Он отпрыгнул обратно, словно обжегшись. Горечь предательства клокотала в его горле.
– Ты хочешь меня обмануть!
– Нет, Джеф. – Теперь можно было показать свое отчаяние, решила Дина. Пусть он увидит, какая она слабая. – Мне не нравится то, что я закрыта в этой комнате. Меня это пугает. Я хочу только выйти наружу на несколько минут, подышать свежим воздухом. Ты же хочешь, чтобы я была счастлива, верно?
– На это понадобится время. – Он упрямо сжал рот. – Ты еще не готова.
– Ты знаешь, как я люблю работать, Джеф. – Дина шагнула к нему, стараясь не отводить взгляда от его глаз. Когда она погладила руками его грудь, глаза Джефа затуманились, потемнели. – Сидеть здесь вот так, час за часом – меня это очень огорчает. Я знаю, сколько всего ты сделал для меня. – Тут она нащупала шприц в его кармане. – Я знаю, ты хочешь, чтобы мы были вместе.
– Мы вместе. – Его дрожащая рука опять вернулась к ее груди. Она не отодвинулась, и Джеф улыбнулся. – Мы всегда будем вместе.
Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Дина не заметно вытащила шприц из его кармана.
– Дина… – прошептал он.
Ее выдало взволнованное, нервное дыхание. Она отпрянула, стараясь вонзить иголку ему в руку, и они оба повалились на пол.
В поисках Джефа Финн в конце концов пришел к книжному шкафу. Теперь он понял, что они с Дженнером пропустили во время первого обыска. «Размеры, – подумал он. А во рту у него пересохло, как от пыли. – В доме что-то не то с размерами. Этот книжный шкаф не может быть концом стены. Не может».
Она была там, понял Финн. Дина была там. И не одна. Он ощутил паническое желание броситься всем телом на эти полки. И задрожал, едва сдерживаясь от этого порыва. Нет, это было слишком опасно. Один Бог знает, что Джеф мог бы с ней сделать, пока он выламывал бы эту дверь.
Призвав себя к спокойствию. Финн начал методично обыскивать шкаф в поисках механизма…
Она проигрывала. Шприц выскользнул из пальцев, когда Джеф набросился на нее сверху. Дина закричала, несколько раз больно ударившись головой об пол. В глазах у нее потемнело. Но она видела, что он сидел на ней сверху, его лицо было искажено, а по щекам текли слезы. Дина поняла, что он может убить. Теперь уже не кого-нибудь другого, а ее.
– Ты соврала! – кричал он, мучимый отчаянием. – Ты соврала! Мне придется тебя наказать. Да, придется. – Рыдая, он сжал руки на ее горле.
Она впилась ногтями ему в лицо. Выступила и потекла кровь, смешиваясь со слезами. Джеф взвыл от боли, и, вывернувшись. Дина освободилась. Тогда он сжал ее лодыжку, но в это время пальцы Дины наткнулись на шприц.
– Я любил тебя! Любил! Теперь мне придется тебя наказать. Только так ты поймешь. Это для твоего же блага. Ты останешься здесь. Ты останешься здесь на хлебе и воде, пока не научишься хорошо себя вести, – монотонно повторяя эти слова, он тянул Дину обратно к кровати. – Я стараюсь для тебя, стараюсь… Я дал тебе крышу над головой. Я прикрыл твою задницу одеждой, и вот как ты меня благодаришь! Тебе придется поучиться. Я знаю, как тебя научить!
Он схватил ее за руку и дернул вверх.
Дина вонзила в него иглу.
Финн слышал где-то вдалеке гул сирен, но сейчас они не имели для него никакого значения. Он был полностью сосредоточен на головоломке, которая находилась прямо перед ним. Ведь можно же туда как-то войти. Всегда есть какое-то решение. И он должен был его найти.
– Это здесь, – бормотал он себе под нос. – Прямо здесь. Этот сукин сын не мог пройти сквозь стену.
Его пальцы наткнулись на выступ. Финн повернул его, и стена тихо открылась, двигаясь на хорошо смазанных шарнирах.
У кровати стояла Дина, держа в одной руке шприц. Со стекленеющими глазами, бормоча ее имя, через кровать к ней полз Джеф.
– Я люблю тебя, Дина. – Его рука дотронулась до нее, и тело Джефа обмякло.
– О Господи, Дина! – Одним прыжком Финн бросился к Дине и сжал ее в объятиях.
Она покачнулась. Шприц выпал из ослабевших пальцев.
– Финн! – Его имя обожгло воспаленное горло, и Дина почувствовала себя как в раю.
Словно с далекого-далекого расстояния она слышала, как Финн ругался. Дина дрожала всем телом.
– Он сделал тебе больно? Скажи мне, что он с тобой сделал?
– Нет. Нет, он хотел обо мне заботиться. – Она зарылась, лицом в плечо Финну. – Он только хотел обо мне заботиться.
– Давай уберемся отсюда. – Он взял ее на руки и вынес сквозь дверь, потом через холл, где набросился на замки.
– Я все просила, чтобы он выпустил меня на улицу. – Дина вдохнула холодный воздух, упиваясь им, как вином. – Он стрелял в тебя, Финн. Это он стрелял в тебя. И еще он убил Тима.
Она подпрыгнула от резкого визга тормозов.
– Ну-ну… – Дженнер выбрался из своего автомобиля на несколько мгновений раньше, чем притормозили две черно-белые патрульные машины. Финн, несший на руках Дину вниз по лестнице, – это была не совсем та картина, которую он ожидал увидеть после истерического звонка Фрэн Майерс. Но и это зрелище его вполне удовлетворило. – Вы опять сделали все самостоятельно, мистер Райли.
– Разве можно доверять репортеру, лейтенант?
– Думаю, что нельзя. Рад вас видеть, мисс Рейнольдс. Счастливого Рождества.
Дина внимательно смотрела на свое отражение в зеркале гримерной. Синяки уже исчезли с шеи и испуганное выражение – из глаз.
Но ее сердце все еще болело.
Как часто говорил Джо еще в ее бытность репортером – у нее было слишком доброе сердце.
Но сейчас она не могла позволить себе расстраиваться. Через тридцать минут ей предстояло вести шоу.
– Привет.
Дина посмотрела вверх и увидела Финна.
– И тебе привет.
– У тебя найдется свободная минутка?
– Для тебя даже несколько. – Повернувшись на кресле, Дина протянула ему обе руки. – Разве ты не спешил на самолет?
– Я позвонил в аэропорт. Мой рейс откладывается на два часа. У меня появилась куча свободного времени.
Ее глаза недоверчиво блеснули.
– Ты, случайно, не собираешься опоздать на самолет?
– Знаю, знаю. Мы с тобой уже все обсудили. Я должен работать, и ты не будешь меня содержать, если меня выгонят. Я еду в Рим. Всего лишь на неделю позднее, чем было запланировано. – Он наклонился и поцеловал ее. – Просто я подумал, что у меня есть время попробовать еще раз уговорить тебя поехать вместе со мной.
– Я тоже должна работать.
– Сейчас вся пресса набросится на тебя. Она подняла брови.
– Ах, обещания, обещания! – Встала со стула, повернулась. – Как я выгляжу?
– Как то, от чего мне не хочется уезжать за несколько тысяч миль. – Он приподнял ее подбородок, посмотрел в глаза. – Ты все еще переживаешь.
