– Почему?
– Да потому что СС. Они ведь воевать пока не умеют.
– В смысле…
– В прямом. СС пока что не кадровые части. Ну, в большинстве своем. Храбрости у них много, жестокости еще больше, мозги промыты наглухо. Но, в отличие от вермахта, подготовка хромает. А комсостав… Ладно, это их беда.
– Палыч, знаешь, что больше всего в тебе иногда бесит?
– Моя привычка недоговаривать? – ухмыльнулся полковник. – Ладно, хрен с тобой. Объясняю расклады популярно. Когда немцы про… любили ту войну, условия мирного договора запрещали им иметь полноценную армию. Проектировать и строить танки, самолеты, корабли. Но главное, сама численность вооруженных сил оказалась ничтожной. И тогда немцы пошли на хитрость.
Их армия была очень маленькой. И очень профессиональной. По меркам того времени – сверхпрофессиональной. И потому они с такой легкостью создали армию современную. Просто офицеры стали генералами, вчерашние унтеры – офицерами, рядовые – унтерами. Ну а простых «зольдатенов» обучить не так и сложно. Как минимум не особо много времени потребуется. И в этом, к слову, одна из причин их громких молниеносных побед. У них очень мало шаблонно мыслящих «генералов минувшей войны», победы делают те, кто тогда был лейтенантами. Технически грамотные и незашоренные.
– И при чем здесь СС?
– Не торопись, малыш. Расклады-то просты. Им хватило подготовленных кадров, чтобы развернуть нормальную, мощную армию. Но вот дальше процесс не то чтобы застопорился – скорее, просто стал куда менее эффективным. По банальной причине – количество профессиональных офицеров в пересчете на общую численность не так уж и велико, особенно учитывая нездоровую страсть немцев к созданию и раздуванию второстепенных подразделений, а заодно и их бюрократии. Новых же готовить – это дело не одного дня. И вот, в условиях жесткого кадрового цейтнота создается еще одна военизированная структура. Очень многочисленная структура, и ее задачи от армейских весьма отличаются.
Рядовой состав набрать несложно, я это уже говорил. Лагерная охрана, бывшие штурмовики, всю эту шваль дополнить элитными белобрысыми щенками с высоким ростом и безупречной родословной. Обучить их несложно, благо, что общий уровень образования, что общефизическая подготовка у немцев всегда была на высоте. Правда, готовят так себе, для нормального общевойскового боя они не слишком годятся. Весьма похожи на нашу пехоту образца сорок первого года – в общей массе умеют бесстрашно идти в штыковую атаку на расстоянии прямой видимости. Но что-то могут. А вот с офицерами дело швах, их просто нет. Те же лагерные генералы вроде Зеппа или выходцы из партийных функционеров. Храбрые, жестокие, идеологически подкованные… любители. Профессионалов минимум. Вот и получается, что СС пока что достаточно слабый противник. Хотя и до безумия храбрый, этого у них не отнять.
– Понятно…
– Ладно, не переживай, – Мартынов хлопнул Сергея по плечу. – Шагом марш мыться, отъедаться и спать. Обязательно в этом порядке. Если хватит сил, можешь и по бабам – одна тебя очень ждала… Но это уже на твое усмотрение, а пока брысь! Вечером жду – будет серьезный разговор.
– Насколько серьезный?
– Очень.
Глаза у полковника были холодными и усталыми. Вряд ли он преувеличивал, не тот человек. Видимо, очень нервничал из-за группы Хромова, потому и языком молотил – напряжение ушло, начался отходняк. Но теперь все, успокоился. И ничего сейчас не скажет. Вечером – значит, вечером. Оставалось лишь щелкнуть каблуками на старорежимный офицерский манер и отправляться строго в указанном направлении. Сил и в самом деле оставалось мало.
Выйдя на улицу, он потянулся до хруста в суставах. Хорошо! Впервые с начала их рейда можно было никуда не торопиться и ничего не опасаться. Не проверять часовых. Не продумывать действия на завтра. Просто отдохнуть. Кошмар, какое это, оказывается, счастье…
Мимо, хрустя очень чистым, невероятно белым снегом под ногами, прошли бойцы, конвоирующие приведенных им саперов. Мартынов допрашивать будет. Вряд ли узнает что-то новое, но все же… Хромов задумался на миг, сказал ли, что обещал младшему по званию саперу жизнь. Да, сказал. Ну а со вторым – да и наплевать. Без него разберутся. И вообще, незачем портить такое утро левыми мыслями. Решение выглядело очень хорошим, и потому оставалось лишь махнуть рукой. И пойти в баню.
Вечером отмытый, сытый, хорошо выспавшийся Хромов сидел в знакомом школьном кабинете. По сути, небольшой, очень чистой комнате, определенной Мартыновым под временный штаб. Сколько уж этих штабов было – и не вспомнить, но общий стиль у них каждый раз был один – спокойный, обстоятельный. Наверное, в таком полковнику думается лучше. Здесь же расположились и товарищи – изрядно осунувшийся Игнатьев и Хинштейн, тоже усталый, но мечтательно улыбающийся. Почему – это Хромов уже знал. Их штатный еврей ухитрился наладить шуры-муры, и не с кем-нибудь, а с пленной немкой. Причем, как рассказал, пряча улыбку, Игнатьев, сложилось у них без принуждения, вроде как бы по любви. Ходит теперь, словно мартовский кот. Невыспавшийся, зато довольный.
Вот так, жизнь – штука интересная. К слову, и сам Хромов пережил несколько своеобразных минут, когда у него на шее повисла Калмыкова. Как ни странно, никто не хихикал по этому поводу. Пожалуй, неуютнее всего чувствовал себя сам Хромов. Как-то не привык он выносить личное напоказ. Да, то, что Ольга к нему неровно дышит, он прекрасно знал. И, в принципе, в иных обстоятельствах ничего не имел бы против. Но они из разных миров. Он, Хромов, рано или поздно уйдет – а она останется. А может, он и не уйдет – сложит голову здесь, ведь кругом война. Черт, как все запутано… И как быть дальше? Впрочем, ладно, будущее покажет.
А вот по какому поводу собрал их Мартынов, оставалось пока только гадать. Полковник, зараза такая, молчал, только усмехался. И, как показалось Хромову, мрачноватой выходила усмешка. Значит, гадость какая-то выплывет, к бабке не ходи. Впрочем, идет война, они на оккупированной территории, а потому гадости – это в порядке вещей. Можно бы и привыкнуть уже.
Хотя, конечно, тем, кто захочет наехать, придется весьма серьезно потрудиться. Сейчас группа Мартынова – крепкий орешек, о который может запросто обломать зубы тот же полк СС. Особенно учитывая, что пока Хромов геройствовал, танки, вытащенные его людьми из болота, привели в норму. Танкисты все же сволочи, ни замки с орудий, ни прицелы снять не потрудились. А, скорее всего, не успели. Хотя ведь могли просто взорвать свои машины, чтоб врагу не достались. С другой стороны, конкретно сейчас это было на руку, а из противоядия от КВ у немцев пока разве что зенитки да трофейные советские же орудия. То, чего много никогда не бывает.
И самолеты… Воздушного прикрытия у Мартынова не было в принципе, да и быть не могло. Радовало лишь, что и у самих немцев с авиацией дела обстояли не лучшим образом. Самолеты, даже нынешние, полуфанерные, удовольствие недешевое. И большая часть немецких самолетов задействована на фронте – там, где советские летчики медленно, но верно их перемалывают. Да, отечественные самолеты хуже. Пока хуже, и не из-за технической отсталости, как любят говорить некоторые уроды от истории. В целом они куда прогрессивней и немецких, и даже американских. Не всех, конечно, однако же аэродинамика советских машин лучшая в мире. Проблема в двигателях – они слабоваты. Но и это преодолимо. Немцы выигрывают пока за счет лучшей тактики, подготовки летчиков и численности. Но дьявол кроется в деталях. Более дешевые советские машины успевают производить быстрее, а система подготовки летчиков позволяет эффективнее восполнять потери. Конечно, окончательно немцев перемелют еще не скоро, но уже сейчас держать в глубоком тылу боевую авиацию для них непозволительная роскошь. Так что эта опасность больше гипотетическая. Во всяком случае, пока.
