфман – и Кауфман держал в своих умелых руках настоящее и будущее Нэтана, всю его жизнь.
Шесть дней прошло с тех пор, как он покинул остров. Шесть отчаянно долгих дней…
Кауфман вошел в библиотеку, закрыл за собой раздвижные двери.
– Нэтан, извини, что заставил тебя ждать. Ты мог бы выпить бренди. Ах да, ты ведь не пьешь бренди… Ну а я выпью, и ты можешь притвориться, что пьешь со мной.
– Доктор, я вам очень благодарен за то, что приняли меня здесь. И за то, что сами сделали все, о чем я вас просил.
Кауфман вынул из буфета хрустальный графин и налил бренди в два суженных кверху бокала.
– Ну, полно, мальчик, ты ведь сын моего друга.
Прожитые семьдесят лет не отразились на фигуре Джонаса Кауфмана. Внушительный, высокий – почти шесть футов пять дюймов, – он оставался прямым и подтянутым. Его волосы не поредели со временем, и он мог потешить свое тщеславие, зачесывая их назад струящейся белой гривой. Аккуратная бородка и усы маскировали несколько тонковатые губы. Доктор предпочитал строгость английских костюмов, элегантность итальянской обуви и всегда был одет очень изысканно.
Но прежде всего внимание сторонних наблюдателей привлекали – и часто уже не отпускали – его глаза, темные и проницательные, под тяжелыми веками и густыми черными бровями.
Когда доктор протянул Нэтану бокал, его глаза светились любовью.
– Присядь, Нэтан, расслабься. Нет никакой необходимости сверлить дырку в твоем черепе в обозримом будущем. Но Нэтан не смог расслабиться.
– А результаты анализов?
– Все они отрицательные. Я сам проверил результаты, как ты просил, и посмотрел снимки. У тебя нет ни опухолей, ни затемнений, ни аномалий – абсолютно ничего. У тебя очень здоровый мозг, Нэтан, и очень здоровая нервная система. Теперь все-таки сядь.
– Хорошо. – Ноги подкосились, и Нэтан упал в большое светлое кожаное кресло с подголовником. – Благодарю вас за потраченное время и силы. Значит, мне не следует обращаться к другим специалистам?
Брови Кауфмана театрально поползли вверх. Садясь напротив Нэтана, доктор автоматически поддернул брюки на коленях, чтобы не нарушить совершенство стрелок.
– Я обсуждал результаты твоих анализов с одним из моих коллег. Его мнение совпадает с моим. Конечно, ты можешь проконсультироваться и в другом месте…
– Нет. – Всегда равнодушный к бренди, Нэтан глотнул крепкую жидкость и почувствовал разливающееся по телу тепло. – Я уверен, что вы ничего не упустили.
– Надеюсь. Но кое-что мне все-таки неясно. То есть попросту я не понимаю тебя. Компьютерная томограмма и результаты сканирования мозга в абсолютной норме. Медицинский осмотр, анализы крови и тому подобное только подтвердили, что ты – нормальный тридцатилетний мужчина с отличным здоровьем и в отличной физической форме. Думаю, пришло время объяснить, почему ты почувствовал необходимость подвергнуть себя столь интенсивному обследованию.
– Я хотел удостовериться, что у меня нет никаких аномалий. Видите ли, я боялся, что страдаю провалами памяти.
– Ты обнаружил потерю времени?
– Нет. Да как я мог бы это узнать? Но есть вероятность, что я временно отключался и что-то делал в это время. Вы, кажется, называете такое состояние «реакцией бегства».
