Осенью 1865 года генерал Базен перешел к обороне. Его проблема заключалась в том, что как только его войска приближались к американской границе, резко возрастало дезертирство. Однажды Иностранный легион «потерял» так 93 солдат только за один день. А с весны 1866 года бегство из французской армии стало превышать боевые потери.
Точным признаком того, что дело Империи проиграно, послужил «Черный декрет» генерала Базена от 3 октября 1865 года. Согласно этому приказу, подписанному императором Максимилианом, любой замеченный в причастности к «вооруженным бандам» мог быть казнен без суда и следствия. Это взбудоражило общественное мнение по всей Мексике.
Генерал Базен с присущей ему энергией стал проводить октябрьский декрет в жизнь. В секретном циркуляре одному из своих подчиненных командующий писал:
Я прошу вас разъяснить личному составу находящихся под вашей командой частей, что я не разрешаю больше брать пленных.
Были расстреляны более 20 000 мексиканцев, включая видных военачальников республики. В ответ войска Бенито Хуареса тоже прекратили брать пленных. Война за независимость превратилась в войну на полное уничтожение.
* * *
Генерал Базен и его офицеры в Мексике
Агнес Сальм-Сальм, жена принца Феликса Сальм-Сальма, прусского наемника и дальнего родственника австрийского императора Франца-Иосифа, с которым они вместе в то время находились в Мексике, так описывала потом Франсуа-Ашилля Базена:
Сам Базен держал себя так, как будто был императором, а Максимилиан – его подданным. Он знал хорошо, любой префект Наполеона больше значит, чем какой-нибудь австрийский эрцгерцог, хотя бы и коронованный. Получивши инструкцию от своего державного повелителя, который переменил игру и, перетасовавши карты, сдал их снова, причем главного козыря, то есть мексиканской короны на руках у него не оказалось, он уже не стеснялся ничем, чтобы заставить Максимилиана отказаться от престола. Он вступил в переговоры с его врагами, выдавал им оружие, сдавал целые города. Но самым черным пятном лежит на нем история его обогащения. Представитель Франции, маршал
[12] и полководец, стоявший во главе пятидесятитысячной армии, он не постыдился открыть в городе лавку и модный магазин. Все товары провозились мошенническим образом, не оплачивая пошлин на границе, да еще на казенный счет: парижские платья и кружева шли под именем военных снарядов.
* * *
К концу 1866 года заокеанская авантюра обходилась Франции в 60 миллионов франков ежегодно. А 10 декабря 1865 года скончался король Леопольд I Бельгийский. Его преемник Леопольд II немедленно прекратил вербовку в бельгийский контингент в Мексике, ибо его гораздо больше занимали мысли о захвате более интересного для него Конго. 22 января 1866 года Наполеон III объявил о постепенном выводе войск из Мексики. Сторонники Максимилиана, дома и за границей, один за другим покидали его. В июле 1866 года прусские войска разбили австрийскую армию в сражении при Каниггратце, и на улицах Парижа стали говорить, что Францию ждет участь Австрии. Теперь Наполеону III все солдаты нужны были самому.
Супруга Максимилиана поехала в Европу, чтобы умолять Наполеона III и римского папу о помощи. Но ее никто не стал слушать. Тогда у нее помутился рассудок – в самом прямом смысле этого слова.
Наполеону же оставалось одно: или отозвать все свои войска из Мексики, или объявить войну Соединенным Штатам, очевино бывшим на стороне мексиканских республиканцев. Французское правительство решилось на первый исход и отозвало свои войска.
Через пять дней после этого Максимилиан и его последняя армия перебрались в город Керетаро, в 300 милях к северо-западу от Мехико. Тем самым он совершил свою последнюю ошибку. Керетаро находился очень далеко от порта Веракрус, единственного, через который император мог бы бежать.
Три колонны республиканской армии соединились у Керетаро. Максимилиан оказался окруженным 30-тысячной армией хуаристов. Акведук, снабжавший Керетаро пресной водой, был перерезан. Город оказался на осадном положении, его защитникам грозила смерть от жажды. Императорский соратник, генерал Леонардо Маркес, отправился с 1200 кавалеристов в Мехико, чтобы попытаться найти там подкрепление, но на обратном пути на подходах к Пуэбло он был разбит.
Маркесу удалось бежать из страны, прихватив с собой миллион долларов. Максимилиан же не был столь удачлив. В середине мая 1867 года, через два месяца после того, как последний французский солдат покинул Мексику, республиканцы прорвали остатки императорской обороны, и Максимилиан был взят в плен.
За четыре месяца до этого императорская кавалерия чуть было не пленила самого Бенито Хуареса во время атаки на его штаб. Он этого не забыл и прибыл к захваченному императору с уже подписанными смертными приговорами для него и его подчиненных. В свое время он амнистировал своих противников, и те воспользовались этим для перегруппировки сил. Теперь же Хуарес не собирался повторять собственные ошибки, особенно в отношении Максимилиана, этого символа врагов республики.
По свидетельству принцессы Агнес Сальм-Сальм, Максимилиан написал письмо Бенито Хуаресу, но тот, прочитав его, якобы сказал, что по закону «суд над ним должен быть кончен в три дня, и что он, к сожалению, не может этого изменить». Принцесса через переводчика стала ему доказывать, что расстрелять человека, не давая ему даже времени оправдаться, будет варварством, что нельзя судить Максимилиана за государственную измену, когда он сам был обманут и верил тому, что народ действительно призвал его, что несколько дней не могут составить разницы, и что, наконец, не нужно забывать, что за всем этим следит не только Европа, но и весь образованный мир.
– Я прошу только об одном, – сказала принцесса, – чтобы вы отложили свой ответ до вечера. Если в пять часов вы мне повторите то же, что и теперь, то я, как мне это ни тяжело будет, ни слова не говоря, уеду.
В пять часов она пришла за ответом, и Хуарес через переводчика выслал ей бумагу, в которой давал разрешение отложить на две недели суд над Максимилианом.
С таким радостным известием нельзя было ждать ни минуты. В ту же ночь Агнес Сальм-Сальм помчалась назад. Ночь была темная и дождливая. Дороги не видать, а дорога опасная; пришлось выйти из экипажа и идти пешком. Сапоги промокли, и камни резали ноги через тонкую подошву. Чтобы осветить дорогу, зажигали факелы, но дождь лил, как из ведра, и гасил их.
Принцесса вернулась в Керетаро в самом ужасном виде. Немытая, нечесаная, черная от загара, в рваных сапогах, с израненными ногами… Сцена ее внезапного появления у Максимилиана была потом описана в одной из газет. Радостная весть, принесенная ею императору, была последним лучом, блеснувшим ему в этой жизни.
