— Вы всегда так выбираете клиентов?
— Нет, обычно я приглашаю Эйба или кого-нибудь из сотрудников, отличающихся материнской и отеческой заботливостью.
— Очень разумно. И что же?
— Она — другое дело. Когда она безвылазно просидела в офисе до второго прогона, который состоялся на следующий день, я посчитала нужным взглянуть на нее сама и с первого взгляда все поняла. — Нет, не то, — ответила она на его безмолвный вопрос. — Я взяла себе за правило не ставить крест на клиенте, какие бы чувства он у меня ни вызывал. У нее был прекрасный вид и замечательный голос. Больше того, у нее был драйв, внутренний импульс. Уж не помню, сколько прослушиваний ей пришлось пройти в первые несколько недель, но я решила: если она все это выдержит, то мы запустимся. И вот мы запустились! — Эй Джи снова прилипла к телевизору.
— Требуется большое мужество, чтобы устроиться ночевать в одном из лучших агентств Голливуда.
— Если в этом городе не иметь мужества, тебя через полгода сровняют с землей.
— Это и держит вас на вершине?
— Отчасти. — Она положила голову ему на плечо. — Не будете же вы утверждать, что стали тем, кем стали, в результате простого везения?
— Нет, не буду. С самого начала вы поняли, что предстоит тяжелая работа, и не могли не сознавать риска и большой крови. И вот, когда все позади и проект успешно завершен, все начинается сначала.
— Отвратительный бизнес. — Она прижалась к нему.
— Да.
Забыв про сериал и свою клиентку, она повернула голову, чтобы взглянуть на него.
— Тогда зачем вы им занимаетесь?
— Мазохизм.
— Нет, правда?
— Потому что каждый раз, когда я вижу на этом маленьком экране дело своих рук, это напоминает мне Рождество. Я получаю подарок, о котором мечтал.
— Понятно. — Точнее он выразиться не мог. — Пару лет назад я присутствовала на церемонии вручения «Оскара», и две мои клиентки получили эту награду. Обе. — Она за крыла глаза и опять прижалась к нему. — Я сидела в зале, и у меня мурашки бегали по телу. Многие говорят, что волнения за чей-то успех для них недостаточно. А мне достаточно! Мне радостно сознавать, что я тоже причастна к их успеху. Может быть, твое имя и не известно всему миру, но катализатор-то ты!
— Не каждый хочет, чтобы его имя стало расхожим!
— Вы-то хотели бы. — Она опять отодвинулась и взглянула на него. — Я не потому это говорю, что…
Что «люблю»? Слова чуть не слетели с ее губ, но она вовремя спохватилась.
Когда Эй Джи внезапно замолкла, Дэвид приподнял брови, и она быстро закончила:
— Я говорю это не из-за наших отношений. При хорошем материале и хорошей команде вы могли бы войти в десятку лучших продюсеров.
— Приятно слышать. — Взгляд его стал серьезным и напряженным. — Уверен, что вы не стали бы разбрасываться комплиментами, если бы уже не думали об этом.
— Нет, конечно. Я видела ваши работы. И видела, как вы работаете. Я довольно много пробыла рядом с вами, так что знаю.
— Я даже пока не мечтаю связываться с какой-нибудь крупной студией. Большой экран — это для меня фантазия. — Он коснулся ее щеки. Вот действительность: мягкая, нежная. — Я предпочитаю реальность.
— Так создайте что-нибудь настоящее!
Это был вызов. Эй Джи понимала это. И по его взгляду видела, что Дэвид тоже понял.
— Что, например?
— У меня есть сценарий.
— Эй Джи…
— Нет, послушайте, Дэвид! — в отчаянии воскликнула Эй Джи, когда он опрокинул ее на диван.
— Лучше я укушу вас за ухо!
— Укусите за что захотите, но только после того, как выслушаете.
— Опять договор; и его условия? — Дэвид приподнялся, чтобы взглянуть ей в лицо.
Глаза ее горели энтузиазмом, щеки пылали от нетерпения и возбуждения.
— Какой сценарий? — спросил он, больше интересуясь ее губами.
— У меня есть кое-какие дела с Джорджем Стейджером. Знаете его?
— Встречались. Превосходный писатель.
— Он написал сценарий. В первый раз. И тот случайно попал на мой стол.
— Что значит случайно?
Она сделала Джорджу несколько одолжений. Он просил еще. Делать одолжения без выгоды для себя не соответствовало тому имиджу, который она усердно себе создавала и совершенствовала.
— Ни к чему вникать в детали, Дэвид. Сценарий удивительный, просто замечательный. Там речь идет об индейцах чероки и о Тропе Слез, как они называют насильственное переселение из Джорджии в резервации Оклахомы. Большая часть видится глазами маленького ребенка. Ты просто ощущаешь неразбериху и предательство, но там же присутствует и тонкая нить надежды. Это вам не вестерн, который кончается тем, что «они скрылись в лучах заходящего солнца», и не сладкая история. Это настоящее, и вы могли бы сделать это великолепно!
Она уламывала его, и делала это чертовски хорошо. Ему даже пришло в голову, что Эй Джи никогда не бросается в сделку, не повалявшись прежде на диване.
— Эй Джи, почему вы думаете, что, если я заинтересуюсь сценарием, Стейджер заинтересуется мной?
— Я случайно упомянула, что знакома с вами.
— Опять случайно?
— Опять. — Она улыбнулась и провела руками по его бедрам. — Он видел ваши работы и знаком с вашей репутацией.
— И что?
Сделав равнодушное лицо, она легонько погладила его по голове.
— Он просил меня как-нибудь намекнуть вам о сценарии. Неофициально.
— Куда уж неофициальнее, — пробормотал Дэвид, пристраиваясь к ней поудобнее. — Вы играющий агент, да?
— Нет. — Эй Джи посерьезнела, и взяла в ладони его лицо. — Просто я ваш друг.
Она касалась его так нежно, как не касалась даже в моменты страсти. В первое мгновение он не нашелся, что сказать ей.
— Каждый раз, когда мне кажется, что я напал на ваш след, вы увиливаете.
— Прочтете?
Он поцеловал ее в одну щеку, потом в другую, так же как ее целовала мать. В этот поцелуй он вложил и любовь, и преданность. Неужели она этого не чувствует?
— Я полагаю, это значит, что копию вы мне дадите?
— Я случайно прихватила ее домой, — засмеялась она и обняла его. — Дэвид, вы его полюбите!
— Скорее, я полюблю вас!
Она замерла. Сердце почти остановилось. Но ведь у них чисто сексуальная любовь! Очень глубокая, доставляющая большое удовольствие и удовлетворение, но все равно физическая. Когда он говорил о любви, то говорил не о чувстве, а лишь о теле. Но иного она от него и не ждала. Как и он от нее.
