— Бо-оже, мертвый ребенок?
— Майкл! — Лу сердито обернулся, но, увидев испуганные глаза сына, положил руку ему на плечо: — Да.
— Ого! Что случилось? Он заболел или что?
— Нет. — Почувствует ли он себя виноватым, если воспользуется смертью одного ребенка как уроком для другого? — Его убили.
— Он же совсем маленький. Таких не должны убивать
Глядя на полицейский снимок, Майкл впервые за свои бурные одиннадцать лет думал о смерти.
— Почему? — спросил он.
Лу говорил Эмме, что чудовищ нет, но чем больше он смотрел на мертвого Даррена, тем больше убеждался в их существовании.
— Не знаю, пытаюсь выяснить. Это моя работа.
— И как ты выясняешь?
— Разговариваю с людьми, изучаю улики, думаю.
— Скучная работа.
— По большей части так и есть.
Майкл порадовался, что решил стать астронавтом. Оторвавшись от фотографии, он заметил бульварную газетенку. У мальчика был острый ум, и он мгновенно все сопоставил.
— Это же мальчик Брайана Макавоя. Кто-то пытался его похитить, но малыш умер. Наши ребята только об этом и говорят.
— Верно. — Лу убрал фотографии Даррена в папку.
— Ого! Ты ведешь это дело. Наверное, встречался с Брайаном Макавоем, и все такое?
— Встречался.
Отец встречался с Брайаном! Майкл с почтением уставился на него.
— Классно, действительно классно. А с остальными членами группы?
Лу начал складывать бумаги. Как проста жизнь, когда тебе одиннадцать. Такой она и должна быть.
— Да, я говорил с ними. Милые ребята, — ответил он, взъерошив темные растрепанные волосы сына.
— Милые? — ахнул тот. — Да они лучшие на свете. Я расскажу об этом друзьям.
— Нет.
— Не рассказывать? — Майкл провел рукой по голове. — Как же так? Ребята просто умрут на месте. Я должен рассказать.
— Нет, Майкл, ты никому не должен об этом говорить.
— Но почему?
— Потому что некоторые веши являются сугубо личными или должны быть личными. — Лу взглянул на броские заголовки: — Как это. — Потом взял мяч. — Посмотрим, сможешь ли ты поймать мой снаряд.
Глава 11
Пи Эм наблюдал, как волны накатываются на песок. Ему до сих пор не верилось, что этот дом — его. Особняк в Малибу имел все, о чем говорил агент по торговле недвижимостью. Высокие потолки, огромный камин, целые акры стекла. Наверху в спальне, где еще нежилась его любовница, была двойная застекленная крыша, второй камин и балкон, опоясывающий весь этаж.
Особняк произвел впечатление даже на Стиви, когда Пи Эм с восхитительным чувством показывал ему комнаты, изысканную мебель, новейший встроенный стереокомплекс. Но Стиви в Париже. Джонно в Нью-Йорке. Брайан в Лондоне. Эм остался совсем один, сначала, когда вышел их третий альбом, еще велись какие-то разговоры о новом турне, но Пи Эм сомневался, что Брайан готов к нему. Хотя с той жуткой ночи прошло почти два месяца, их лидер предпочитал уединение, и неизвестно, знает ли он, что «Потерянная любовь» упорно занимает верхнюю строчку в хитпараде и стала золотой. Вряд ли это имеет теперь для Брайана какое-то значение.
Полиция нисколько не продвинулась в раскрытии убийства Даррена. Пи Эм считал своим долгом поддерживать связь с Кессельрингом. Это меньшее, что он мог сделать для Брайана. И для Бев.
Какой бледной и потерянной она была в день похорон, ни с кем не обмолвилась ни словом. Пи Эм от всей души хотел утешить ее. Как — он не знал, а мысль о том, чтобы уложить ее в постель и нежно любить, пока не утихнет горе, так поразила его, что он лишь потрепал Бев по холодной руке.
По винтовой лестнице спустилась Энджи Парке в одной розовой футболке, едва прикрывавшей бедра. Она немного задержалась, чтобы сделать легкий макияж, расчесать и уложить длинные волосы, спутавшиеся во время секса и сна.
От мужчин проще всего добиться желаемого с помощью секса, а Энджи хотела многое получить от Пи Эм.
Она окинула взглядом просторную гостиную. Хорошее начало. Очень хорошее. Неплохо бы сохранить этот особняк для отдыха в выходные — после того как она убедит Пи Эм переехать в Беверли-Хиллз. Именно там живут звезды, а Энджи намеревалась стать звездой.
И помочь ей должен Пи Эм. Их романтическая связь уже принесла Энджи десяток рекламных роликов и приличную второстепенную роль в телефильме. Иначе она, возможно, опустилась бы до съемок в какой-нибудь порнухе. За квартиру-то платить надо. Энджи повертела руками, чтобы свет заиграл на бриллиантах и сапфирах браслетов, подаренных любовником. О плате за квартиру можно уже не беспокоиться.
Пи Эм стоял на балконе. В лучах утреннего солнца он казался почти красивым. И одиноким. С тех пор как умер мальчик, Пи Эм был сам не свой. Энджи жалела о случившемся, правда, но теперь он еще больше нуждался в ней. К тому же внимание прессы. А умная женщина использует все возможности.
Энджи провела рукой по груди, радуясь, что она достаточно упругая и можно обойтись без лифчика. Подойдя сзади к Пи Эм, она прижалась к нему, обняла за шею:
— Я соскучилась по тебе, милый.
— Я не хотел будить тебя, — смущенно ответил Пи Эм, поскольку думал о Бев.
— Мне нравится, когда ты меня будишь, но я не могу спокойно видеть, что ты такой грустный.
— Меня тревожит Брай.
— Ты замечательный друг, милый. — Энджи покрыла его лицо легкими поцелуями. — Вот это мне и нравится в тебе больше всего.
Растроганный Пи Эм привлек ее к себе.. Она так прекрасна, а вкрадчивый голос звучит словно музыка, которая исполняется только для него. Пи Эм провел руками по ее бедрам, задержался на упругих ягодицах. У нее просто сказочное тело, сочное и золотистое, как персик. Она вздрогнула от его прикосновений, и барабанщик почувствовал себя королем.
— Ты нужна мне, Энджи.
— Тогда возьми меня.
Откинув голову, она взглянула на него из-под тщательно подкрашенных ресниц, потом медленно опустила руки и стянула футболку. Ее нагота выглядела столь эротичной, что у Пи Эм хватило рассудка только на то, чтобы внести Энджи в комнату и опустить на пол. Она позволила ему делать с собой все, чего он хотел, добавив в нужный момент несколько стонов и криков. Нельзя сказать, что Пи Эм не возбуждал ее, но возбуждал как-то мягко, а она предпочла бы некоторую грубость или даже пару синяков.
Однако сильные руки барабанщика, лаская ее, оставались почтительными. Пи Эм был слишком заботливым, чтобы навалиться на нее всем телом, слишком вежливым даже в страсти, чтобы ворваться в нее и сделать ее крики искренними. Он овладел ею нежно, размеренно, лишь немного не доведя до пика. С полминуты он приходил в себя, в то время как Энджи изучала потолок, затем, помня о своем весе, перекатился на бок и положил руку под голову Энджи.
