— Мой тебе совет: попробуй ароматерапию. Меня, например, лучше всего успокаивает лавандовое масло.
— Непременно. В следующий раз, когда убийца вломится ко мне в дом и устроит там потоп, я буду успокаивать нервы с помощью лавандового масла.
— Да что ты…
— Не обижаться, — Рис встала из-за стойки. — Я ценю твою попытку быть дружелюбной, но мне пора возвращаться на кухню. — Помедлив, она все-таки решила высказаться до конца: — Дебби, ты очень приятная женщина, и у тебя на редкость приятные детишки. Очень мило с твоей стороны, что ты затеяла эту беседу. Но чтобы помочь мне, надо немного лучше представлять мою ситуацию.
До конца смены она возвращалась мыслями к этой беседе. Да и после смены настроение ее не улучшилось. Поскольку Броуди настоял на том, чтобы отвезти ее утром на работу, ее машины здесь не было.
Ничего, решила она, прогуляюсь пешком. Неплохой способ развеяться. Погода была достаточно теплой, так что Рис не стала застегивать куртку. Свежий ветер доносил до нее запахи воды, лесов и пробивающейся травы.
Как же ей не хватало зелени — роскошных травяных лужаек и тенистых парков. А еще — оживленного городского движения и полной анонимности, столь характерной для настоящих мегаполисов.
И что она только делает здесь, на краю цивилизации? Готовит бесконечные гамбургеры, беседует ни о чем с ненужными ей людьми, тревожится из-за гибели женщины, которая ей абсолютно незнакома.
Она и так пережила смерть двенадцати дорогих ей людей. Какой же смысл наваливать на себя еще?
Она не в силах изменить случившегося. Единственное, за что она отвечает, — ее собственная жизнь. А это и так немалая ноша.
Рис брела, глядя себе под ноги, а в голове ее крутилось множество вопросов, на которые просто не было ответа.
Она даже не заметила, как рядом притормозила машина. Лишь звук гудка вывел ее из задумчивости.
— Хочешь прокатиться, малютка? Угощу конфеткой.
Рис мрачно глянула на Броуди:
— Что ты здесь делаешь?
— Да вот, подыскиваю себе девчонку. Залезай.
— Мне не нравится, что из-за меня ты бросаешь свои дела и едешь в город, только чтобы отвезти меня домой.
— Кто тебе сказал, что я бросаю свои дела? — Он наклонился и распахнул перед ней дверцу машины: — Залезай. Какая тебе разница, где дуться — внутри или снаружи?
— Я не дуюсь, — тут она явно слукавила. — Слушай, я серьезно. У тебя своя работа, свои обязанности.
— Мне нравится разнообразить свою жизнь. Поскольку теперь мне приходится вставать с рассветом, я сажусь за работу раньше обычного. Сделать я успеваю тоже больше обычного. Сегодня у меня был чертовски удачный день, так что я решил немного проветриться. Давай, Худышка, лезь в машину.
— Чертовски хороший день? Тебе повезло. Мой так был совсем ни к черту.
— Да ты что? А я по твоему надутому виду решил, что все великолепно.
— Целый день моя голова пухла от сентиментальных баллад, которыми напичкан наш музыкальный автомат. Пообщавшись с шерифом, я поняла, что он считает меня, мягко говоря, неуравновешенной, однако намерен терпеливо проверять мои бредни. Его жена попыталась влезть в мою личную жизнь под предлогом дружеской болтовни. Мои ноги гудят от усталости, и будет чудом, если я не подхватила от Пита простуду. Я снискала славу общегородской чокнутой, а на редкость симпатичная и раздражающе правильная Дебби Мардсон посоветовала мне снимать стресс с помощью лавандового масла. Ах да, совсем забыла. Оказывается, я увела тебя из-под носа у всех местных кумушек. И все потому, что мы оба из крупных городов и творческие натуры.
— Я-то думал, все дело в моей сексуальной выносливости.
Рис раздраженно выхватила из сумки солнцезащитные очки.
— Этой темы мы так и не коснулись — и все потому, что я поспешила оборвать беседу.
— Что ж, при случае не забудь упомянуть о том, что у тебя никогда не было лучшего любовника. Нет, не лучшего, а более изобретательного.
Рис плюхнулась на сиденье.
— А у тебя, судя по всему, и правда был неплохой денек.
— Я бы даже сказал, превосходный. И он еще не закончен.
Броуди выехал из города и направил машину в сторону равнин. Ему хотелось тишины и покоя. А еще — буйного разнотравья. Несомненным новшеством в данном случае было то, что ему хотелось ощутить тишину и полюбоваться зеленью не в одиночку, а вместе с Рис.
Он и сам удивился собственной сентиментальности, когда тормозил там, где они с Рис впервые поцеловались.
Рис молча глянула в окно, затем, легонько коснувшись руки Броуди, вылезла из машины.
Мир вокруг превратился в настоящий цветочный ковер, обрамленный величественной цепью гор.
У ее ног мешались розовый и голубой, ярко-алый и фиолетовый. То там, то сям в нежной зелени травы пестрели золотисто-желтые цветы. А в отдалении, где луга плавно перетекали в болота, темнела зеленая лента плакучих ив.
— Никогда не видела ничего подобного.
— Ну как, стоило посмотреть? — поинтересовался он.
— Еще бы! Это что, шпорник?
— Да. А вот заячья капуста, колокольчики, индейские кисточки. Там, — он махнул рукой, — кошачьи лапки и заросли дикой розы. Этот ярко-красный ковер — не что иное, как алая гилия.
— Откуда ты так хорошо разбираешься в цветах? — Рис удивилась. — Для мужчины это вообще редкость.
— Провел небольшое исследование. Дело в том, что сегодня я убил на этом болоте человека.
— Понятно.
— Видишь ту птицу? Зеленохвостый тауи.
Рис слегка хихикнула:
— Ты что, серьезно?
— Абсолютно. А пение — это, должно быть, жаворонок. — Вытащив из машины одеяло, он бросил его Рис: — Давай-ка, расстели.
— С какой стати ты притащил с собой одеяло?
— Одеяло нам нужно для того, чтобы сидеть на нем — пока мы будем пить вино (его я тоже прихватил). До заката еще час. Мы будем наслаждаться вином и смотреть, как солнце уходит за горизонт.
Удобно усевшись на одеяле, Рис удивленно взглянула на Броуди: оказывается, он прихватил не только вино. В их распоряжении были хлеб, сыр и красный виноград.
Недовольство и раздражение, терзавшие ее весь день, улетучились как по волшебству.
— С ума сойти. Я и не ожидала завершить этот день пикником.
— И правильно. Этот день мы завершим бурным сексом. Пока что у нас прелюдия.
— В любом случае мне нравится, — она взяла стакан с вином, глянула на раскинувшееся вокруг море красок. — И я еще переживала из-за отсутствия зелени.
Она оторвала виноградину, прожевала ее.
— Я была здорово рассержена. В принципе, она даже не виновата. Это я о Дебби Мардсон. Просто весь день я старалась уйти с головой в рутину, чтобы не замечать стука молотка, не думать о том, что случилось. И тут появилась она — давай присядем, давай поболтаем. Она считает, что мы с тобой хорошо смотримся вместе.
