— Рассказывай, — последнее слово было выдохнуто вместе с колечком сигаретного дыма.
— Мне надо на работу, — промямлила я. — В укладке опиойды.
— Сначала тебе надо в участок.
Я вопросительно посмотрела на мужчину.
— У тебя возьмут показания, смывы с рук, дактилоскопируют.
— Это зачем? — я вжалась в сидение.
— Затем, что работа у нас такая — ловить преступивших закон.
— А я то где преступила? — нелепая формулировка заставила Илью улыбнуться. — Вы думаете это я…? Я их убила?
— Я пока ничего не думаю. На месте происшествия не был.
— Я случайно там оказалась, вообще не я должна была ехать…
— Вот это все ты расскажешь дежурному следователю. В любом случае надо будет твои отпечатки отделять от отпечатков хозяина дома.
Мы ехали молча. Я распутала мокрые волосы, и легко перебирала пряди, пытаясь просушить их. Волосы были моей гордостью: тяжелые, густые, длинные — ниже талии. Быстро согрелась, и поймала то самое ощущение уюта. В салоне было тепло, приятно пахло кожей, хорошим парфюмом и легкой примесью терпкого табачного аромата. Мужчина уверенно вел машину, держась за руль одной рукой. Широко расставленные ноги с мощными бедрами. Расслабленная поза. Он явно был человеком, уверенным в своей силе и в правильности выбранных им путей: профессии, жизненных позиций, приоритетов.
Он смерил меня взглядом, и нажал какую-то кнопку. В салон стали поступать потоки теплого воздуха. Я неловко раскутала свой кокон из пледа, и оглядела себя: форма была уже не насквозь мокрой, но все же влажной. Помимо этого еще и грязной. Я брезгливо оттянула край блузы, прилипший к животу. Скупо пождала губы: мне бы переодеться.
— Можно мне сначала домой?
— Нет, — коротко ответил Илья, давая понять, что это не обсуждается.
В дежурной части нас уже ждали. При появлении Ильи Леонидовича все в помещении встали, а те, кто был в форме, еще и отдали честь. Он привычно кивнул, и передал меня в руки криминалиста. Это был высокий худой мужчина с козлиной бородкой. Но у него было столько позитива и энергии! И абсолютно неуместный юмор.
— Ну что, дева, принесла нам под конец отчетного периода труп? — проводя ватным тампоном по моим рукам — по каждому пальцу в отдельности.
— Я вам больше скажу, их было два, — решила я ответить в его же манере.
Криминалист запаковал каждую ватку в отдельный пакетик, и сложил в бюксы.
— Ты мне не рассказывай байки! С места происшествия звонили. Труп там абсолютно точно один. Огнестрельное. Ранение. Поймал. Наш. Труп, — последние слова он выдавал с паузами, которые соответствовали нажимам на мои смазанные красителем пальцы.
— Я видела, что огнестрельное.
— Коллега, значит? — с улыбкой спросил долговязый мужчина, потрясся бородкой. — А я и думаю, что твой грязный наряд сильно напоминает мне медицинскую форму. На чем специализируешься?
— Хирургия.
— А выстрел точный-точный, — пропел криминалист. — Тут либо профессиональный убийца, либо медицинский работник.
Я посмотрела на Илью Леонидовича, который стоял на входе, прислонившись плечом к дверному косяку. Мужчина равнодушно наблюдал за разыгрывающейся сценой. Я поджала губы, неловко отряхивая грязные штаны, о былой белизне которых можно было только догадываться. Форма противно прилипла к телу.
— Женя, у тебя есть запасная форма?
— Такого махонького размера, конечно, нет. Илья Леонидович, но для вас халатик найду, — рассмеялся криминалист, и увел меня в лаборантскую.
Мне был подан медицинский халат, который был всего на 2 размера больше нужного. Затем следователь пригласил меня в свой кабинет.
— Елена Вячеславовна, вами было устно сообщено об обнаружении тел с огнестрельным ранами, расположенными по адресу Ленина, 12, кв. 48. Все верно? — ох, уж этот бюрократический язык.
— Верно.
— Расскажите, пожалуйста, как вами были обнаружены тела.
— Приехала на прием к пациенту.
— Давайте поподробнее. Где вы работаете? Какой пациент?
— Я работаю медсестрой в частной клинике «Рanacea». Пациенту Лиханскому была проведена радиочастотная абляция. Это малоинвазивный метод вмешательства, никаких осложнений у пациента не наблюдалось …
— Зачем проводилась данная процедура? — следователь прервал меня, и видя, что я замялась, добавил. — Ваш бывший пациент уже мертв. А материалы следствия никто разглашать не будет.
— У Лиханского была тахикардия. Потому что… — почувствовала, что болтаю лишнее.
— Договаривайте. Потому что, что?
— Потому, что отказывался следить за своим здоровьем: ожирение, курил по 2 пачки в день, и выпивал, наверное, тоже. Хотя последнее — это мои догадки, просто на обследование с похмелья приезжал пару раз.
— Я вас понял. Продолжайте.
— Мой начальник, Ступин Егор Михайлович, заведующий хирургией, попросил меня съездить на домашний вызов к Лиханскому вместо моей сменщицы. Я согласилась.
— Почему сменщица сама не поехала?
— У нее был небольшой конфликт с пациентом.
— Интересно. Какого характера?
— Да никакого, — буркнула я. — У него со всеми конфликты были.
— Я вас понял. Для чего убитый вызывал врача? Вы же сказали, что все прошло без осложнений.
— Он жаловался на боли в области сердца. Абляция прошла как по медучебнику. Просто пациент… Эм… Сложный. Легко внушаемый. Стоило врачу сказать, что мы хотим проконтролировать успешность вмешательства, как ему тут же стало казаться, что «сердце болит». Да и какое это имеет отношение к делу? — не люблю, когда вмешиваются во внутренние дела клиники.
— Я просто уточнил цель вашего визита. Продолжайте.
— Я приехала по указанному адресу…
— Где был указан адрес? — уточнил следователь.
— Должен быть указан в бланке-вызове. Я не смотрела. Адрес мне устно назвал заведующий.
— Ступин?
— Да. Наш водитель был занят с утра, я не стала его ждать, и поехала на такси. Поднялась на 3 этаж. Дверь была приоткрыта. Я знала, что пациент ждет меня, и решила, что он заранее открыл ее. В комнате я обнаружила пациента.
— Опишите, в каком положении находился Лиханский.
— Он лежал на боку, спиной ко входу, и подумала, что он спит. Затронула его за плечо, потрогала пульс, и после этого увидела ранение в районе сердца.
— Сердцебиения не было?
— Абсолютно точно нет.
— Вы уточнили, что ранение огнестрельное.
— Да. Круглое маленькое отверстие, края раны неровные, вокруг поясок осаднения.
