В половине третьего дня французская эскадра открыла огонь. Началась артиллерийская дуэль, сопровождавшаяся радостными криками французских моряков, готовых отомстить за своих товарищей, погибших от желтой лихорадки.
* * *
Предоставим здесь право рассказа очевидцу, французу, и только позволим себе несколько сократить его там, где он излишне цветист.
Бой длился уже около часу; ветер, до того совсем слабый, несколько посвежел и стал чаще разносить клубы дыма, застилавшие противников. Корвет Créole, держась под парусами, перестреливался с северо-западной батареей, но близость отмели затрудняла его движения, и раз уж он слегка притронулся. Принц сигналом просил у адмирала позволения принять более деятельное участие в сражении, что и было ему разрешено. Тотчас же корвет, пройдя между банками, завязал жаркую канонаду с юго-восточной батареей (Сан-Мигель). В исходе четвертого часа огромный столб дыма поднялся над крепостью, страшный взрыв заглушил канонаду и потряс окрестности. Бомба попала в пороховой погреб батареи Сан-Мигель и взорвала его. Много мексиканцев, при этом погибло или было тяжело ранено. Офицер, командовавший постом, был жестоко изувечен, но остался жив.
Несмотря на это, огонь крепости не утихал, и уже на фрегатах было довольно перебитых снастей и ядер в корпусе; несколько человек было убито и переранено. В половине пятого бомба или несколько брандскугелей [зажигательных снарядов. – Авт.] упало на башню Кабаллеро, опять послышался страшный треск, и когда дым несколько прочистился, мы увидели, что бельведер и один из боков башни обрушились. Начальствовавший постом инженер-подполковник Лабистид, несколько офицеров и семьдесят рядовых погибло.
Это ужасное происшествие болезненно подействовало на мексиканцев. Защитники крепости продолжали отвечать на наши залпы, уже не с прежним увлечением. Огонь их замедлился до того, что ветер успевал рассеивать дым одного залпа прежде, чем другой следовал. Главной причиной этому было то обстоятельство, что большая часть зарядов и снарядов крепости была взорвана.
Очень слабый ветер плохо относил пороховой дым, и потому противоборствующим сторонам приходилось иногда прекращать огонь, чтобы наблюдать за результатами стрельбы. К половине пятого три пороховых погреба были взорваны, а четвертый засыпало развалинами разрушенной над ним башни. Ответный огонь форта существенно ослабел. Опасаясь оставить суда на ночь около банки, адмирал Боден в пять часов приказал отвести фрегат «Gloire» к месту якорной стоянки эскадры, а через час начал подавать буксиры на пароход и флагманский фрегат. Но буксиры запутались, и только к половине девятого вечера смогли тронуться. Тогда, так как погода не давала никаких признаков ухудшения, Боден решил остаться на ночь на позиции.
В девять вечера из форта прибыл парламентер с предложением прекратить огонь на время уборки убитых и раненых, но Боден отказал и потребовал немедленной сдачи. Комендант крепости согласился, но попросил разрешения связаться с командующим войсками в Веракрусе генералом Ринконом. Так как к рассвету ответ так и не был получен, то фрегаты Gloire и Médée (44 пушки) вновь заняли позицию.
В половине девятого утра прибыл начальник штаба Ринкона и заявил, что последний согласен на капитуляцию, по которой бы французы заняли форт, и командующий войсками обязался оставить в городе не больше тысячи мексиканских солдат. Порт должен был быть открыт для входа коммерческих кораблей всех наций, и французский гарнизон Сан-Хуан-де-Улуа получил право запасаться свежей провизией в городе. Пролив между фортом и городом был немедленно занят корветом Créole и бригом Cuirassier (18 пушек), причем в руки французов попали мексиканские суда: корвет Iguala (18 пушек), бриг Sturbide (16 пушек) и три небольших судна (от одной до пяти пушек).
В общей сложности французские корабли выпустили по форту 302 бомбы, 177 гранат и 7771 ядро. Гарнизон состоял из 1100 артиллеристов и солдат, из которых около четверти выбыло из строя во время боя. Французы потеряли всего 33 человека (причем убитыми только четверых), и суда их не имели серьезных повреждений.
Причиной такой разницы в уроне можно считать гибельные взрывы башни Кабаллеро и батареи Сан-Мигель, а отчасти и искусство, с каким была избрана французским адмиралом боевая позиция, ибо по внимательном осмотре крепости оказалось, что против трех французских фрегатов могло действовать только 47 орудий, и то сравнительно слабого калибра.
* * *
Это был уникальный пример того, что правильно сооруженный приморский форт был взят исключительно морской силой. И это тем более удивительно, что форт Сан-Хуан-де-Улуа имел репутацию неприступного, и пал он под ударами сравнительно небольшого отряда кораблей. Свою роль тут сыграли и благоприятные обстоятельства: удачная погода в период свежих ветров, неточная стрельба мексиканских наводчиков и т. д.
Орас Верне. Обстрел форта Сан-Хуан-де-Улуа
28 ноября генерал Ринкон подписал капитуляцию. За этим должно было, по-видимому, последовать заключение мира, и моряки некоторых из французских кораблей вместе с принцем де Жуанвилем спокойно осматривали Веракрус, когда генерал Санта-Анна, новый губернатор департамента Веракрус, вдруг велел вступить в город свежим войскам и запереть ворота. Принц де Жуанвиль едва успел вернуться на свой корабль. Санта-Анна заявил, что его правительство отказывается ратификовать договор и готовится отнять обратно форт Сан-Хуан-де-Улуа.
Адмирал Шарль Боден ни минуты не колебался: уже на другой же день три отряда общей численностью в 1200 человек были высажены на берег, направились к городу, взорвали городские ворота, влезли на стены и, несмотря на сильную уличную перестрелку, овладели городом. Затем, по команде адмирала, французские солдаты отступили на свои суда. Во время перестрелки генерал Санта-Анна был ранен в левую руку и ногу, а лошадь под ним была убита.
Сам Санта-Анна в своем донесении президенту представил это дело иначе. По его словам, адмирал Боден по получении от него объявления войны, отвечал ему депешей, исполненной угроз, что он, Санта-Анна, попросил времени для ответа, и что были открыты переговоры. Но, несмотря на это, французы ночью напали на город, но что он, Санта-Анна, «со славой отразил их штыками, заставил ретироваться в беспорядке на гребные суда и отнял у них орудие». Генерал Санта-Анна написал, что в суматохе французы «бросились в воду и тонули, а в городе оставили множество раненых и убитых, и возвратясь на свои суда, в отмщение начали стрелять по беззащитному городу».
Надо сказать, что донесение это было написано таким хвастливым тоном и исполнено такой грубой брани против французов, что трудно было предположить неискренность генерала. Однако потом подлинные документы переписки Бодена с Санта-Анной заставили предполагать более вероятной французскую версию этого дела.
Что же касается генерала Санта-Анны, то одна из его ран потребовала ампутации ноги. Мексика была вынуждена покориться. После долгих переговоров в Веракрусе 8 марта 1839 года был подписан договор, «доставивший Франции все требуемые ею удовлетворения».
