Снова звонок.
— Олежа, здравия желаю. Семенов не появлялся? Что-то я его давно не видел-не слышал. Ты тоже… Ладно, давай.
Илья опустил руку, нахмурившись.
— Его давно никто не видел. Даже у матери и бабы своей не появлялся.
Пару минут я думала, как себя вести. Уйти? Молчать? Говорить? Успокаивать? Сочувствовать? Но, снова подняв глаза на Илью, я наконец-то приняла единственное верное решение. Встала, подошла к кровати, на которую тяжело опустился мужчина, села рядом с ним, и, решившись, взяла его ладонь. Он равнодушно позволил это сделать, без споров и сопротивлений принимая этот незамысловатый знак поддержки. Я погладила длинные пальцы, тыльную сторону руки, остановившись на лучевой артерии. Постепенно сердечный ритм мужчины пришел в норму.
— Мы знакомы с армии.
— Мне очень жаль…. — искренне сказал я.
Мы молча просидели так около получаса. Я просто гладила мужчину по руке, затем перешла на плечи и спину, а он, глядя в пустоту, о чем-то думал. Затем поднялся, подошел к двери и остановился.
— Лена… — но не договорил, и ушел.
Я бы отдала все на свете, чтобы узнать, что он хотел сказать. Но настаивать, выспрашивать в этих условиях было бы непростительно.
Так и не смогла начать что-либо делать, долгое время сидела, глядя на фотографию. Друг Ильи, Виктор Семенов, улыбался той открытой улыбкой неисправимых оптимистов, вечных весельчаков. Я даже представила его голос, смех, вечные анекдоты. Илья тоже улыбался, но сдержанно, однако, очень искренне. Я сжалась в комок на кровати Вараксина, и заплакала. Мне стало жаль Илью. Он и так был в какой-то степени одинок, а смерть близкого друга еще больше может отвратить его от окружающих.
В 12 ночи хлопнула входная дверь. На время воцарилась тишина. Звуки открывающейся дверцы кухонного гарнитура. Мужчина явно пил алкоголь. Я ни на минуту не осуждала его. Я даже ожидала, что он напьется… Звук льющейся воды. Разбился стакан. С кухни потянуло сигаретным дымом… Через 20 минут Илья зашел в спальню, лег рядом со мной.
— Мне уйти? — шепотом спросила я.
Ответ не заставил ждать: Вараксин притянул меня к своей груди, с силой сжимая. Я осторожно погладила его по щеке, в ответ, прижимаясь к мужчине. Обхватив меня, он полностью перекрыл мне воздух, но в то же время как бы закрыл меня от окружающего мира.
— Илья, — я мягко позвала его по имени. Впервые.
Но мужчина молчал. Я не настаивала.
Глава 19
Весь следующий день Ильи не было дома, и ночью он тоже не пришел. Только под утро я услышала звук открывающейся двери, и тихие шаги. Подождала пару минут, и зашла следом за мужчиной на кухню. Он сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене. Мне показалось, что за эти двое суток на его лице появились морщинки. Он выглядел уставшим, каким-то почерневшим, но, тем не менее, я искренне любовалась им.
Осторожно подошла, и, осмелев, погладила мужчину по голове. Он подтянул меня к себе, прижав голову к моей груди. Илья молчал, но у меня было такое ощущение, что ему нужно общение.
— Поговорите со мной? — мягко спросила я.
— Давай уже на «ты». Говори, — глухо ответил мужчина, не открывая глаз.
— Что-то прояснилось?
— Пока нет. Искали тех, кто последним видел Виктора, обзвонили всех его друзей, больницы, морги, просмотрели все сводки по неопознанным трупам. Пока безрезультатно. Он взял за свой счет отпуск, и просил его пока не трогать. И я понятия не имею, что он делал у Лиханского. Последнее время он был постоянно чем-то занят, отказывался от встреч, говорил, что сильно занят. Но так и не рассказал, чем…
— И что дальше?
— Дальше… Ждать. Когда появится тело. Ты уверена, что он был мертв?
— Да. И расположение раны, и поза…
— Да, наверное, если он был жив, и у него были проблемы, он давно бы дал мне знать, — тяжело констатировал Илья. — Хватит пока об этом.
— Может, спать? — усталый вид Вараксина пугал меня.
— Не могу уснуть, — честно признался мужчина. — Уже пытался в дежурке.
Я потянула его за руку, завела в спальню. Осторожно потянула край футболки, помогая снять ее. Параллельно потянула бинт, размотав его, осмотрела порез. Хотела помочь Илье раздеться дальше, чтобы он спокойно лег, но он неожиданно понял мои действия по-другому, и сказал:
— Лен, у меня сейчас нет на это сил.
— Я не это имела в виду, — я легла рядом. — Давай просто поговорим?
Мужчина кивнул.
— Расскажи про свою семью.
— Отец — полковник милиции, в отставке. Мать я не знал, она рано ушла из семьи. Умерла в 1995, я так и не смог ее найти. Она была ресторанной певицей. Уехала с каким-то якобы продюсером… Я и его не нашел. Даже не знаю, как ее жизнь сложилась.
— От чего она умерла? — тихо спросила я.
— Рак легких. Курила много.
— При этом ты куришь, — прокомментировала я.
— У меня работа гораздо опаснее, чем курение, — с ухмылкой ответил Илья.
— А папа жив?
— И весьма бодр. Живет на даче, грядки какие-то, яблони…
— Ты говорил, что есть брат?
— Он уехал с семьей в Нижний Новгород, работает опером. Майора в прошлом месяце дали. Трое детей.
— А тебе детей не хочется? — затаив дыхание, спросила я.
— Иногда, кажется, что хочется. Сына, — почувствовалась какая-то мечтательность в голосе. — Но потом как подумаю, что буду видеть ребенка полчаса в сутки.… Желание уменьшается.
— Но ведь работа такая. Искать виновных, преступников, помогать пострадавшим. Понятно, что график нестабильный. И меня, бывает, неожиданно на дежурства вызывают, а если потом буду работать в государственной больнице, то там и объем работы больше, и экстренные операции… И что теперь, не выходить замуж?
Илья серьезно посмотрел на меня, но ничего не ответил.
— Какое у тебя образование?
— Высшее юридическое.
— Почему ты не стал адвокатом?
— По ту сторону? Ни за что. Мой выбор профессии во многом предрешил отец. Как и выбор брата.
— Почему ты решила стать врачом? Боль, страдания, мучения, — перечислил мужчина свои ассоциации с медициной.
— Спасение, помощь, облегчение, — поправила его я. — На самом деле спонтанно. В 11 классе я проснулась одним прекрасным утром, и поняла: я хочу быть медиком. Оставалось мало времени на подготовку, и я сдала химию на низкий балл. Никогда ее не понимала. Я даже сейчас скорее зазубрила ее, чем поняла. В медколледже, на практике, после того, как мне позволили поставить капельницу, я осознала — это мое. А после практики по хирургии я неделю сама не своя ходила. Сразу поняла, что это именно моя область. — Я помолчала. — У тебя есть друзья, кроме Вити?
