Даже письменный стол Маршалла казался скорее частью реквизита, чем рабочим местом. Зеркально отполированный дуб, блестящие латунные ручки. Письменный набор из темно-красной кожи своим цветом наводил на мысли о дорогих винах и экзотических растениях. Фикусовое дерево, стоявшее у окна, было не из пластмассы, но выглядело настолько безупречно, с совершенно чистыми от пыли листьями, что с равным успехом могло бы быть искусственным.
Финн всю жизнь жил в достатке и со всеми атрибутами достатка, которые покупаются за деньги, но девственно опрятный офис Маршалла Пайка с тихим урчанием воздушного фильтра, тайком отсасывавшего грязь и примеси, показался ему бездушным.
– Естественно, я был бы счастлив сотрудничать с полицией. – С благочестивым видом Маршалл одернул рукава своего пиджака над накрахмаленными белыми манжетами с запонками, украшенными монограммой. – Как я уже объяснил, они решили, что нет никакой необходимости беседовать со мной. Да и зачем? Мне нечего сказать прессе.
– Как я уже объяснил, я здесь не в качестве представителя прессы. Вы не обязаны разговаривать со мной, Пайк, но если вы откажетесь… – Финн развел руками. «Дженнер будет психовать, – подумал он, – что я не предупредил его об этой встрече». Но это была личная беседа. – Некоторые из моих коллег могут быть благодарны напоминанию об одном инциденте между вами и Анджелой. Особенно если ему как-то удалось ускользнуть от внимания прессы несколько лет назад.
– Не верится, что столь банальное происшествие может кого-то заинтересовать.
– Забавно, чем только не интересуется публика, правда? А если подать его под определенным углом, то банальное происшествие может заинтриговать и полицию.
Конечно же, этот человек просто блефует, успокоил себя Маршалл. Ничто, абсолютно ничто не связывало его с Анджелой, кроме минутного умопомрачения. Но все же… даже одно слово, сказанное не тому, кому надо, может привести к огласке, которая навредит его практике.
Несколько вопросов, подумал он, и несколько ответов не будут иметь никакого значения. В конце концов, он же был экспертом по общению. И если не сможет справиться с этим слишком наглым репортером, то не заслуживает всех своих выдающихся дипломов, висящих на стене за спиной.
Даже больше того: он с удовольствием поставит на место этого типа, которого Дина предпочла ему, Маршаллу.
– Мои клиенты, записавшиеся на это время, не смогут прийти. – Он покачал головой, словно жалея ту несчастную пару, которая не получит пользы от его знаний. – До семи я свободен. Могу уделить вам несколько минут.
– Больше мне и не надо. Когда вы узнали о смерти Анджелы?
– Из новостей, утром после убийства. Я был потрясен. Я понял, что Дина была вместе с ней в студии. Как вы знаете, нас с Диной связывали определенные отношения. Естественно, я переживаю за нее.
– Уверен, что это поможет ей спокойно спать, по ночам.
– Я пытался найти ее, предложить свою помощь.
– Она в этом не нуждается.
– Совершенно, мистер Райли? – криво улыбнувшись, спросил Маршалл.
– Абсолютно, доктор Пайк, – ответил Финн.
В моей профессии очень важно быть справедливым. – Он продолжал улыбаться. – Дина когда-то многое значила для меня.
В одних интервью приходится подталкивать, в других – только слушать. В случае с Маршаллом Финн заметил, что чем короче был вопрос, тем длиннее ответ.
– В самом деле?
– С тех пор много воды утекло. И Дина помолвлена с вами. Тем не менее я все-таки предложил бы любую поддержку или помощь той, кого любил, особенно в таких ужасающих обстоятельствах.
– А Анджела Перкинс? – Финн облокотился на спинку стула. Внешне он казался расслабившимся, но на самом деле держался настороже, наблюдая за выражением глаз Маршалла. – Ее вы любили?
– Нет, – коротко ответил тот. – Не любил.
– Но ведь ваши отношения с Диной прервались из-за вашей связи с мисс Перкинс?
– Это была не связь. – Маршалл сжал руки над поверхностью стола. – Это была минутная потеря самоконтроля и здравого смысла. Я достаточно быстро понял, что Анджела подстроила этот инцидент из своих собственных соображений.
– Каких же?
– По моему мнению, чтобы манипулировать Диной и причинить ей страдание. Ей это удалось. – Его улыбка стала тонкой и безрадостной. – Тем не менее Дина не согласилась работать у Анджелы в Нью-Йорке, но разорвала наши с ней отношения. – Вы сожалеете об этом?
– Я сожалею, мистер Райли, что Дина отказалась считать этот инцидент тем, чем он в действительности был. Меньше, чем ничего. Чисто физиологическая реакция на преднамеренно подстроенные стимулы. И речи не было о каких-нибудь чувствах, совершенно нет.
– Некоторые люди более эмоционально относятся к сексу, чем другие. – Финн широко улыбнулся, специально дразня Маршалла. – Дина очень эмоциональна.
– Действительно, – произнес Маршалл и остановился. Но Финн молчал, и раздражение подтолкнуло его говорить дальше. – Не понимаю, каким образом моя несчастливая оплошность может иметь отношение к расследованию?
– Я не говорил, что она имеет, – дружелюбно отозвался Финн. – Но, просто чтобы закрыть этот вопрос, может, вы мне скажете, где вы были в ночь убийства? Между одиннадцатью и двумя часами?
– Я был дома.
– Один?
– Да, один. – Маршалл расслабился, почувствовав себя увереннее. Его взгляд смягчился. – Уверен, вы согласитесь, что если бы я планировал убийство, то мне хватило бы ума обеспечить себе алиби. Тем не менее я поужинал в одиночестве, потом несколько часов работал над делами своих клиентов, потом лег спать.
– Вы с кем-нибудь разговаривали? Вам кто-нибудь звонил?
– На звонки должна отвечать моя секретарша. Я не люблю, когда меня прерывают во время работы, исключая чрезвычайные случаи. – Он нахально улыбнулся. – Советуете ли вы обратиться к моему адвокату, мистер Райли?
– Если вы считаете, что он вам понадобится. – Если он лгал, размышлял Финн, то делал это очень хладнокровно. – Когда вы в последний раз видели Анджелу?
Впервые за все время разговора глаза Маршалла вспыхнули от искреннего удовольствия.
– Я, не видел Анджелы с тех пор, как она переехала в Нью-Йорк. Должно быть, уже больше двух лет.
– Общались ли вы с ней после того эпизода?
– Зачем? У нас не было любовной связи, как я уже объяснил.
– С Диной у вас тоже не было любовной связи, – заметил Финн, с удовлетворением наблюдая, как улыбка исчезла с лица Маршалла. – Но вы продолжали искать с ней встречи.
– Примерно с год. Но она не хотела простить меня.
– Но вы посылали ей записки. Звонили по телефону.
– Нет, ничего подобного. Только после того, как услышал о случившемся. Она не ответила на мои звонки, поэтому мне следует признать, что она также не хочет или не нуждается в моей помощи. – Уверенный, что отвечал более чем рассудительно, Маршалл опять похлопал себя по манжетам и встал. – Я уже говорил, что в семь у меня встреча, и мне надо поехать домой переодеться. Должен заметить, что это была интересная беседа. Пожалуйста, не забудьте передать Дине мои наилучшие пожелания.
