— Не поздно и завтра. — В ответ на ее недоуменный взгляд он только улыбнулся. — Я намерен занять вас на весь вечер.
Он был человеком слова. Не успела Эй Джи вернуться домой, скинуть пиджак и открыть телефонную книгу, чтобы позвонить в фирму, поставляющую продукты для свадеб, как позвонили в дверь. Она заложила палец на нужной странице и пошла открывать.
— Дэвид, вы сказали, что у вас еще есть дела.
— Я их сделал. Который час?
— Четверть восьмого. Я думала, вас до восьми не будет.
— Значит, рабочее время уже кончилось?
Она не могла не улыбнуться.
— Давным-давно.
— А если вы не берете трубку, ваш автоответчик отзывается после четвертого звонка?
— После шестого. Но я не жду никаких звонков. — Она подошла ближе и положила руки ему на грудь. — Голодны?
— Ужасно! — Он проверял себя, сколько времени выдержит на расстоянии вытянутой руки от нее. Оказалось, всего тридцать секунд.
— На ужин ничего нет, кроме холодной рыбы. — Она прикрыла глаза, потому что его губы прошлись по ее подбородку.
— Значит, поищем другие способы утолить аппетит. — Он расстегнул на ней юбку, а когда та упала на пол, провел по бедрам девушки ладонями.
Она через голову стащила с него свитер, отбросила в сторону и погладила руки Дэвида. У него были сильные руки. Не обращая внимания на полуспущенные чулки, она прижалась к нему в радостном ожидании любви. Его пальцы быстро и уверенно ласкали ее, доводя до исступления.
Когда у нее подогнулись ноги и она обмякла, он сжалился. Немало часов он сдерживался, наблюдая за тем, как она со строгим видом сидела в глубине студии и что-то писала в блокноте. И вот теперь они наедине, и она принадлежит ему, пылкая и, впервые за все время их знакомства, слабая.
Обняв ее еще крепче, он вместе с ней опустился на пол.
Эй Джи еле справлялась с буйством ощущений. К такому она оказалась не готова. Она старалась держаться за него, но сил не было.
Она трепетала от его прикосновений, и одно это сводило его с ума. Она лепетала его имя.
Он хотел слышать это еще и еще. Он хотел быть уверенным, что она больше ни о чем не думает. Срывая с них обоих остатки одежды, не в силах противостоять своей страсти, он обнаружил, что думает только о ней.
Она вздрогнула раз, другой, но он не спешил, сдерживая себя. Его руки продолжали бродить, принося ее телу несказанное наслаждение. Она цеплялась за мягкий ковер, на котором лежала, но ощущала только мощные движения своего любовника. Эй Джи услышала, как он позвал ее по имени, потом еще дважды, и распахнула глаза. Напряженное, блестевшее от пота тело Дэвида нависло над ней. Она слышала такое же тяжелое, как у нее самой, дыхание. А потом она больше ничего не слышала, кроме собственного стона, когда они одновременно освободились от страсти.
— Люблю вас обнаженную. — Дэвид уже более или менее пришел в себя, и, приподнявшись на локте, разглядывал Эй Джи. — Но готов признать, что ваши маленькие чулочки совершенно очаровательны!
Все еще ошеломленная, Эй Джи слегка отодвинулась.
— Они очень практичны.
Он с приглушенным смехом поцеловал ее в шею.
— Ну да. Это меня и очаровывает. Ваша практичность.
Она открыла глаза, но смотрела, прищурившись.
— Я не то имела в виду.
Вот это ему нравилось больше всего. Интересно, если сказать ей, какая она мягкая, теплая, открытая для нежности после занятий любовью, она отшатнется? Но он ничего не стал говорить, а только теснее прижал ее к себе. Несколько раз он останавливал себя и Эй Джи. Наконец поднял ее:
— Давайте перед ужином примем душ!
Ее голова лежала у него на плече.
— Душ? А может быть, прямо в постель?
— Ненасытная! — констатировал он и сгреб ее в охапку.
— Дэвид, не понесете же вы меня!
— Почему нет?
— Потому… — она запнулась, — потому что это глупо.
Он поставил ее на ноги только в ванной.
— Таская голых женщин, я всегда чувствую себя глупо.
— Полагаю, у вас это вошло в привычку, — сухо ответила она и повернула тугой кран.
— Я постараюсь свести ее к минимуму, — улыбнулся он и потащил ее под струю.
Вода залила лицо Эй Джи.
— Волосы! — воскликнула она, защищаясь от потока, но вдруг остановилась и уставилась на Дэвида.
— Что — волосы?
— Не важно. — Она взяла мыло и стала намыливаться, одновременно наблюдая за ним. — Что-то вы очень жизнерадостны! Утром мне показалось, вы были мною недовольны.
— Вами? Почему бы? — У него появилась озорная мыслишка, которая привела бы ее в шок, но он только отобрал у нее мыло и начал сам намыливать ее.
Мыло было теплым и скользким. Дэвид скрупулезно делал свое дело.
— Когда мы разговаривали… Впрочем, не важно. Я рада, что вы зашли.
— Правда? — Большего он и не ждал.
Она улыбнулась, развернулась и поцеловала его прямо под горячим душем.
— Правда. Вы мне нравитесь, Дэвид. Если бы вы не были продюсером…
Так-так. Вот это уже больше, чем он ждал. Но меньше, чем нужно.
— И вы мне нравитесь, Аврора. Когда б вы не были агентом…
Выйдя из-под душа и потянувшись за полотенцем, она услышала звонок в дверь.
— Черт! — Она прижала полотенце к груди.
— Я открою. — Раньше чем Эй Джи успела остановить его, Дэвид обернул бедра полотенцем и пошел к двери.
Она шумно выдохнула и схватила висевший на двери халат. Если явился кто-то из офиса, ей придется долго объяснять, почему дверь в ее дом открывает завернутый в полотенце продюсер Дэвид Брейди. Но потом решила, что осторожность лучше отваги, и осталась в ванной.
Внезапно вспомнив о небрежно разбросанных по полу гостиной предметах туалета, прикрыла глаза и чуть не застонала. Застегнувшись и подпоясавшись, она вышла в гостиную.
Там горели свечи. Они были зажжены в серебряных подсвечниках на белой скатерти стола, который стоял у окна. Она увидела блики на фарфоре, искры на хрустале и застыла на месте. Дэвид в это время подписывал какую-то бумагу, которую держал перед ним мужчина в черном костюме.
— Надеюсь, вас все устроит, мистер Брейди.
— Не сомневаюсь.
— Разумеется, мы вернемся забрать посуду в удобное для вас время. — Мужчина поклонился Дэвиду, Эй Джи и выплыл за дверь.
— Дэвид… — Она нетвердыми шагами пошла вперед. — Что это?
Он приподнял серебряную крышку над блюдом:
