— Ну, да… — потянула я. — Не научили меня готовить. Но я старалась. Попробуешь мою стряпню?
— Обязательно. Полежи со мной, — сильные руки притянули меня к горячему мужскому телу. — Я тут подумал, что ни разу не видел, как ты плаваешь. Наверное, это очень красиво.
— Пошли со мной на тренировку. Пораньше. Пока дети не пришли. А то их потом не угомонить будет.
— Почему?
— Все дети любят смотреть как учитель, тренер делает то же, что и они, но только более уверенно и уже профессионально. Я по себе помню. И они постоянно просят показать прыжок, или скорость. Но потом, после такого перевозбуждения, не могут сосредоточиться…
Мужчина прервал меня:
— Кстати, пока не забыл. Давно хотел спросить: из какой семьи твой Подкорытов?
— Эмм, а что? — напряглась я.
— Я просто спрашиваю. Интересный мальчик, — я чувствовала, что Артем не договаривает, но вызнать у него что-либо, о чем он сам не собирается рассказывать, было нереально.
— Я, честно говоря, про его семью мало знаю. Знаю, что отца нет. Он умер пару лет назад. Саша живет с мамой. Но, знаешь, он очень самостоятельный ребенок: всегда сам приходит-уходит. Его и забирать никому не надо. На родительские собрания его мать не попадает, Саша говорит, что она работает всегда в это время.
Но у меня много таких. Я с детьми передаю договора, родители их заполняют и передают мне.
— То есть ты его мать не видела?
— Нет, я бабушку только видела. Приличная женщина. Да к чему эти вопросы?
Он же помимо «дюшки», еще и в общеобразовательной школе учится. Там классный руководитель и администрация должны плотно общаться с родителями. Не знаю, как сейчас, а раньше даже посещение классных руководителей было: ходили по домам, чтобы посмотреть условия жизни ребенка, где он уроки учит, где спит… Да что такое?
— У него вид такой… Ну, как бы тебе сказать, — мужчина задумался. — Запуганный.
— У кого? — я даже поднялась, чтобы посмотреть лицо мужчине. — У Подкорытова? Испуганный вид? Ты видел его вообще? Мы об одном ребенке говорим?
— Об одном, — спокойно ответил Артем. — Ты к нему привыкла, видишь его часто, более того, очень привязана к нему. А я смотрел не него новым взглядом, и со стороны кажется, что ребенок замкнут, зажат, чем-то испуган.
— Он просто из-за соревнований волновался. Он очень хотел победить. Просил дополнительные тренировки.
— Может просто домой не хотел идти? — настаивал Артем. — И эти травмы…
— Ты еще скажи, что это я его травмирую! — рассмеялась я. — Он просто гиперактивный. Всё у него нормально. Не думай даже об этом.
— Присмотрись к ребенку, — не сдавался Артем.
— Хорошо! Я даже поговорю с ним.
— А это вряд ли что-то даст. С тобой он по-другому себя ведет. Я смотрел на него, на соревнования: когда ты на него не смотришь — по мимике и языку тела можно понять, что у него проблемы. Но когда он попадает в поле твоего зрения — он сразу расцветает. Для него важно твое мнение и твое впечатление о нем.
— Хорошо, я присмотрюсь к нему. Если получится, — улыбнулась я. — Он настолько быстро передвигается, что иногда я теряю его.
Последние слова я уже говорила сама себе, так как вышла на кухню. Поставила на поднос кусок своей запеканки, свежий кофе, тонко порезанный сыр и пару долек хурмы, и понесла мужчине. Артем оценил мое внимание к его пищевым предпочтениям: он не мог жить без крепкого кофе, хорошего сыра, а из фруктов предпочитал хурму.
Пока мужчина завтракал, я разглядывала его, раздумывая, спросить у него о волновавшей меня теме или нет. Он, не поднимая на меня глаз, произнес:
— Спрашивай уже.
— Что? — я сделала вид, что не поняла, о чем он.
— Ты что-то хочешь спросить или рассказать. Я прямо физически ощущаю твое нетерпение.
— Ладно… Я хотела спросить насчет твоего сообщения… — я замялась. — Про оральный секс мне все ясно. А насчет девайса я не поняла…
— Начнем по порядку. Что тебе ясно насчет орального секса? — мужчина не глумился надо мной, было видно, что он просто хочет расставить все точки над «?».
— Я поборола страх перед членом.
Артем не выдержал и ухмыльнулся. Я сначала непонимающе смотрела на него, потом, посмотрев на себя со стороны, тоже рассмеялась.
— Извини! Просто это звучало, как «я поборола свой страх перед дикими животными» или «высотой», «огнем». Такая серьезная девочка, — Артем ласково посмотрел на меня.
— Просто раньше я этот орган пару раз в живую видела. И то мельком: не хотелось привлекать к себе внимание. Это же странно, если бы девушка начала пристально рассматривать пенис? — спросила я.
— Нет, не странно. Просто ты пока плохо знаешь мужскую психику: на самом деле мужчине льстит такой интерес. В 90 % случаев мужчина будет обрадован.
— Да?! — искренне удивилась я. — Я думала, что это покажется странным и выдаст мою неопытность…
— А вот свою неопытность как раз надо было выдать. Это я сейчас не как любящий тебя мужчина говорю — я то, конечно, в душе рад, что буду, по сути, твоим первым мужчиной, хоть это и эгоистично. Но как психолог, да и просто человек, я думаю, что если бы ты кому-то из своих партнеров призналась в том, что не опытна, и он бы оказался в достаточной мере эмпатичным, то секс бы давно появился в твоей жизни.
— А зачем показывать неопытность? Это не эротично, — пожала плечами я.
— Второй урок из курса «Психология мужчины», — с улыбкой произнес Артем. — Для любого мужчины мысль о том, что он — первый любовник девушки приятна. Это инстинкт первооткрывателя.
— М-да? Извращенцы, — протянула я, получив в ответ смех мужчины. — Я думала, что важны опытность и искушенность.
— Все дети, пережившие насилие, пытаются казаться опытными в плане секса, выдают себя окружающим развязным поведением, пошлостью. Это нормальные сигналы, и они прямо дают понять взрослым, что с ребенком что-то случилось. Но нужно не только дать ему понять, что вести себя так не нужно, но и рассказать, почему и какие именно модели поведения более приемлемы. Последний этап прошел мимо тебя. Ты перестала вести себя вызывающе, но в голове у тебя сохранилась прежняя конструкция из представлений о взаимоотношении полов: нужно быть опытной. Не нужно, Оля. Опыт придет со временем. Теперь дальше. Про оральный секс. Я не настаиваю. Но очевидно, что чем больше ты имеешь возможность сама управлять процессом, контролировать происходящее, тем легче переносишь такое испытание.
— Я не считаю это испытанием, — твердо сказала я.
— Ты — нет, а твоя психика — да.
— Тебе все-таки тяжело…? — тихо спросила я.
— Вчера было да, тяжело. Легче вообще не начинать. Я коснулся тебя на пару секунд, но сейчас мысль о том, как ты узкая, тугая, не дает мне спокойно спать.
