Ревя моторами и лязгая гусеницами, бронетранспортеры вырвались из города и рванули прочь по дороге. Больше всего Ильвес боялся сейчас, что заклинит двигатель, слетит гусеница или случится еще что-нибудь. Потеря мобильности грозила обернуться нешуточными проблемами. Однако продукт немецкого автопрома достойно выдержал испытание и вскоре уже сворачивал в вырытые в снегу капониры, скрываясь от чужих глаз. Все, теперь оставалось только ждать реакции противника.
Немцы появились с немалым опозданием. Когда составлялся план, исходили из расчетов, что они смогут организовать преследование минут через тридцать-сорок. Просто потому, что в нападении участвовала пусть вшивая, но бронетехника, и в погоню придется отправлять что-то подобное. А моторы нужно завести и прогреть, что зимой делается отнюдь не мгновенно. Но фрицы запоздали качественно – видать, отсутствие командования сказалось. Пока в ситуации разобрались, пока решили, кто может отдавать приказы… В общем, они появились уже в полумраке, затратив на подготовку больше часа.
Но шуровали они, как наскипидаренные. Видимо, очень хотели поквитаться с наглецами и совершенно не знали любимую поговорку Мартынова: не спеши, а то успеешь. И бросились в погоню всем табором, включая не только бронетранспортеры, но и танки, причем такие, каких Ильвес раньше не видел.
Гоняясь за Доватором, немцы сил не жалели, очень уж сильно действовал им на нервы лихой генерал. И неудивительно, что подразделения, участвующие в погоне за русской конницей, оснащались техникой более чем неплохо. И танками в том числе, причем не только легкими, но и вполне современными «тройками» и «четверками». Но так как с ними был вечный напряг, все же русские выбивали технику быстрее, чем германская промышленность успевала ее изготавливать, приходилось как-то выкручиваться.
Ильвес не знал, что перед ним британские «Матильды», или, как их частенько называли, «Толстокожие барышни». Вообще, их здесь не должно было оказаться. В принципе не должно – немцы хоть и знатные трофейщики, ухитряющиеся пристроить к делу любое попавшее к ним в руки барахло, но «Матильд» им досталось попросту мало. В основном после бегства английских войск из Дюнкерка и последующей капитуляции Франции. Соответственно и использовали их крайне ограниченно. У Красной армии этих танков и то было больше – как раз в конце сорок первого года начались поставки «Матильд» по ленд-лизу. Но вот так получилось, что небольшое количество британских поделок оказалось под рукой. Случайность – немцы как раз закончили ремонт подбитых и вышедших из строя по техническим причинам машин и намеревались везти их обратно на фронт. Ну и передали отремонтированные танки временно, для решения задачи по ликвидации прорыва русской конницы.
Откровенно говоря, не самый лучший это был танк для таких задач. У британцев, как известно, все не как у людей, и к танкам это относилось в полной мере. Вот и «Матильда» оказалась представителем тупикового пути пехотных танков. Предназначенный для непосредственного сопровождения пехоты на поле боя, он имел внушительные габариты, два крайне маломощных дизельных двигателя, низкую скорость и слабое вооружение. Сорокамиллиметровое орудие – это несерьезно. Плюс не самая высокая техническая надежность, проблемы с проходимостью – и притом защита на уровне тяжелых танков. Семьдесят миллиметров брони, причем вкруговую. Ну, не совсем вкруговую, лоб чуть толще, а корма немного слабей, но в целом лучшую защиту на тот момент обеспечивал разве что КВ. Словом, неторопливая самоходная крепость, для борьбы с конницей приспособленная мало.
Из дюжины идущих по дороге танков «Матильд» было четыре штуки. Еще три Pz. IV, одна «тройка» и четыре «двойки». Сзади бронетранспортеры и грузовики с пехотой. По любым меркам внушительная сила. Русские со своими двумя танками смотрелись против них откровенно жалко. Но зато у них был серьезный опыт боев. А еще они били первыми.
Идущая головной «четверка» вздрогнула и замерла. Просто встала. Т-34 в «противотанковом» исполнении не пошел в крупную серию – специализированная машина в большой войне с ее многообразием ситуаций в долгосрочной перспективе уступает своим универсальным собратьям. Но сейчас бой велся в тех условиях, для которых этот танк, собственно, и предназначался. Много бронированных мишеней и дистанция, позволяющая работать прямой наводкой. И снаряд ударил в борт немецкой машины аккурат чуть повыше катков, проткнул танк насквозь и выскочил с другой стороны. Осколки, брызгами вылетевшие из брони, никого не убили, но ранены были все, башню заклинило, карданный вал разорвало пополам. Внешне машина выглядела почти целой, две маленькие дырочки, но использовать ее без серьезного ремонта невозможно.
Принцип устройства танковых засад и Хромов, и его заместители понимали отлично. Поэтому от плана Ильвес сейчас отклоняться не собирался. Да и чего тут отклоняться? Подбивается головной танк, затем тот, который замыкает колонну, и все, бери ее тепленькой. В маневре танки стеснены до крайности, съехать с дороги на своих узких гусеницах в рыхлый снег тоже идея не лучшая. Остается только целиться получше да стрелять как можно быстрее. Конечно, вносит коррективы поспевающая сзади пехота, но против нее был продуман вариант противодействия. Увы, реальный бой часто вносит в процесс коррективы, и этот случай не стал исключением.
Замыкали немецкую танковую колонну как раз «Матильды». Логичное, в общем-то, решение поставить самых тихоходных позади всех – они с трудом держали двадцать километров в час, тогда как остальные танки даже не напрягались. Но при этом «Матильды» были наиболее защищенными из участников шоу. А вот Т-28, при всех его достоинствах, оказался не лучшей машиной для борьбы с британским чудом.
Вообще, трехбашенный первенец советских средних танков был неплох в бою, что не раз доказывал самым разным хамам. Модернизации, которым он подвергался, затрагивали в основном защиту, но вот орудие, стоящее в основной башне, оставляло желать лучшего. В момент создания танка оно было актуально как в отношении концепции применения бронетехники, так и по характеристикам. Но сейчас его баллистика выглядела откровенно слабой. При длине ствола в шестнадцать с половиной калибров, она обеспечивала скорость фугасного (а бронебойных попросту не было) снаряда менее трехсот метров в секунду. Достаточно, чтобы наводить ужас на пехоту, для которой три дюйма – это страшно, только вот для борьбы с немецкой бронетехникой уже маловато. А ведь у «Матильды» борт был защищен лучше, чем лоб «четверки» первых серий. И потому взрыв русского снаряда на ее броне выглядел эффектно, но, увы, для вывода танка из строя огненной кляксы было явно недостаточно.
Конечно, нельзя было сказать, что эффект от попадания полностью отсутствовал. Даже без пробития брони мощный взрыв заставил немецких танкистов понять, что чувствует лягушка, посаженная в колокол. Однако фрицев слишком хорошо готовили, да и трусами их никто не осмелился бы назвать. Несмотря на то что весь экипаж был контужен, танк продолжал уверенно двигаться вперед, а башня со смешной сорокамиллиметровой пушкой заворочалась, ища цель.
Второе и третье попадание также не принесли успеха. В отличие от советских и немецких танков, очень качественная английская броня даже осколков с внутренней стороны не давала, хотя состояние экипажа наверняка было не лучшим. Контузия в чем-то страшнее ранения, но пока что фрицы как-то справлялись с ситуацией, тем более что колонна из-за подбитого головного танка остановилась. А когда их орудие наконец-то пальнуло, и снаряд прошелестел в опасной близости от советского танка, стало ясно, что сейчас кому-то придется плохо. Снаряды-двухфунтовки при несерьезных вроде бы габаритах бронепробиваемость имели неплохую. Во всяком случае, неэкранированный Т-28 издырявить могли запросто. Правда, фугасов в боекомплекте «Матильды» не было вообще – ну не запихнешь в сорок миллиметров нормальную порцию взрывчатки, но от этого танкистам было не легче.
