– Возвращайся домой, Дина.
– Я еду с тобой. – Она открыла машину, села и с силой захлопнула дверцу. Не он один умел прожигать взглядом насквозь. – Если мой мужчина собирается валять дурака, я хочу при этом присутствовать. Тебе что-то не нравится?
Финн захлопнул дверцу и повернул ключ зажигания.
– Нет, черт побери!
Теперь Дина надеялась только на то, что Маршалла не будет дома.
Ветер стал сильнее, и казалось, вот-вот опять пойдет снег. Ветер спутывал волосы Финна, раздувал их веером вокруг головы, пока тот шагал к двери Маршалла. У него в мозгу была только одна мысль, и, как опытный репортер, он легко сумел забыть обо всем остальном: о Дине, бормотавшей проклятия, о мимолетном шуршании шин на дороге, о кусачем морозном воздухе.
– Он этого не стоит, – в сотый раз повторила Дина. – Он просто не стоит того, чтобы ты устраивал скандал!
– А я и не собираюсь устраивать скандал. Я буду с ним разговаривать, а он будет меня слушать. И после этого, если только я не слишком ошибаюсь, ты больше никогда его не увидишь и не услышишь.
Финн ждал этой стычки с того самого дня, когда Дина выскочила в слезах из здания Си-би-си прямо ему в объятия. Он уже ощущал зловещее удовольствие от так долго откладывающегося события.
Дверь открылась, и Дина увидела, как хищно сузились его глаза. У нее внутри все сжалось, а в голову пришла дикая мысль броситься между ними.
Но Финн не вмазал Маршаллу, чего так опасалась Дина. Он просто шагнул через порог и дальше, в холл.
– Кажется, я вас не приглашал. – Маршалл пригладил пальцем черный галстук, надетый к смокингу. – К тому же, боюсь, мне уже надо уходить.
– Мы постараемся закончить как можно быстрее, потому что мне кажется, что Дине здесь не нравится.
– Я всегда рад видеть Дину в своем доме, – натянуто произнес Маршалл. – А вас – нет.
– Выходит, вы никак не можете понять, что мы с Диной – одно целое. Когда вы угрожаете ей, вы угрожаете мне. А я плохо реагирую на угрозы, доктор Пайк.
– Наша с Диной беседа имела частный характер.
– Опять неверно. – Финн шагнул ближе. Звериный блеск в его глазах заставил Маршалла отступить. – Если вы еще хоть раз подойдете к ней, если вы еще хоть раз дотронетесь до нее, я покончу с вами всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
– Существуют законы, которые защищают человека от нападения в его собственном доме.
– Есть и другие способы, которые вам понравятся. Дело Анджелы на вас представляет из себя очень интересный материал для чтения, Пайк.
Прищурившись, Маршалл перевел взгляд на Дину.
– У нее нет этих бумаг. Она их уничтожила.
– Нет, у Дины их нет. Но вы не знаете, что они есть у меня, правда?
Внимание Маршалла опять переключилось на Финна.
– У вас нет права…
– У меня есть первая поправка. Так что убирайся с дороги, Пайк. Иначе я переломлю тебя пополам.
– Мерзавец! – Страх разоблачения толкнул Маршалла вперед. Он замахнулся, скорее из паники, чем преднамеренно. Финн легко отклонился в сторону, и в ответ вмазал Маршаллу кулаком в живот.
На это ушло всего несколько секунд. Маршалл издал невнятный стон. Дина едва успела пискнуть. А Финн, ошеломленно подумала она, вообще не произнес ни звука.
Потом он наклонился вниз, до невозможности вкрадчивый и грациозный.
– Слушай внимательно. Никогда больше и близко не подходи к Дине. Не звони, не пиши, не шли телеграмм. Ты это понял? – Маршалл моргнул, и Финн остался удовлетворен. – На этом наше маленькое интервью заканчивается. – Он отступил назад, на площадку перед дверью, где стояла Дина с широко раскрытым ртом. Спокойно закрыл дверь. – Пошли.
Ее ноги казались ватными. Чтобы не упасть, пришлось сжать колени.
– Боже мой, Финн! Боже мой!
– Нам придется заново разогревать ужин, – проговорил он, помогая ей дойти до машины.
– Ты просто… Я хочу сказать, ты… – Она не знала, что хотела сказать. – Мы не можем просто взять и вот так уйти.
– Конечно, можем. Ему не нужна «Скорая помощь», Дина. Я просто помял его смокинг и пришиб самолюбие.
– Ты ударил его. – Сев и пристегнувшись ремнем, она прижала ко рту обе руки.
Его мрачное настроение как рукой сняло В душе у Финна светило солнце, хотя машина быстро неслась сквозь морозную ночь.
– Не совсем в моем стиле, но раз уж он ударил первым, то у меня есть оправдание.
Дина отвернулась. Она не могла объяснить, не могла поверить в то, что чувствовала. Как он разговаривал с Маршаллом! Его слова были холодными и острыми, как клинки. Как он потом отклонился в сторону, изящный, словно танцор. Она, как и Маршалл, даже не успела увидеть, как он замахнулся рукой. Он двигался так быстро, так сокрушительно. Дина прижала руку к животу и с трудом сдержала тихий стон.
– Останови, – глухо произнесла она. – Сейчас же. Он послушался, испугавшись, что ей стало плохо.
Финн злился на себя за то, что не смог скрыть своего бешенства и уговорить ее остаться дома.
– Успокойся, Дина. Мне жаль, что ты это видела, но…
Что еще он хотел сказать, осталось неизвестным, потому что тут Дина бросилась на него. Одним гибким движением она сдернула свой ремень безопасности и прижалась к Финну. Ее губы были горячими, влажными и страстными. Это было так неожиданно, но в ответ Финном овладело немедленное возбуждение. Тем не менее он услышал, как быстро колотилось ее сердце. А ее руки! О Господи, ее руки! Мимо них проносились машины. Он мог только стонать, пока она впивалась в его губы все сильнее и сильнее, сердито покусывая их зубами и жадно помогая языком.
Они оба тяжело дышали, когда она откинулась назад.
– Ну, – наконец-то произнес он, хотя в голове у него не было ни единой внятной мысли. – Ну…
– Мне нечем гордиться. – Дина прислонилась головой к спинке сиденья, ее лицо пылало, глаза горели. – Я не одобряю ни запугиваний, ни драк. Нет, совсем нет. О Боже! – Коротко рассмеявшись, она крепко зажмурилась. Ее тело сотрясалось, как перегретый мотор. Гормоны и железки, поняла Дина, могли полностью подчинить себе человеческий разум. – Я сейчас взорвусь. Поезжай быстрее, ладно?
– Ага. – Его саднившая рука дрожала, когда он опять повернул ключ. Потом, нажимая на акселератор, Финн ухмыльнулся. И громко, от души расхохотался. – Дина, я без ума от тебя!
Ей пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не броситься на него опять.
– Мы оба без ума, – решила она. – Поезжай быстрее.
Маршалл утешал себя, как мог. Он принял болеутоляющее, помассировал ноющие мышцы живота. Стыд и ярость заставили его выйти из дома. Он зашел в бар выпить, повторил, потом поехал на встречу в оперу.
